Несколько недель пользуюсь новым Айфоном Х, и несколько месяцев — наушниками Эйрподс. Рассказываю, как мне с ними — вдруг вы хотите себе, но не уверены.

Сначала — про новый айфон:

• Он меньше, чем мой предыдущий Айфон 6+, но экран по размеру такой же. Чудеса.
• «Выкус» наверху экрана совсем не мешает, я его даже не замечаю. Забавно, что на скриншотах его почему-то нет.
• Телефон узнает тебя в лицо — и это магия. После недели использования я удивляюсь, что раньше было иначе. Когда-то такая штука была с узнаванием по отпечатку пальца, а теперь вот с лицом. Жду, когда макбук начнет меня узнавать, надело палец прикладывать.
• Айфон стал потяжелее, но это добавило ему ощущение цельности. Сейчас в руке у него приятный вес.
• Побаиваюсь его уронить — теперь любой ремонт стоит в половину телефона.
• Приложения работают ощутимо быстрее, чем в 6+. Впрочем, я ничего тяжелого не использую, так что не знаю как там с играми.
• Кажется, что телефон стал быстрее заряжаться. А разряжается примерно так же.
• Наконец-то у меня в телефон 64 Гб памяти, и не приходится бесконечно удалять фотографии и даже программы.
• Новая камера — очень клевая. В ней появились режимы «студийной» съемки, где айфон эмулирует изменение глубины резко изображаемого пространства, двигая цифровую диафрагму.
• К отсутствию кнопки «Хоум» я привык спустя минуту — сворачивать приложения свайпом вверх кажется естественным делом. Разве что не сразу привык делать скриншоты.

Одним словом, я очень доволен. Клёвый телефон! А теперь немного про беспроводные наушники.

• Я боялся, что они будут вываливаться из ушей и потеряются. Но на деле пока что ни вывалились ни разу.
• Наушники без проводов — еще одна магия. Можно разговаривать по скайпу и ходить по квартире. Можно забыть про бесконечные пучки проводов в кармане. Снова думается: «А что, раньше не так было?».
• Наушники ощутимо тише обычных. В самолете я уже не могу смотреть любимые документальные фильмы — не хватает громкости.
• Эппл круто придумал с заряжающим чехольчиком. Благодаря нему наушники толком и не садятся, постоянно подзаряжаются. За несколько месяцев был только один раз, когда слушать музыку было нельзя — левый наушник почему-то не заряжался и со временем сел совсем, даже грустно запищал. Но я продул чехол и все стало ок.
• У нас дома две пары наушников, и первое время мы их постоянно путали. Открываешь наушники, а они подключатся к ноутбуку А. вместо моего (или наоборот). В итоге разделили, привязали каждую пару только к своим устройствам — стало легче. Но все равно наушники не с первого раза подключаются к чему нужно, то к телефону, то к компьютеру.
• Клево, что стоит вытащить наушник, и музыка сразу перестает играть.
• Ну и еще они гарантированно выпадают, если в наушниках снять шарф-худ или надеть футболку.

Пофотографировал про просроченную советскую фотопленку «Свема». Купил дюжину катушек в Петербурге у какого-то деда, и первым отснял ролик пленки 120 типа.

Катушка черно-белой пленки внешне была в хорошем состоянии, но что там внутри — непонятно. Она была выпущена в 1990-1991 году, проявить пленку следовало до 1992 года. Неизвестно в каких условиях она хранилась, и как сильно села. Я решил экспонировать ее с ИСО 160, снимал на Rolleiflex 3.5. Когда мотал пленку, удивлялся как туго она идет, словно в камере что-то цепляется за ролики.

После непонятно было как и в чем её проявлять. В интернете пленку примерно этих же годов кто-то снимал с ИСО 30 и полчаса булькал в D76. У меня же нет ничего кроме «Родинала» — он считается довольно быстрым и злым. Я примерно прикинул, что в «Родинале» пленку нужно проявлять 8-9 минут.

