О винном журнале

Я люблю натуральное вино, немного в нем разбираюсь: коллекционирую, веду небольшой инстаграм-блог, езжу на виноградники, хожу на фестивали. Я также читаю разные журналы о вине, в том числе инди-журнал «Пипетте» (Pipette).

На днях «Пипетте» анонсировал очередной, 7-й выпуск журнала. Вот его обложка:

По этому поводу у меня есть несколько мыслей.

Я думаю что натуральное вино — максимально далекое от BLM-тематики явление. Рабский труд на виноградниках не использовался, да и 99% вина производят в Европе. Странно лезть в гедонистическую тему со своей протестной повесткой.

Я также думаю что все на свете — политическое. И если у создателя журнала есть принципы, которые он не стесняется транслировать, то это вызывает уважение. Очевидно что часть людей такой подход разозлит, и что многие не будут покупать 7-й выпуск из принципа. Издатель рискует доходом, для этого нужно иметь стойкие убеждения (это редкость в наше время).

Еще я думаю что не все может быть афишей для активизма. Когда ты печатаешь лозунг «Defund The Police» на обложке инди-журнала про вино, то ты отчасти обесцениваешь его. Можно этот призыв еще и на памперсах печатать. Поможет это в борьбе с полицейским насилием?

Также я думаю что для протестной идеи важна широта распространения. Если лозунги «Black Lives Matter» и «Defund The Police» будут звучать даже со страниц винного журнала, то больше людей поймут их важность и перестанут бояться выступать за реформы и изменения.

Однако я думаю что многие идеи, которые кажутся правильными в состоянии недовольстве, в антитезе происходящим, могут иметь далеко идущие последствия. Лозунг «Давайте разгоним ментов» может звучать справедливым. Однако что если это приведет к росту насилия и преступности? Я не утверждаю что будет именно так, но такой вывод кажется не менее очевидным. Понесут ли ретрансляторы идей ответственность за их распространение? Очевидно, что нет. Имеют ли они тогда люди моральное право распространять свои идеи? Я не знаю.

Вот о чем я думаю, когда вижу свежую обложку «Пипетто».

Государства-корпорации

В удивительное время живем! «Сбербанк» покупает «Кухню на районе», у «Тинькофф» есть свой мобильный оператор, а «Яндекс» доставляет продукты на дом и готовится открыть банк.
 
В этом набирающем обороты тренде превращения IT-компаний в экосистемы можно разглядеть признаки нового будущего. Компании становятся аналогами государств. Какая разница, какого цвета у тебя паспорт, если 90% твоего окружения составляют продукты и услуги одного мега-бренда. Ты заказываешь еду в «Яндексе», ездишь на такси «Яндекса», смотришь его сериалы, пользуешься браузером и другими IT-штуками. Какое тебе дело до того, на какой улице находится мэрия твоего города?
 
Сбывается либертарианская идея о замене государственных услуг на услуги частного бизнеса. Волков в «Облачной демократии» писал о том, что оппозиционному сообществу важно формировать инфраструктуру, параллельную государственной — и тогда процесс отмирания государства будет неизбежным и даже желанным. Я твердо уверен что через условные 5-7 лет корпорации возьмут на себя роли, которые нам сейчас кажутся необычными.
 
Например, может появиться «Яндекс.Виза». Покупаешь подписку за условные 1000 ₽ в месяц, и ездишь безвизово в 27 стран. Зачем заполнять дурацкие анкеты, проверять их руками чиновников, когда интернет-гигант знает о тебе все. «Яндекс» лучше любого консульского работника знает, террорист ты или нет, беглый преступник ты или просто обычный человек. Прохождение границы станет такой же простой и незаметной процедурой, как проход в метро. Даже карточку не нужно будет прикладывать — ты проходишь, а корпорации там мегабайтами про тебя обмениваются.
 
