Садимся за стол. «Вот, базовое бургундское, — Леня откупоривает бутылку. — Покупается огромными партиями, чтоб скидка была». Для любителей конкретики сообщаю: скидки начинаются со сто первой бутылки. Парфенов пьет красное как воду — без него, говорит, за едой ощущение сухомятки. Думаю, привязанность к вину еще и следствие его ядерного темперамента, с которым непросто жить в наших угрюмых широтах. Когда Егор Гайдар привез в подарок свою книгу об экономических реформах «Долгое время», Парфенов воскликнул: «Опять долгое время? Сколько же еще ждать, Егор Тимурович?» Гайдар ответил: «Кто ж виноват, что вы в своей вологодской деревне таким итальянцем родились?» Я бы даже сказал, сицилийцем. Выбор журналистики — это тоже, конечно, темперамент. В команде «Намедни» Парфенов был самым старшим — и самым юным. Ни у кого так не горели глаза, никто так не возбуждался от очередного инфоповода. И уже потом от него поджигались все мы. Увидев корреспондента с потухшими глазами, он говорил уже без всякого изящества: «Раздрачивать себя надо, касатик, раздрачивать. Или менять профессию». → ⌧
Маленькая комнатка. При входе — чёрные туфли на каблуках стоят отдельно от человека. За окном — ночная московская жизнь, расфасованная, как рафинад, по пятиэтажным кубикам. Следователь бросает сахар в белую фарфоровую чашку с ручкой в виде рукоятки пистолета. Такая же рукоятка торчит у него из кобуры. → ⌧
Положили козявку в кроватку. Над кроваткой сразу повесили игрушки. Ну, я давай свой чемодан распаковывать. Кто знает, тот понимает, с собой у больничных мам все на случай атомной войны, тем более тут Австрия, где я тут комбинезончики и бутылки возьму? К козявке тем временем приставили одну нянечку и одну медсестру и подсоединили монитор. И вот эта медсестра мне говорит, пакуйся обратно. Я говорю, как же так? А вдруг она на комбинезончик плюнет, во что ж менять? Медсестра отодвигает дверцу шкафа-купе. Там ряды комбинезончиков. Тут реанимация, говорит мне она. → ⌧
When you’re wondering whether she’s his daughter or his girlfriend, she’s his girlfriend. When you’re unsure if it’s a woman or a man, it’s a woman. → ⌧
Тряхануло совсем уж неприлично. Женщины начали кричать в голос. Сидящая рядом со мной пассажирка была на грани истерики, молилась и плакала одновременно. Кричали неостановимо дети, и все вместе действовало это на психику угнетающе. Р-раз! Самолет с жутковатыми потрескиваниями заложил резкий вираж вправо. Настолько резкий, что я, сидящий слева по борту, невольно навалился на свою истерящую соседку. Женщины завизжали уже откровенно, где-то сзади открылась багажная полка и сумки посыпались на пассажиров. → ⌧
Стал замечать вокруг себя всё больше людей, ставших заложниками своих странных отношений к деньгам.
Как люди обычно выстраивают логическую связь между финансами и жизнью?
Я хочу зарабатывать много денег → Я готов пойти на некоторые издержки, чтобы заработать эти деньги → Я придумываю, куда мне потратить заработанное.
Вот и выросло целое поколение людей, которые находятся в странной зависимости от денег. Они смотрят на толщину кошелька окружающих и добровольно запрыгивают в цепи нелюбимой работы. Неосознанные зарплаты тратятся на вещи, которые не приносят удовольствия, либо же откладываются и не ощущаются вовсе.
Дети вырастают среди взрослых, которые хотят зарабатывать больше, и пополняют их ряды, гребут всю жизнь, как крабы на галерах. И даже если им удаётся добиться финансовой состоятельности, они разочаровываются: удовольствие от жизни не идёт в комплекте с толстой пачкой денег. В результате годы меняются на вещи. Знаете, где стоят самые дорогие машины? Они запаркованы на газонах возле облупленных панельных многоэтажек. Отличный памятник финансовому рабству, далёкие потомки оценят его.
Финансовая свобода выглядит вот так:
Я знаю, на что потрачу деньги → Я понимаю, сколько хочу заработать → Я выбираю работу, которая даст мне это без дополнительных издержек.
Я не против больших зарплат и откладываний на счастливую старость. Я против желания заработать много по умолчанию, потому что другие зарабатывают не меньше. Это марафон имени Мёбиуса, игра с нулевой суммой, в которую проигрываются целые жизни.