После фиксирования и промывки достал пленку из бочка. Она на удивление была вся покрыта какими-то ворсинами, словно шерстью. Я сперва подумал что может недофиксировал ее, и снова залил фиксажом — но шерсть не пропала. Потом догадался потереть ее пальцем, и она слезла. Так что я тщательно промыл всю пленку и оттер шерсть. После прочитал что со «Свемой» такое — обычное дело: ракорд лезет и прилипает к основе.

Результат смотрите сами. Я очевидно ошибся с выбором ИСО или проявкой — пленку нужно снимать как 100 или проявлять подольше. Ну а еще она вся покрыта какими-то пятнами и сильно теряет в резкости.

Одним словом, использовать ее для чего-то серьезного нельзя. Вторую катушку «ФОТО-250» оставлю на память неэкспонированной. А следующей на очереди будет Isopan F 1962 года.

Продолжаю свою вечную серию чужих фотоархивов. Я покупаю на аукционах чужие негативы и слайды, сканирую лучшие и выкладываю в блоге. Предыдущие выпуски доступны по тегу «слайды».

Сегодняшняя подборка проходит по кодовым названием «Пошлый танкист». Почему так — вы и сами увидите. Как обычно, кроме слайдов мне не достается никакой информации о её владельце. Но кое-что можно узнать на самих снимках. Поехали!

Судя по всему, это снято недалеко от Потсдама (это пригород Берлина). Как же мило выглядит байдарка верхом на «Жуке».

Не могу опознать машину на фото. Что-то вроде старой версии «Трабанта»?

Немного Нидерландов. Какая интересная зебра на пешеходном переходе!

А вот и танк. Судя по всему, это американский М60 «Пэттон». Удивительно, что фотографу разрешали снимать свою службу в армии или военные сборы.

Вот наш герой в зрелости.

А вот — в молодости. На снимке ниже он порядочно похож на Дмитрия Медведева.

Танки уже изобрели, а утюги — еще нет.

Судя по всему, наш герой с друзьями любит путешествовать. Вот они мчат на неопознанной красной машине на юг Германии.

И еще немного военных сборов. Наверное темно-синяя форма — у танкистов.

Знаменитые пряничные домики-фахверки.

Западногерманские штурмовые винтовки G3, собранные в «пирамиду».

Романтика!

Невзрачная красная машинка превратилась в милый «Ауди». На ногах выросли каблуки и клёши.

Занятно, что раньше подставки на бокала, биркигли, могли надевать прямо на бокал!

Вот, собственно, и всё.

Сходил на экскурсию в печально известный берлинский аэропорт — он уже несколько лет стоит, недостроенный, и все не может открыться.

Аэропорт начали строить в 2006 году и планировали запустить в ноябре 2011 года. В процессе строительства его проект постоянно дорабатывался и расширялся: вместо первоначальной площади в 200 тыс м² и пассажиропотока в 12 млн человек в год «Бранденбург» дорос до 340 тыс м² и 27 млн пассажиров в год. Попутно наслаивались работы и зоны ответственности подрядчиков. «Бранденбург» стал «вавилонской башней» — его строили десятки компаний разом, скопом.

К 2012 году в аэропорт наняли персонал и провели тестирование систем. Выяснилось, что аэропорт не может работать: производительность стоек регистрации оказалась меньше расчетной. Но хуже всего — в «Бранденбурге» не работала система пожаротушения. Её строили хаотично, общего плана системы нигде не было. Система пожарной вентиляции не удаляла дым, а нагнетала его внутрь здания, а сотни противопожарных переборок построены с нарушением и не выдерживают пламя.

С тех пор аэропорт находится на постоянной достройке. Его бюджет уже увеличился в 10 раз, и каждый год «Бранденбург» приносит 500 млн евро убытков. Каждый год в аэропорту находят очередные проблемы, которые приходится исправлять. Говорят, что доделывать «Бранденбург» уже слишком сложно и дорого, и что дешевле построить новый аэропорт на его месте. К моменту запуска аэропорта большинство его систем устареют и потребуют обновления — «Бранденбург» может закрыться на реконструкцию сразу после открытия.