Впрочем, нам будет и о чем погоревать. В традиционных государствах закон работает не очень хорошо и весьма избирателен, однако он сильнее веяний. В новом обществе государств-корпораций прибыль и капитализация важнее. Тебя обвинили в изнасиловании? Пофиг на суд, вот тебе бан в ресторанах, такси и твоей цифровой визе. Еще и аккаунт твой снесем, наглухо. Государства-корпорации пойдут на любые действия, на любые уступки ради сохранения прибыли (которая хитрым образом зависит от настроения людей). Либертарианская идея о главенстве конкуренции может и не сработать. Сиди-жди появления «альтернативной компании-государства» для несправедливо обвиненных в изнасиловании.
 
Одним словом, в интересное время живем!

Беслан

Сегодня — 3 сентября. 16 лет назад случился самый страшный теракт в истории современной России: в захваченной террористами школе погибло 333 человека, большинство из них — дети.

Так получилось, что для большинства людей вокруг меня 3 сентября — это праздник уже порядком надоевших шуток про календарь и костры рябин. Про трагедию Беслана в этот день стараются не вспоминать.

С одной стороны, это «неудобная» трагедия для общества. Сегодня по телевизору конечно покажут сюжеты из Беслана, возьмут короткие интервью у родственников жертв, и все. Большинство зрителей предпочтут не смотреть это, только сердобольные бабушки станут охать: «Деток-то как жалко!». Такое отношение хорошо накладывается на реальное ощущение общества от Беслана — события предпочитают считать несчастным случаем, локальной проблемой кавказской республики. Мои знакомые говорили раньше: «Ну, людей не вернешь. Нужно жить дальше!». Другие говорили и так: «Им фонды вон всякие деньги выплатили. Чего они убиваются?». Не нужно говорить, что такая подача отношения к трагедии выгодна государству: забыть легче, чем провести большое независимое расследование, выявить всех причастных, признать вину, оказать достойную помощь.

С другой стороны, большинство людей (и я в том числе) выросли в обстановке, в которой демонстрировать соучастие — стыдно. Стыдно быть слабым, стыдно плакать. Как правильно выразить свои чувства? Что делать? Из-за неумения и незнания нам легче дистанцироваться. Чувствуешь себя взрослым человеком, которого хочет обнять родственник — будешь стоять с каменным лицом и делать вид словно тебя это не трогает. А то окружающие подумают, что ты потерял лицо, стал нюней.

Я уверен, это — большая беда для общества. Нас обыграли дважды: сперва не научили выражать чувства, а после много лет твердили, что и не нужно этого делать, оно того не стоит. Так одни люди старательно постят мемы про Шуфутинского, а другие пшикают: «Устроили тут полицию скорби!».

Я верю что неотрефлексированная трагедия — это беда, которая не закончилась. Это травма, которую предпочли не лечить, а кое-как зарубцевали, прикрыли в надежде что заживет само. Не заживет. Умрут дедушки и бабушки погибших школьников, после — их родители. Сами дети Беслана вырастут и состарятся. Но нельзя просто вычеркнуть такую трагедию из истории и памяти. Иначе можно приехать в итальянскую деревушку Ривергаро, и увидеть там площадь имени детей Беслана. А сколько таких площадей есть в России?

Я убежден что выражать свои чувства — важно. Оказывать сочувствие — нужно. Не страшно сказать: «Это была ужасная трагедия. Я хочу чтобы она не повторилась больше никогда». Чтобы этого не случилось, нужно чтобы как можно больше людей узнали о Беслане, чтобы про трагедию создавали медиа-проекты и снимали фильмы. Достаточно просто поговорить об этом с друзьями и родственниками. Если есть возможность — помочь благотворительным организациям. Никогда не поздно учиться быть эмпатичным. Закончилось время, когда это было стыдным, можно выдохнуть.

Иначе сколько календарь не переворачивай, и всегда будет 3 сентября, день Беслана.

И почитайте пост Залины напоследок. Больше к нему добавить нечего.

Летние поляроиды

Всем привет! И с вами снова наша регулярная рубрика — отборные фотографии на «Полароид».

Я довольно много снимаю на разные «Поляроиды»: от форматных 4×5 до бытовых типа 600. Лучшие снимки я иногда показываю в блоге. Можно относиться к ним как к зарисовкам моей жизни.