Проведите мысленный эксперимент: поймите, сколько денег вам нужно для того, чтобы не думать о деньгах. Разница между зарплатой и этой суммой и будет стоимостью издержек, на которые вам приходится пойти. Иными словами, я не против работы с десяти до десяти — нужно просто понимать, сколько в реальности вам переплачивают за отсутствие свободы. Если вы оцениваете эту переплату как достойную, то я только рад.
Финансовая независимость — это не возможность жить на свои или зарабатывать больше других, это свобода быть самим собой, с минимальными потерями и уступками перед обществом. Достичь её в голове куда сложнее, чем в бумажнике.
Посмотрел замечательный фильм Спайка Джонса «Она».
Фильм поднимает три важных темы: интерфейсы будущего, психология людей и машин, и то, как будет выглядеть мир грядущего дня.
Интерфейсы
Некоторое время назад я написал небольшое эссе о том, как должно выглядеть взаимодействие человека и машины — в нём не будет место кнопкам и индикаторам, это будет интерфейс без интерфейса. Кажется, что «Она» является достоверным и весьма красивым визуальным изображением моей идеи.
В «Она» компьютеры уже лишились клавиатуры или мыши. Интерфейсы максимально упростились, при этом приобретя небольшой налёт вычурной визуальной эстетики. К примеру, мобильный телефон похож на гибрид портсигара и винтажной фоторамки, а всей своей цифровой средой Теодор управляет голосом. По большому счёту, экраны ему вообще не нужны (но такую революционную идею вряд ли поняли и приняли зрители, которые вовсю светили ими в зале).
С точки зрения будущего в «Она», в будущем нас ждёт не слияние человека и машины, а помощь машины в том, чтобы человек стал более человечным. Мне нравится такое будущее.
Психология
В будущем люди станут куда более психологичными, а эмоции превратятся в ценный ресурс, куда ценней нефти, бриллиантов или микросхем.
Не зря Теодор работает в компании, которая помогает людям написать от руки красивые, чувственные письма. В мире, где людям не нужно часами стучать по клавишам, на первый план выходит творчество, восприятие мира, тяга к красоте. Можно дополнить себя интерфейсом с искусственным интеллектом, вставив в ухо всемогущую гарнитуру, но не получится так же просто стать творческим человеком. Уверен, что в будущем эмпатичные люди станут цениться куда больше, чем сейчас.
Еще одна занятная подтема фильма — высокая толерантность людей будущего. При этом уровень неприятия нечеловеческого (или сверхчеловеческого) останется таким же. Люди в «Она» по-прежнему видят в компьютере цифрового человека, испытывают к нему полный спектр чувств: от привязанности до ревности.
Боюсь, что нам будет трудно изменить наше восприятие, понять, что системы будущего не могут быть поняты до конца. Как только нам начинает казаться, что мы понимаем компьютер, на самом в этот самый момент мы перестаём понимать его.
Будущее
Особенно меня порадовала эстетика будущего, изображённая в фильме.
Спайк Джонс рисует мир убер-хипстеров, которые живут в интерьерах из «Икеи», получившей пластическую подтяжку в стиле семидесятых, Дитера Рамса и вот этого всего. Фильм фонтанирует красотой минимализма и насыщенными цветами, визуальная эклектика сочетается в нём с тягой к натуральным материалам и вещам надолго. Всё это смотрится очень вкусно. Не зря к визуальной составляющей фильма приложили руку крутые ребята вроде Загмайстера.
Внимательный зритель найдёт в фильме немало и других флешбеков: от «Призрака в доспехах» и знаменитого фильма Кубрика, до литературных намёков, вроде «Навигатора Пиркса» Лема.
⌘ ⌘ ⌘
«Она» прекрасный фильм, с глубокой философской составляющей. Местами мы с А. посмеивались над тем, как создатели фильма посмеиваются над хипстерами, местами хотелось плакать, кое-где мы испытывали стыд или волнение.