На сегодняшний день новой датой запуска назначен 2020 год. Больше 70% берлинцев не верят в этот срок.

Экскурсовод уверял, что-де на самом деле все уже почти поправили, и вопрос неоткрытия аэропорта больше политический, чем технический. Как там все на самом деле — непонятно. Внутри аэропорт выглядит довольно готовым и опрятным. Ну и вообще он показался мне довольно симпатичным и уютным: всюду светлый мрамор и дерево.

Удивительно, конечно, что столица Германии существует с двумя небольшими и тесными аэропортами, которые работают на пределах своих возможностей — а новый огромный «Бранденбург» простаивает. Представьте, что в Москве бы работало два «Шереметьева», уменьшенных в пять раз. И пустой новый «Домодедово».

Ну а вообще прогулка по пустому аэропорту — это удивительное дело. Не уверен, получится ли у меня такое еще когда-нибудь. Впрочем, если «Бранденбург» так и не откроют в 2020-м, я снова запишусь на экскурсию.

Пофотографировал немного на «Лейку» — знаменитую немецкую пленочную фотокамеру. Опишу немного впечатлений от использования.

Отмечу сразу, что за несколько дней нормального впечатления о камере сложить нельзя — нужно пользоваться ей месяцами, в поездках и в студии, снимать на разную пленку, пробовать с разными объективами. Я же погулял с ней по соседним районам и отснял всего несколько катушек дешевого просроченного «Кодака» и «Фуджи», которые еще и проявлял сам. Так что рассказывать о камере буду на базе первого впечатления.

Я тестировал последнюю модификацию Leica MP 0.72 — она выпускается с 2015 года. Мой комплект был с 35-мм объективом Summarit-M 1:2.5 E39.

⌘ ⌘ ⌘Про «Лейку» слышали даже те, кто с фотографией никогда не связан. Мне кажется, что это слово стало синонимом качественной немецкой камеры, на которую снимали фотокорреспонденты и мэтры вроде Картье-Брессона, Винограда, Родченко и Эрвита. И это неудивительно, ведь «Лейка» производит камеры больше ста лет, с 1914 года.

У «Лейки» выпускалось и выпускается много разных камер. Они начинали с дальномерных фотоаппаратов Leica I, Leica II и так далее — их камеры использовали 35-мм кинопленку и задали новый стандарт фотопленки, которым мы пользуемся до сих пор. «Лейка» производила зеркальные камеры Leica R, а с 2006 года выпускают цифровые фотокамеры. Большую часть техники в компании собирают вручную.

Фотоаппараты «Лейка» — очень дорогие. Простенькая цифровая камера стоит от 700 евро. Пленочная камера Leica MP, которую я тестировал, стоит около 5000 евро. Кроме камер, у «Лейки» дорогое все: объективы, ремни, бленды, салфетки, сумки. Фанаты могут легко купить камеру за 8000 евро и еще на 10 000 взять пару объективов к ней. Кажется, это самые дорогие современные фотоаппараты вообще, если не брать какие-то суперособенные камеры вроде крупноформатных.

Эти фотоаппараты — аналог швейцарских часов в мире камер. Они собираются вручную, в каждой камере прослеживается эволюция и история. Они показывают статус владельца: он потратил несколько тысяч евро на хорошую камеру, и значит разбирается в них. Мне было интересно — а так ли эти камеры хороши в деле?

Вот какие впечатления от «Лейки» у меня сложились.

Сборка. Камера — суперкачественная. Она очень тяжелая, потому что в каждом ее элементе виден запас прочности. Если дать какому-нибудь бедолаге отвертку и сказать: «Отломай любую деталь за минуту, или мы убъем тебя», то ему проще сразу себе эту отвертку воткнуть куда-нибудь. Мне трудно прредставить, что в «Лейке» что-то сломается, погнется, отвалится. Кроме того, она кажется какой-то… цельной. Словно ее отлили из куска металла. Все рычаги и кольца плотно подогнаны друг к другу, до двигаются легко. Держать камеру в руках — невероятное удовольствие.