Равные возможности и осознанные преференции

Мы с вами живем в эпоху активной борьбы за права и возможности. Женщины борются за равенство в оплате труда, чернокожие — против полицейского произвола, сексуальные меньшинства — за признание себя наравне с людьми традиционной сексуальной ориентации.

Моя практика общения с людьми вокруг показывает, что в целом большинство людей разделяют концепцию равенства. Другая кожа, другой пол, другая сексуальная ориентация не должна мешать тебя получать равные права с людьми вокруг: в работе, возможности завести семью, добиться профессионального успеха. Мне кажется что еще 20-30 лет назад такая дискуссия с людьми вокруг была бы более сложной — стереотипы и дискриминация людей была значительно сильнее. Здорово что люди меняются.

Однако признать равенство не значит бороться с неравенством. Часто люди говорят «Да я не против геев!» не для того чтобы признать их равными себе на всех уровнях, а ради того чтобы успокоить других людей и себя, вернуть статус-кво. Примерно так же занятый делами муж отвечает расстроенной своим видом жене: «Да красивая ты, красивая!», даже не поднимая глаз из ноутбука. Мол, я же признал что все ок, что мы равные. Давайте успокоимся и займемся своими делами, как раньше.

Сделав первый шаг в борьбе за равенство, люди принципиально отказываются сделать второй шаг — выравнивание. Речь о том, что часто называют «квотированием» или сознанием преференций в разных областях нашей жизни. Это очень сложная тема, которая многим кажется непонятной и отталкивающей. Из людей вокруг, в принципе согласных с концепцией равенства, очень трудно найти тех, кто готов признать — меньшинствам нужно помочь этого равенства достичь.

Как обычно люди представляют себе квотирование

«Ой все, эти леваки скоро будут на работу нанимать только женщин, чернокожих и геев. Если ты не гей — хрен тебе, а не работа. Совсем с цепи сорвались со своим равенством. Я считаю что на работу нужно нанимать прежде всего профессионалов. Если ты профи — вот тебя и нанять, неважно гей ты там или нет».

Что не так с этим представлением

На первый взгляд это высказывание выглядит разумным. Действительно, на работу нанимают не за сексуальную ориентацию, а за профессионализм. Действительно, в прекрасном мире будущего все так и будет — но не сейчас.

Сейчас такое представление закрепляет статус-кво и никак не помогает побороть неравенство. Неравенство же заключается не в том, чтобы нанимать на работу поровну геев, чернокожих, трансгендеров, женщин и других людей. Неравенство в том, что при приеме на работу учитывают как раз не профессионализм, а национальность, гендер, ориентацию.

Такое представление выносит нынешнюю практически повсеместную дискриминацию за скобки, пряча ее. Один и тот же человек может утром заявить что он не против геев, а днем отказать в приеме на работу мужчине, который с его точки зрения выглядит слишком женственно для разработчика (или, не дай бог, красит ногти). Я лично наблюдал за тем как человек распылял вокруг себя толерантные речи, а после прикрикнул на водителя такси: «Ты чего пидор, куда ты поехал? Тут не Таджикистан!».

Люди, которые уверены в своей толерантности, просто не натренированы замечать свой пусть несильный, но постоянный и вялотекущий шовинизм. Пара, состоящая в абьюзивных отношениях, также может считать себя в общем-то нормальными, «как у всех», хотя один партнер постоянно унижает другого, а другой считает эти издевательства справедливыми. Знакомясь с новыми людьми и обсуждая мою семью, я через раз слышу: «Ого, А. — программист? Фига себе, женщина-программист!». Люди даже не представляют насколько обидно это может звучать. Такую оптику очень трудно натренировать, для этого нужно много практики и… общения с меньшинствами, ежедневное, плечом к плечу. В том числе на работе.

Как на самом деле устроено квотирование

«При приеме на работу из двух кандидатов с равными возможностями я скорее выберу представителя меньшинств, потому что это поможет ему легче получить работу. А я таким образом сделают свой вклад в борьбу с неравенством».

⌘ ⌘ ⌘

Если разобрать эту концепцию, то получится следующее.