Через много лет эти зарисовки легли в основу персонажей Where the Wild Things Are. По легенде сначала книга должна была называться «В стране диких лошадей», но художник довольно быстро обнаружил, что понятия не имеет, как рисовать лошадей, и по совету своего редактора заменил их на уже знакомых чудовищ. → ❖
Простота герконов — кажущаяся. На самом деле в них содержится глубокая наука: это касается химии, это касается газовых разрядов, это касается поведения металлов при длительном замыкании. На сегодняшний день китайцы, которые ежегодно потребляют 400-450 миллионов герконов, до сих пор не могут организовать производство на своей территории. → ❖
Когда у нас появились дети, мы с женой купили большой дом. Дети две недели в месяц жили с нами, а потом две недели с отцами. С самого начала мы решили быть с детьми открытыми и не скрывать, как они родились. Для них мы обе — настоящие мамы, Томми и Микке они тоже считают своими настоящими родителями. Дети в курсе, что у каждого из них есть биологическая мать и биологический отец: мой сын знает, что я его биологическая мать, а Микке — биологический отец, а Катарина знает, что Томми — её биологический отец, а моя бывшая жена — её биологическая мать. Тем не менее меня она тоже называет мамой. → ❖
Многие из тех, кто в Москве месяцами не мог доехать ко мне в гости, теперь в эти гости летят. В Варшаве я веду их на Люпу с Яжиной, демонстрирую гастропабы Магды Гесслер, постоянную экспозицию Альтхамера в Музее современного искусства и дискотеки в сталинской высотке. В Латвии — знакомлю с лисами, ворующими мой мусор, и косулями, глодающими мою ограду. На Новый год была компания театральных артистов. Один из них, выйдя в луга, поднял голову к небу и долго вглядывался в горизонт, будто над ним взошло что-то вроде сияющего Будды. «Оля, б**дь, орёл!» — выдохнул он после минуты благоговейного молчания. → ❖
Есть такой эффект, который я называю «парадоксом пропаганды»: пропаганда действует только на тех, кто уже и так за. Полярно окрашенные политические издания читают те, кто с ними согласен. Идеология объединяет своих за счет усиления разобщенности с чужими. Возможно, единственный настоящий способ долговременного измения мнений – обеспечить достаточное количество нейтральной и правдивой информации. Это если смотреть на вещи с оптимизмом. → ❖
На вопрос диспетчера, хочу ли я объявить аварийную ситуацию, что-то внутри меня выдало фразу: «Пока что нет!» Вдруг самолет начал резко дергаться из стороны в сторону. Не поняв поначалу, что это такое, я выровнял его, пытаясь по-прежнему удержать высоту. Когда через минуту-другую рывки начались снова, я вдруг осознал — лед на крыле не только серьезно испортил аэродинамику самолета, но и заклинил индикатор сваливания, а пытаясь удержать высоту, я перестал внимательно следить за скоростью. Самолет вошел в режим сваливания «сухим листом», совершил несколько качаний размахом около 60° в каждую сторону, затем опустил нос и выровнялся. Отдав штурвал от себя, я пожертвовал еще полутора тысячами футов высоты, но выиграл столь необходимую мне скорость. Ситуация заметно улучшилась, я смог даже начать понемногу взбираться наверх снова, не теряя скорости. Наконец, впереди показалась полоса. Тем временем я услышал по радио, как диспетчер отправил прибывающий рейс Ryanair в зону ожидания, заявив, что на подходе аварийный борт. Впрочем, к тому моменту я как раз окончательно уверился, что до полосы-то я точно долечу. Выйдя на посадочную прямую, я снова услышал пилота Ryanair: «Сколько нам примерно еще ждать? У нас мало топлива, я лучше уйду на запасной в Лилль!» Диспетчер ответил жестко: «Ждите. У нас аварийная ситуация, вызову вас позже». Чувствуя себя как никогда весело, я вышел в эфир: «Райанэйр, не волнуйтесь, я в 5 секундах от полосы», и уже на выравнивании услышал в ответ: «Удачной посадки!». → ❖
Итак, друзья, с марта я больше не работаю в «Гетвеаре».
Гетвеар — это очень крутая компания. Настоящий стартап с оригинальной идеей, созданный на стыке облачных технологий и реального производства, с необычным продуктом. Это компания, которая работает и зарабатывает, а не просто проедает деньги инвесторов.
В Гетвеаре я познакомился с крутыми ребятами, у которых многому научился. К примеру, Слава Олесик научил меня считать и оценивать, Яша Карда — критиковать себя и задумываться о людях. За полтора года работы я стал неплохо разбираться в маркетинге и рекламе, наладил связи с десятками известных людей и стал лучше в два раза. Мне удалось опробовать на практике различные теоретические навыки, превратиться в штурмовика и многорукого Шиву.