Система. Leica MP — это дальномерные камеры. Это значит, что фотоаппарат наводится на резкость по встроенному дальномеру. У таких камер есть свои плюсы и минусы по сравнению с зеркальными — об этом можно долго спорить. Мне кажется, что дальномерность для «Лейки» — это плюс. Камера получилась меньше, легче и проще зеркальной, она много тише. Если расценивать «Лейку» как надежную камеру для путешествий, то к дальномеру нет вопросов. В камере также встроен экспонометр, но про него говорить толком нечего — он обычный, как у всех.

Удобство. К эргономике «Лейки» у меня накопились вопросы. Кажется, что камера создана для фотолюбителей, которые снимают ей понемножку, по несколько кадров за раз.

Фотоаппарат — медленный. Он словно слегка отдаляется от тебя. Поменять выдержку? Давай, сними перчатки и проверни колесико. Не можешь нащупать диафрагменное кольцо? Ну отними камеру от лица, посмотри на него. Куда торопиться-то?

У «Лейки» есть момент, который меня выбесил — это заряжание камеры. У всех нормальных фотоаппаратов открывается задняя крышка, в которую вставляется катушка пленки, и ее кончик закрепляется на бобине протяжного механизма. У «Лейки» вместо этого снимается нижняя часть камеры, после чего в задней стенке открывается небольшое окошко.

Чтобы зарядить камеру, нужно вставить катушку слева, протянуть хвостик пленки в окошке, стараясь не смять створки затвора, и завести его в бобину лентропротяжного механизма справа. Сделать это быстро — невозможно. К четвертой катушке я научился справляться за пару минут, но это все равно бесконечно дольше нескольких секунд, за которые я справляюсь с «Никоном». Почему в «Лейке» используется такая система — непонятно. Подозреваю, что это дань историчности. А может быть отсутствие задней крышки делает камеру надежнее? В любом случае, это неудобно и медленно — и из-за этого камера кажется мне еще более «стариковской».

Владение. Для меня фотокамера — это синоним путешествия. Мне важно, чтобы с ней было хорошо в поездке. И тут у меня к «Лейке» тоже есть вопросы. Лично для меня такая камера — слишком дорогая. Я теоретически могу её приобрести, но мне было бы страшно брать «Лейку» в сплав на плоту или в индийские трущобы. Наверное, кому-то нравится гулять с такой камерой в парке или возить ее в Лондон.

Лейка — это «Порше» в мире фотокамер. Клево иметь такую машину, но вряд ли стоит ехать на ней в Алупку или гонять за продуктами в супермаркет.

Больше всего «Леек» в руках фотографов я видел в Японии. Кажется, что в этом проявляется любовь японцев к топовым вещам. Им кажется, что «Лейка» — это такой билет в мир профессиональной фотографии. Для них такие камеры служат индикатором. Мол, смотрите, у меня тоже есть «Лейка», я разбираюсь! И в этом однозначно есть одно из свойств марки. «Лейка» продает не камеру, а сопричастность к миру высокой фотографии. Не зря же у компании одни за одним выходят ограниченные, суперограниченные, юбилейные серии камер с зашкаливающими ценами.

Хорошая ли это камера на мой вкус? Да, безусловно.
Хотел бы я иметь «Лейку» в коллекции? Да.
Стала бы она моей основной, любимой камерой? Нет.
Купил бы я «Лейку» в нынешних условиях? Вряд ли.

⌘ ⌘ ⌘Напоследок покажу несколько кадров, которые я нащелкал за пару часов. Кстати, у «Лейки» клёвый звук затвора — камера делает натуральный «клац».

Тут в редакторской тусовке состоялся спор о сторителлинге, в котором я тоже хочу поучаствовать. Расскажу о плохом примере сторителлинга от «Авито», о том почему Макс Ильяхов советует ерунду и как правильно на самом деле. Отмечу сразу, что я никаких курсов по сторителлингу не проходил и правильных книг не читал. Если среди читателей найдутся специалисты — вы знаете что делать.