  • Квотирование вам толком не угрожает. Меньшинства потому и называются меньшинствами, что этих людей — мало. К примеру, в среднем в мире около 2% гомосексуальных людей. Ваш шанс столкнуться с таким «соперником» при приеме на работу — 2%. Разве это страшно? Ну вдруг случился такой случай, ну отказали. Что, вы работу не найдете? Никто же не сможет нанять к примеру 3% гомосексуальных сотрудников на работу, их просто негде будет взять. Квотирование управляется не директивой сверху, а реальным положением дел. Куда большую угрозу для вас как профессионала представляют более квалифицированные люди или люди с меньшими зарплатными ожиданиями, чем геи или чернокожие.
  • Квотирование можно только при равных профессиональных возможностях. Никто не будет нанимать геев или чернокожих потому что они геи или чернокожие. Их нанимают потому что они такие хорошие программисты, дизайнеры, повара, архитекторы, как и другие люди. Принцип простой — установить порог профессионализма. Если человек преодолел этот порог — отдать приоритет меньшинству. Если чернокожий не преодолевает нужный вам порог — не нанимайте его. Если белый не преодолевает — не нанимайте белого. В этом нет расизма.
  • Квотирование направлено на то чтобы помочь меньшинствам чувствовать себя комфортнее, а не на то, чтобы заменить «большинства» меньшинствами — это просто невозможно. Если вы признаете что отличающиеся от большинства люди сталкиваются с дискриминацией, вы просто помогаете им восстановить свои права в своих, отведенной природой или обществом границах.
  • Квотирование основано на принципах справедливости и этичности. Если вы считаете что в подземных переходах нужны пандусы ради инвалидов, почему вы не готовы нанять инвалида на обычную офисную работу? Уступая рабочее место меньшинству — это как уступить место пожилому человеку в транспорте, угостить бездомного едой, перевести денег в фонд помощи паллиативным больным. От того что вы уступите место в автобусе, не станет больше стариков, больных и бездомных не станет больше от вашей помощи.
  • Часто квотирование направленно на демонстрацию усилий. Признание неравенства и готовность бороться за равенство — это работа и вызов. Если вы решите что в вашей компании должно быть поровну мужчин и женщин или что вы готовы нанимать на работу больше гомосексуальных людей, они не побегут к вам массово устраиваться. Яркий пример — ситуация с IT-конференцией в «Яндексе», про которую я писал полгода назад. На конференции из 24 выступающих оказалось всего 2 женщины. Когда я опубликовал ссылку в соцсетях, часто оставляли примерно один комментарий: «Что, я специально спикеров-женщин буду искать?». А почему бы и нет! Это будет демонстрацией усилий. Яндекс так может заявить: «Смотрите, у нас современная IT-компания, в которой женщины и мужчины работают наравне и выступают наравне». Странно годами, десятилетиями притеснять слабого парня во дворе, а потом «передумать» и удивляться, что он сам не приходит играть в футбол.
  • Квотирование помогает бороться с ползучим шовинизмом. Конрад Лоренц в эпилоге своей книжки про агрессию писал о том что лучший способ побороть национализм в обществе — посадить детей разных наций за одну парту. Они вырастут вместе, подружатся. А после, когда у них появятся свои дети, эти дети уже не будут называть чернокожего «черномазым» — потому что лучший друг его отца сам чернокожий и одни с детства видели друг друга. Лучший способ убедиться что женщины не худшие программисты чем мужчины — сделать  так, чтобы женщин было справедливо много в профессии. Если вы будете контактировать с гомосексуальными, чернокожими людьми и представителями других меньшинств постоянно, вы увидите что они такие же как вы, лучше поймете их проблемы. В долгосрочной перспективе это поможет вам лучше разобраться в людях и мире.

Одним словом, квотирование — это не ущемление ваших прав, а восстановление справедливости. На самом деле оно практически вам не угрожает. Хватит плыть на корабле, который затопило и который лежит на боку — помогайте откачивать воду. Хватит признавать за другими людьми равенство в правах, но при этом бояться их. Мир вокруг не станет справедливее сам по себе — людям нужна наша с вами помощь.

Весенние поляроиды

Всем привет! И с вами снова наша регулярная рубрика — отборные фотографии на «Полароид».