Работа в Гетвеаре была классным временем. Однако я понял, что стал затягиваться в организационную работу, которую не очень люблю, стал писать больше электронных писем, чем статей. Так пришло время сменить работу. Я очень рад, что ребята в Гетвеаре восприняли это позитивно. Приятно, когда коллеги отпускают тебя и остаются друзьями.
И теперь я работаю в «Аййо».
«Аййо» — это кинотеатр на экране компьютера, «умного» телевизора и айпада. Это сервис, который позволяет смотреть лицензионное кино, один из немногих в России и лучший среди себе подобных.
Я давно следил за проектами, которые делает «Аййо», мне всегда нравился их здоровый перфекционизм. При этом я понимал, что хотел бы улучшить, развить и продвинуть дальше. Ребята из «Аййо» позвали меня в гости. Мы поговорили и поняли, что вместе нам будет очень хорошо. И я стал членом команды.
Эти выходные я провёл вместе с ребятами «Аййо» в неформальной обстановке — мы играли, общались и веселились. А сегодня был мой первый рабочий день: я начал вникать в процесс работы онлайн-кинотеатра и принялся за первые проекты. Думаю, еще пару недель я буду вживаться, вникать и настраиваться, а потом начну делать то, что у меня получается лучше всего: придумывать и писать.
⌘ ⌘ ⌘
Ах да, чуть не забыл.
С сегодняшнего дня я живу в Москве: езжу на метро, пью кофе в бумажном стаканчике, прикладываю магнитный ключ к турникету, ругаю Собянина и пробки, хожу на лекции, концерты, мастер-классы и митинги, опаздываю, спорю до хрипоты о жилье, не удивляюсь геям, обедаю каждый раз в разных кафе, с удовольствием знакомлюсь с новыми людьми и принимаю приглашения в гости.
Но что прикажете понимать под словосочетанием «выражения и обороты» девятикласснику, который видит только одно пушкинское предложение из всего фрагмента? Примеры чего он должен искать в тексте о беспечных людях, по вине которых горят леса? Дети поступят по инструкции: они решат, что «богатство» значит «большое количество», и будут выписывать номера предложений, в которых автором текста (не Пушкиным, заметьте) употреблено то, что ребенок решил считать «выражениями и оборотами»… Стоп! Достаточно двух примеров-аргументов из текста, гласит инструкция. Учитель изнутри нашептывает: «Много не пишите, ошибок наделаете. Главное, чтобы 70 слов было. Первая фраза сочинения должна содержать формулировку темы: „Я согласен с А. С. Пушкиным в том, что, чем богаче язык выражениями и оборотами…“ Первую фразу немного другими словами повторите в конце, это будет вывод. Абзацы, абзацы не забывайте! Просто считайте: тезис, два аргумента, вывод. Четыре абзаца. И нечего рассусоливать». → ☁
Классическая социология давно наблюдает удивительный факт — если взять два общества с одинаковым уровнем благосостояния, то совершенно не обязательно, что уровень удовлетворенности жизнью в двух этих обществах окажется одинаковым. Проблема в несовпадении ожиданий и реальности. В одном обществе граждане будут страдать оттого, что едят апельсины, потому что рассчитывали на бананы. В другом наличие апельсинов будет вызывать всеобщее ликование, потому что ждали именно их. При этом бедные, рассчитывавшие на апельсины, могут быть гораздо счастливее богатых, не получивших бананы. Россиянам в этом смысле не повезло. Вообще-то наше благосостояние на общеевропейском фоне держится где-то в серединке показателей Восточной Европы. Есть страны и победнее нас. Но наш уровень удовлетворенностью жизнью крайне низок. Наши апельсины нас совершенно не радуют. → ☁
За что же идет борьба сегодня? За чистую совесть, как единственную вещь, которая отличает одну сторону конфликта от другой. Для одних совесть – только помеха в достижении своих целей, для других – необходимое условие сохранения собственного достоинства. А перевороты будут совершать люди из Мытищ или Чижовки. Для протестов им не надо жертвовать утренним кофе или отпрашиваться с работы. Наверное то, что я хочу сказать здесь, лучше всего сказать так: делайте то, что вам подсказывает совесть, потому что нет ничего безрадостнее пассивности. Но не ждите бархатных революций, их здесь не бывало отродясь. → ☁