Еще отмечу, что я понимаю под сторителлингом. Сторителлинг — это маркетинговый инструмент, в котором продукты или услуги продаются с помощью истории. А теперь поехали.

Спецпроект «Авито»

На днях на «Авито» опубликовали спецпроект — историю про фотокамеру «Лейка». В истории рассказывается о камере, которая несколько раз переходила из рук в руки, становясь счастливым талисманом для своих владельцев.

История получилась очень плохой. Что с ней не так:

• Она настолько топорно придумана, что ее нереальность — очевидна. Сюжет в истории похож на сценарий плохого российского сериала, где герои бесконечно сходятся, расходятся, ссорятся, мирятся, из миллионеров превращаются в бедняков и наоборот. «Авито» не хватило только, чтобы герои оказались родственниками.
• Она написана шершавым языком советской публицистики. Кажется, что автор в молодости успел поработать в комсомольской газете, и принес оттуда фразы вроде «Но Таня нашла поддержку среди преподавателей. Они помнили, что такое пленочная фотография и тепло отнеслись к увлечению девушки».
• Заметно, что автор истории никогда с пленочной фотографией не был связан и наверное даже камеры такой в руках не держал. От срезается на куче мелочей. Один герой у него отказывается от «Лейки», потому что двадцать лет снимает на любимый «Зенит». Другая героиня пачкается проявителем. Вы вообще видели проявитель когда-нибудь?
• В истории якобы есть детали, но все они — дутые. У героев нет фамилий, у камеры — её настоящей фотографии. Снимки на фоне — найдены в гугле. В тексте имена героев якобы выделены ссылками, но это не ссылки. Везде обман.

Я не знаю, возможно этот спецпроект хорошо отработает и выбьет слезу из пользователей соцсети. Мне же он кажется унылым говном, за которым авторам должно быть стыдно. Кстати, так показалось не одному мне.

Ответ Макса Ильяхова

Максим Ильяхов в блоге опубликовал ответ на спецпроект «Авито», и подал его в виде истории — про плеер «Эппл». В истории Макса он сам в молодости оказывается с друзьями на даче, откуда уходит по личным обстоятельствам. Он идет на железнодорожную станцию чтобы поехать домой, и слушает музыку с плеера. В пути ему встречаются хулиганы, которые пытаются сорвать плеер, но Макс убегает. Хулиганам достается только крышечка.

У Макса получилась хорошая история. Если бы она вошла в его автобиографию, то смотрелась бы там круто и органично. Но к сторителлингу она не имеет никакого отношения.

Сторителлинг называется так, потому что повествование строится в нем по принципу истории. Речь не про введение, и основную часть и заключение, а речь про изменение под воздействием нового опыта.

В истории есть герой. Сначала он обычный. После с ним происходит нечто, от чего он получает новые качества. Он был простым хоббитом, и во время сложной миссии понял многое про дружбу. Он был роботом-мусорщиком, но влюбился и пошел на подвиг. В истории важно, чтобы читатель мог сопоставить себя с героем и прочувствовать его изменение — говорят, что читатель «сопереживает» герою.

В своей истории Макс вывалил на читателя кусок своей личной жизни. Это просто случай: он чёт приуныл на даче, пошел на станцию, попал в передрягу, сбежал — все хорошо. Он никак не изменился. История Макса еще чуть-чуть держит из-за чувства опасности, но это быстро выдохнется, если текст будет в несколько раз больше.

История Макса якобы про плеер, но на самом деле это не так. Плеер не играет никакой роли в приключениях героя. На шее Макса мог бы быть кулон или та же «Лейка» — ничего бы не изменилось. Я вообще не чувствую ничего по отношению к плееру. Таким текстом плеер не продашь. Зачем он мне? Что я понял? Что десять лет назад Макс был чувственным парнем?