Я довольно много снимаю на разные «Поляроиды»: от форматных 4×5 до бытовых типа 600. Лучшие снимки я иногда показываю в блоге. Можно относиться к ним как к зарисовкам моей жизни.

В Берлине на карантине

Прогулялся немного по «вымершему» из-за эпидемии коронавируса городу. Бедный Берлин, что с тобой стало!

 

«B-Movie: Шум и ярость в Западном Берлине»

Читатели моей еженедельной рассылки знают, что я люблю документальные фильмы (и даже знают какие именно).

Недавно я посмотрел фильм, который с одной стороны оказался тем самым отличным документальным кино, а с другой стороны — его действие происходит в Берлине. Это «B-Movie» британского музыканта и продюссера Марка Ридера.

В конце 70-х годов он переехал из Манчестера в Западный Берлин, который тогда был и островом свободы посреди ГДР, и творческой клоакой, в которой в атмосфере алкоголя и наркотиков варились музыканты и артисты. Ридер быстро втянулся в их круг, снимая все происходящее на портативную 8-мм пленочную кинокамеру. Их километров этой самодельной документальщины он смонтировал такой же безумный фильм.

«B-Movie» мне исключительно понравился, и я советую посмотреть его всем, кто бывает в Берлине и хочет понять, откуда растут ноги у неформалов Кройцберга, секс- и техноклубов, и почему в городе отметилось значительное количество звезд 80-х: от Игги Попа до Дэвида Боуи. Ну а я решил повторить опыт «Берлин Шамиссоплатц» и разобрал фильм на кадры, фокусируясь на архитектуре, местах и настроении.

Поехали!

Ридер переезжает из Великобритании в Западный Берлин. Сейчас это кажется удивительным, но тогда Западный Берлин был анклавом, островом — он со всех сторон был окружен территорией ГДР.

Он долго ползет практически через всю современную Германию, радуя привычными для пост-советского ребенка видами: «Икарусы», «Москвичи»…

Граница ГДР и Западного Берлина. Ну, вдруг вы хотели увидеть как она выглядела.

А вот интересные восточногерманские пограничные технологии. Я правда не представляю как Ридеру удалось заснять это (может быть это кадры какого-то фильма). Как я понимаю, документы каждого кто пересекал границу, помещались в папки с номерами. После это папки по-одной подавались по наклонному желобу по роликам к пограничникам.

Они что-то искали в других папочках…

И документы возвращались отправителю.

Поезд У-бана ползет себе по ветке U1.

У Мемориальной церкви имени кайзера Вильгельма поют и сидят на ступеньках. Спустя 35 лет в Рождество по этому месту пронесется грузовик, управляемый террористом, и задавит насмерть 11 человек, еще 50 — покалечит. После место закроют ограждениями, и сейчас оно кажется выжженным.

В Берлин летала авиакомпания с моим любимым авиа-логотипом — «Пан-ам».

Жители сквота развлекаются. На заднем плане — какая-то чудовищная многоэтажка. Может быть это здоровенная панелька на Палласштрассе?

Пара кадров для тех кто думал что Берлин быстро восстал из руин и отстроился. Ридер рассказывает что нифига, местами город не сильно изменился с конца сороковых: бесконечные халупы, которые разрушали и которые сами разрушались.

Чувак похожий на Марио — уличный уборщик. Совершенно удивительное для меня зрелище, я не видел таких уборщиков на улицах никогда, разве что в каких-нибудь аэропортах и рядом можно таких встретить. Я только сейчас понял что они особо не нужны. Просто современные берлинцы… не мусорят.

Вход в Анхальский вокзал и сейчас выглядит похожим образом. Когда-то он был красивым и здоровенным, но из Западного Берлина некуда было ехать на поезде, так что его разобрали со временем (наверное, строительная техника на фоне этим и занималась).

Вид с другой стороны. На заднем фоне — совершенно безумная в многоэтажка. Слева вверху виден темный угол, там находится странный двухэтажный бар, в котором иногда проходят фестивали натурального вина.