Разнообразие заблуждений, всевдонаук и суеверий в России огромно: боязнь биометрических паспортов, идеи, что Атлантида даже «не утонула, а улетела», что все народы мира произошли от русских, обнаружение инопланетных посланий в принтере, ада на Солнце и даже вера в благословение горшком Серафима Саровского. Отдельно стоит упомянуть лозоходство (обнаружение скрытых предметов, обычно расположенных под землёй, таких как полости, источники воды, залежи полезных ископаемых, «геопатогенные зоны», «линии магической силы» и т. п. с помощью лозы, специальной рамки, маятника или иных приспособлений)… по Google Maps. → ☁
И вдруг, как снег на голову, вновь поворот к гуманизму — меховой интернат Люси Брюквиной открывается, сладких и гладких выносят на обочину. В январе этого года American Apparel в своих магазинах выставляет манекены с максимально естественным видом женской промежности — никакой эпиляции, лазера, всё а-ля натюрель, назад к природе. Весёлый май одел кусты, раскрылись свежие цветы. Пошла пропаганда естественной растительности и того, что на женских форумах называют «отращиванием на зиму нижнего защитного слоя». → ☁
По дороге на работу нужно считать людей, которых ты обгоняешь — и стараться увеличивать счёт. Обычно получается 40 человек, а к третьему дню игры уже 168. Получается не опаздывать и держать себя в лучшей форме, потому что идёшь быстрее. 100 человек, которых ты обгоняешь, дают выигрыш в среднем в 3 минуты. → ☁
Про «кофту» написано, что это недопустимый термин, нельзя говорить «кофта». «Трусики», «рубашка» — тоже нельзя говорить. «Лифчик» нельзя говорить, можно — «бюстгальтер», «кепка» — нельзя, надо «кепи». Определения там такие: «Свитер — это трикотажная плечевая одежда с длинными рукавами, без застёжки, с высоким воротником (более пяти сантиметров), покрывающая туловище и частично бёдра». То есть ворот должен быть больше пяти сантиметров, а если четыре — уже не свитер? А если вообще без ворота? «Пуловер — разновидность джемпера» — и всё. Какая разновидность? Хочется знать, а никто не знает. Словари и ГОСТ ещё ведь противоречат друг другу: словари, например, говорят, что у джемпера нет застёжки, а ГОСТ говорит, что есть. Про кофточку ГОСТ говорит, что это одежда для посетителей ясельных групп детского сада, а мы говорим, что кофточка может быть дамской. → ☁
Наблюдая за развитием конфликта на Украине, я постоянно удивлялся вот какой штуке.
Мы летаем в космос, с огромной скоростью обмениваемся информацией по воздуху, путешествуем вокруг света за несколько часов. У нас есть смартфоны, электромобили, трёхмерные принтеры, генная инженерия и автоматизированное производство всего, чего хочешь. Мы создали оружие, которое поражает противника с хирургической точностью на расстоянии в тысячи километров, у нас есть лазеры, микроволновые и электромагнитные пушки, роботизированные танки и дроны-разведчики.
Но как только дело доходит до столкновений между полицией и протестующими, то между этим
и этим нет почти никакой разницы (кроме трёх тысяч лет).
Стоят небоскрёбы, летят самолёты, обновляется лента твиттера, а под всем этим мужчины в латах и со щитами бьются резиновыми и деревянными дубинами.
К примеру, вот как в «Белом отряде» описываются бойцы «Беркута» пешие средневековые воины:
Позади него, по трое в ряд, следовали девять ратников, все — копейщики, они участвовали и раньше в сражениях с французами и знали дороги Пикардии, как луга своего родного Хампшира. Они были вооружены копьем, мечом и дубиной, а также квадратным щитом; в правом верхнем углу щита торчало острие, которым они могли колоть, как пикой. Для защиты на каждом воине была куртка ременного плетения, укрепленного на плечах, локтях и предплечьях стальными пластинками. Наголенники и наколенники были также кожаные со стальными скрепами, а перчатки и башмаки — из железных, прочно соединенных пластинок.
Не меняется и тактика. Полицейские ходят строем, прикрывают головы щитами и гремят дубинками. Демонстранты кидают камни, давят толпой и снимают с поверженных защитную амуницию.
Достаточно посмотреть видео драк демонстрантов с полицией в разных странах — это действительно похоже на средневековую рукопашную схватку. Бойцы с обеих сторон рискуют здоровьем и жизнью, но чувствуют фан и понимают, что находятся c противником примерно в равных условиях. В такой битве тактика, смелость и воля к победе оказываются важнее технических средств.