Если в тексте и есть сторителлинг, то он — про альбом «Смоки Мо». Ну вот представьте, все то же самое. Макс приуныл, пошел пешком на станцию. В процессе он прослушал все песни с альбома, и что-то в нем перевернулось: музыка наложилась на его внутреннее состояние. Он чёт понял про себя: что все ерунда, что нужно быть легче, проще. Когда к нему подошли хулиганы, он просто улыбнулся и протянул им плеер: «Держите, он мне уже не нужен». Хулиганы отморозились от такого и просто ушли. И в конце Макс говорит: «Я вот сам не верю в такую ерунду, но она случилась со мной тогда. От мороза с плеером что-то произошло, и теперь на него не записать новую музыку. На плеере остался только этот альбом «Смоки Мо», и я продаю его как есть. Это слепок того, что случилось со мной той ночью — возможно, он отрезонирует с вами тоже». Не знаю как вам, а мне интересно было бы купить эту вещь. Она какая-то особенная, намоленная. Артефакт!

После Макс написал еще одну статью, в которой советует строить историю вокруг человека, а не вокруг вещи. На мой взгляд, это такая банальная мысль что и комментировать её особо не нужно. Даже больше — вокруг вещи невозможно построить историю в принципе. Вещь не может получить душевный опыт и измениться под его воздействием. Все «вещи» в мультиках и фильмах — это замаскированные люди. И у «Авито», и у «Макса» истории крутятся вокруг людей, но только не в ту сторону.

Вкратце о сторителлинге

Не люблю писать категорично, но Ян говорит что мне нужно чаще это делать, чтобы не стать Познером. Итак:

• В истории должно быть изменение героя под воздействием обстоятельств. Герой в конце истории иной, чем в начале.
• Изменения должны быть понятны читателю, он должен себя с ними ассоциировать. Идти и плакать от музыки, понятной именно в этот момент — да. Становиться бесстрашным властелином галактики — нет.
• В сторителлинге предмет продают через изменение человека. При этом в изменении работают качества предмета. «Я ходил один по джунглям, покорял горы, сплавлялся по рекам. Эта камера всегда была со мной, в груди. Кошелек валяется на дне рюкзака, а камера была рядом. Она никогда меня не подвела. Пару раз она несильно ломалась, и я чинил её сам. Это друг на веки. Мне жаль расставаться с ним, и я ищу ему нового хозяина».
• Свойства предмета могут быть таинственными. «Я почувствовал что-то в этой музыке, я разглядываю эту фотографию часами». Зритель должен понять, что он может сам прикоснуться к предмету, попробовать его свойства на себе.
• Самым простым методом сторителлинга может быть уникальность предмета. У меня вот в коллекции пленочных камер есть последний работающий экземпляр широкоформатной камеры «Горизон-205». Про нее даже гугл толком ничего не знает. А у меня есть, и я фоткаю на нее — выглядит вот так.

А после истории Макса я первым делом полез не гуглить про плеер «Эппл», а слушать тот самый альбом. Кстати, он называется «Кара-Тэ». Послушайте, и представьте зимнюю дорогу под фонарями через лес.

У фотоплёнки есть срок годности, обычно это 3 года с даты выпуска. Чтобы достичь гарантированного результата, производитель советует отснять и проявить её в течение срока годности. Когда срок выходит, плёнка считается просроченной.

У плёночных фотографов есть целый рынок просроченной фотоплёнки. Одни специально или случайно запасают катушки, другие покупают и снимают на них.

Некоторым нравится, что просрочка — непредсказуемая. От разных условий хранения у плёнки могут возникнуть искажения. Кто-то покупает недорогой «Кодак Голд» и специально выдерживает его по 5-10 лет в шкафу, чтобы добиться любимого «золотистого» эффекта. Фанаты даже делятся секретами «правильного» хранения. Один рассказывал, что любил хранить коробку с катушками под лавкой в гараже — мол, так на пленку действовало уникальное сочетание солнечных лучей, холодного воздуха из открытой двери и табачного дыма. Я не шучу.