Разумеется, полицейские и протестующие — не толкинисты и не ролевики. Им не доставляет удовольствия драться врукопашную и ходить в пластиковой броне. Первые с удовольствием применили бы другое оружие, а вторые лишены возможности его добыть. Такая система сдержек и противовесов заставляет людей драться на улицах неделями, месяцами, пока одна из сторон не нарушит негласные правила и не начнёт стрелять.
⌘ ⌘ ⌘
В любом случае, трудно представить себе массовое действие, которое так слабо изменилось за тысячи лет. Можно смело переместить бойцов в разные исторические эпохи и не заметить особой разницы.
Я родился и вырос в небольшой однокомнатной квартире вместе со своей мамой. В нашем жилище было немного свободного пространства, и всё оно равномерно покрывалось мерцающим светом телевизионного экрана. Телевизор создавал постоянное информационное поле.
В детстве я играл и слушал ток-шоу, в юности — сидел на диване и разучивал «Романс Гомеса» на гитаре под бесконечные, бессмысленные беседы обо всём на свете, льющиеся со светящегося стекла. Позже, когда у меня появился компьютер, между двумя экранами было всего полтора метра, так что в моё сознание равномерно набегали и орк из компьютерной игры, и человек «Дом-2». Двадцать лет я был телезрителем поневоле.
Можно долго спорить о телевизоре. Одни называют его самым доступным источником информации, а другие зовут зомбоящиком. Однако есть одна важная штука — телевизор делает мир вокруг нереальным, превращает его в одно большое реалити-шоу.
Для примера возьмём реалити-шоу, в котором несколько людей стараются строить любовь в замкнутом пространстве. Зрителю неинтересно наблюдать за простой жизнью обычных людей, ему нужна драма. В результате герои ведут себя как настоящие психопаты: дерутся, ломают вещи, целуются до прокусывания губ. Небольшая система из нескольких человек всё время перегрета событиями — главное, чтобы зритель не заскучал.
Большой опыт существования рядом с телевизором формирует у человека особую привычку к получению информации: он старается искать крайности и боится статики. Если вокруг всё хорошо, если ничего не происходит, то человек начинает чувствовать тревогу, панику, у него появляется ощущение, что его обманули. Мир вокруг должен постоянно булькать, словно кастрюля с щами.
Сейчас мой читатель довольно хмыкнет — он-то точно не такой, да и вообще у него дома нет телевизора. Ну да, зомбоящика нет, но привычка никуда не делась. Мы с вами дети реалити-шоу, все рефлексы давно выработаны и заучены.
Достаточно просто последить за собой, держа руку на пульсе своего восприятия окружающего мира. К примеру, события в Киеве. Мы с жадностью ищем новых фотографиий и видео, просыпаемся и спешим узнать новости: что еще захватили, сколько покрышек сожгли, сколько людей уже навсегда остались лежать на брусчатке? Блогеры и зеваки скрещивают копья и языки, фейсбук заливает самодельной аналитикой, пользователи твиттера яростно банят друг друга за взгляды, несопоставимые с их точкой зрения. Но никто из нас не ощущает происходящие события как реальность. Всё это словно большое шоу, которым приятно пощекотать какие-то глубинные, гештальтные привычки.
Человека-телезрителя легко определить — ему всё интересно, но ни до чего нет дела. События мелькают вокруг него, вращаясь в категории «прикольно», и тут же заменяются новыми. Угоны самолётов, взрывы, записи с видеорегистраторов и подборки аварий — это его ежедневный информационный фастфуд. Человеку-телезрителю кажется, что мир наполнен событиями, однако он редко встаёт с дивана и становится их частью. И зомбоящик тут не при чём, человеком-телезрителем может быть бородатый хипстер с айфоном и в модных кроссовках.
Привычка к бессмысленному употреблению огромного количества информации делает нас нечувствительными к окружающему миру. Трудно обсуждать вино с человеком, который каждый день пьёт мутное пиво из пластиковой баклажки. Таким людям кажется, что спокойствие — это застой. На самом деле мир спокоен и всегда стремится к спокойствию.
Я не против информации и интереса к окружающему миру, тем более что любопытство и интерес — это две моих основных и любимых привычки. Я против обсуждения жертв митингов на уровне цифр. Человек-телевизор не способен ощущать радость или страх от того, что показывает его светящийся экран. Если мы научимся (или заставим) себя пропускать окружающий мир через чувства, если научимся обдумывать события, если перестанем требовать от мира только интересных ужасов, то информационная гигиена сделает своё дело. Человек-телезритель снимет с головы зомбоящик и станет просто человеком.