Но большинство фотографов конечно снимает на просрочку из-за дешевизны. Если свежая катушка «Кодака» профессиональных серий стоит 500-600 ₽, то просрочку пятилетней давности можно купить за 300 ₽ за катушку, а совсем старую плёнку — за 100 ₽, в пять раз дешевле новой. Плодовитый фотограф снимает по 150-200 плёнок в год, и такая экономия дает хороший суммарный эффект.

Теряет ли плёнка в качестве от долгого хранения? Да, безусловно. Цветная плёнка «едет» сильнее, теряет цветовую сбалансированность. Черно-белая плёнка страдает меньше. И цветная, и черно-белая плёнки теряют светочувствительность с годами. Можно условно считать, что за 10 лет хранения плёнка теряет 1 стоп: была 400 исо — через 10 лет стала 200. Но в отличие от цифровой фотографии у пленки огромный динамический диапазон, который можно корректировать при проявке. Так что опытный фотограф может скомпенсировать эффекты старения.

Раньше я всегда снимал на свежую пленку, но тут на ибее увидел интересный лот. Некий фотограф продавал целую коробку просроченной пленки, 60 катушек среднеформатного «Кодака Ти-Макс 400» аж 1997 года выпуска. Говорит, что случайно обнаружил ящик в холодильнике. Не представляю, как можно потерять в холодильнике штуку размером с обувную коробку, ну да ладно. Одним словом, я этот лот выиграл и получил.

Мне было интересно — что же стало с пленкой за 20 лет? Протухла ли она совершенно, можно ли использовать её для всяких фотопроб и экспериментов? Я зарядил, отснял, проявил. Ну, вот:

На мой взгляд, результат — весьма хороший. За 20 лет хранения плёнка потеряла треть светочувствительности. При проявке я пропушил ее на 1 стоп и отснял как плёнку исо 600 — и она вполне держит. Я не заметил с ней никаких особых проблем, разве что ее неплохо отмачивать полчасика перед проявкой, чтобы смыть тонирующий слой (не знаю, он там присыхает что-ли за годы). Ну и еще пахнет она не так вкусно, как свеженькая плёнка.

Одним словом, старая плёнка — как старое вино, жить можно. Кстати, глянул на коробки с «Кодаком», а на них написано: проявить до ноября 1997 года. Сегодня у плёнки юбилей, ровно 20 лет! За это и выпью.

Друзья, должен вам признаться, у меня есть странная фобия — я боюсь, что кто-то случайно зайдет в занятый мною туалет. Этого пока никогда не случалось, но фобия откуда-то появилась и живет. И теперь я постоянно проверяю, закрыта ли двери изнутри.

Вообще мне в этом должен помогать замок, но у него пока получается слабо. Смотрите сами. Как мне понять, закрыта ли дверь по этому шпингалету?

А по этому?

А тут вообще никакого шпингалета нет, только кнопка. Если она отжата, то дверь закрыта или открыта? Чтобы узнать, приходится поворачивать ручку. Блин, была закрыта! Теперь снова закрывать.

В аэропорту сфотографировал странное решение. Эта наползающая штука — на самом деле рукоятка, которая двигает ригель внутри двери. И вроде выглядит как нечто, что помешает открыть дверь. Но блин, дверь-то открывается вовнутрь!

Вот клевое решение, понятное.

Хорошо сделано в скоростном поезде — этакий шпингалет. При этом он еще какой-то датчик имеет, который зажигает красную лампочку занятости в салоне поезда.

И вот лучшее решение. Тут даже видно, что сначала у них была обычная непонятная крутилка, но потом она или сломалась, или они сняли ее ради параноиков вроде меня. И поставили по-настоящему понятную штуку. Разве что нужно помнить, что дверь сдвижная и при случайном открытии не образуется щели.

Вот вы смеетесь, а я всё это нафоткал в Японии за день или два. Надеюсь, моя паранойя не передается постами в блог вроде этого.

Приобрел хорошую среднеформатную камеру формата 6×9 — Mamiya Press Universal. Кажется, это самая недорогая, простая и надежная камера такого формата.

Японская компания Mamiya выпускала эту модель в шестидесятых годах для нужд фотокорреспондентов (поэтому ее и называют пресс-камерой). Это довольно простая камера, она состоит из прямоугольного корпуса с фокусировочным дальномером, сменных задников и объектива, который крепится к корпусу гайкой, а также ручки с кнопкой. Затвор у камеры — центральный, в объективе. Он спускается кнопкой в ручке, от которой к объективу тянется обычный тросик.

Камера очень тяжелая, со 100 мм объективом весит более 2,5 кг, видимо, фотожурналистам надежность была важнее удобства. Всё в ней сделано чрезвычайно основательно, никакого пластика — только сталь, алюминий, кожа и бакелит. Камеру не страшно уронить (но я не пробовал).

У фотоаппарата классные сменные задники. Они вкладываются в корпус и зажимаются двумя натяжными болтами, поэтому их можно менять за несколько секунд. У каждого задника есть сдвижная гильотинка, так что можно менять задники с пленкой внутри. Это удобно, когда хочешь снять что-то на цветную пленку вместо черно-белой, или нужна пленка с другой светочувствительностью. Жалко только, в заднике нет блокировочного устройства, которое не дает мотать пленку со вставленной гильотинкой. А то я так пленку отснял, а гильотинку вытащить забыл. Видимо, фотожурналисты были повнимательнее, чем я. Задники, кстати, бывают разные: 6х4,5, 6х6, 6х9, разные «Полародиды», кассеты для пластин с матовыми стеклами и мехами. На некоторые модификации «Пресса» подходят даже моторные задники от RB67.

Вообще «Пресс» оказалась очень удобной камерой. Ее приятно держать в руках, просто снимать, просто заряжать. Единственное, к чему нужно привыкнуть — это к несвязности задников и затвора. Чтобы сделать снимок, нужно сперва перемотать пленку в заднике, потом взвести затвор и только потом — снять. Забудешь перемотать пленку — получишь двойную экспозицию. Задумаешься и перемотаешь еще раз — получишь пустой кадр. А с задником 6×9 и так всего 8 кадров получается. Ну и гильотинку надо не забывать вытаскивать.

Я сам камеру еще не распробовал, но уже кажется, что она классная. Ну а еще «Пресс» — довольно недорогая. Я купил ее в Японии за 30 тысяч йен (около 15 000 ₽), и еще 3000 йен отдал за второй задник. На местном немецком ибее «Прессы» продаются за 300-400 евро. При этом камера дает честные 6×9. Не знаю, на чем еще можно получить сопоставимый формат, разве что на Mamiya RB67 Pro SD, но и там будет только 6×8. Кажется, из конкурентов у «Пресса» — только младшая сестра, Mamiya 6. Но она стоит 2-3 тысячи евро и не такая надежная, как мне кажется (Таня, прости).

Мучимый джетлагом, я прогулялся с камерой по городу в семь утра, и отснял пару пленок. Вот что из этого получилось.

Год назад писал про удивительный японский степлер, который скрепляет бумагу хитроразрезанными и соединенными кусочками самих листочков, без скрепок. Сегодня приобрел еще одну необычную канцелярскую штуковину. Выглядит она незатейливо, как обычная офисная печать.

На самом деле эта штука запечатывает персональную информацию случайным набором символов. Не хочется светить фамилию и имя на почтовой коробке? Фигак и все закрыто.

Есть еще штуки, которые работают на валик. Некоторые запечатывают просто так, другие заклеивают приватную информацию специальной лентой с символами, которую после не отодрать от бумаги.

Я сперва скептично относился к этой ерунде, но купил и попробовал. И правда отлично все закрывает! Наверное, если прямо совсем заморочиться и какие-нибудь нейросети подключить, то вероятно удастся отделить эти напечатанные буквы. Но для бытовых задач вполне хватит.