Станция метро U1 «Гёрлицербанхоф». Сейчас все гости столицы едут сюда чтобы купить травку, кокаин и молли. А жители терпеть не могут это место, потому что толпы диллеров не только захватили парк по соседству, но торгуют уже прямо на платформе (сами жители покупают вещества в других местах).

Ораниенштрассе, центральная улица ненавистного мне Кройцберга. С тех пор мало что изменилось.

Вот видите!

В наше время столько туалетной бумаги в руках одного человека — это невидимая роскошь, которая жжет руки и привлекает чрезмерное внимание окружающих.

Удивительный кадр — Ридер на машине едет вдоль стены где-то возле Санкт-Михаэль Кирхе.

Стена, не стена — жизнь продолжается. Витгенштейн писал что мир — это всё, чему случается быть.

Ничего необычного, просто Тильда Суинтон едет на велике вдоль Берлинской стены.

Ничего необычного, просто Кит Харинг рисует своих человечков на Берлинской стене.

Отличный кадр который показывает как эта стена вообще была устроена. На самом деле это была не одна стена, а две, между которыми было метров 50 простреливаемого пространства, нашпигованного различными смертоносными устройствами. На равномерном расстоянии стояли наблюдательные вышки. Видно, что пересечь ее неподготовленному человеку было почти невозможно.

Кстати, со стороны Западного Берлина стену называли «стеной позора», а со стороны Восточного — «противофашистским оборонным валом».

Немецкие полицейские гоняются на своих фургончиках за панками и леваками, а те бодро осыпают их булыжниками. Вот она жизнь!

«Мы хотим не кусок пирога. Мы хотим всю пекарню!»

Ну, и хватит пожалуй — а ведь это только треть фильма! Дальше вы сами давайте.

Шри-Ланка и Linhof

Первый раз взял с собой в путешествие камеру большого формата — Linhof Master Teсhnika.

Камера с объективом, аксессуарами, кассетами, коробками листовой пленки, специальным рукавом для зарядки кассет, штативом и видоискателями занимает целиком довольно крупный фотографический рюкзак, так что я долго сомневался, но в итоге взял. И нисколько не пожалел.

Вообще говоря негативы формата 4×5 странно смотреть отсканированными — они созданы быть напечатанными на фотоувеличителе, только так они показывают свою силу. Но раз есть сканы, то почему бы не показать.

 

Шри-ланкийская азбука

А

Аэропорт. Единственный аэропорт находится в столице, городе Коломбо. Он называется международным, но по уровню комфорта и размеру сопоставим с челябинским или тюменским. На прилете сразу после пограничным контролем будет зона дьюти-фри с холодильниками и кондиционерами — почему-то в самой стране это стоит дорого. Когда будете улетать, приготовьтесь просвечивать свой багаж минимум 3 раза: на входе, внутри и даже перед регистрацией на рейс. Все очень некомфортно, старайтесь проводить в аэропорту поменьше времени.

Ахангама. Очередной городишко на трассе в сторону Велигамы. Делать тут нечего.

Автобус. Настоящее чудовище, потенциальный убийца и король местного автомобильного движения. Автобусы несутся не снижая скорости, обычно перемещаясь по встречке и неистово гудят. Встретить их на дороге настолько неприятно, что вскоре вы начнете выбирать дороги, по которым они не ездят. Обогнать движущийся автобус — величайшее достижение любого водителя байка.

Арак. Местный крепкий алкогольный напиток, кокосовый виски. Если не пробовали, то начинать не стоит.

Б

Байк. Главное средство передвижения и символ свободы. Иностранцы берут байк в аренду в среднем за 1000 рупий (300 ₽) в сутки. На байке можно без труда наезжать до 100 км в сутки: на пляж, в кафе, и просто кататься по окрестностям. Без байка на Шри-Ланке жить скучно.

Бентота. Курортный городишка на полпути между Коломбо и Галле. Делать тут нечего, но А. уверяет что возле крупного отеля прямо на берегу — один из лучших пляжей на Шри-Ланке.

Бали. Испорченная богатыми москвичами индонезийская версия Шри-Ланки.

В

Велигама. Один из главных туристических городов, центр самодельного сёрфинга и сосредоточие кафе разной степени уютности. Обычно — конечная точка туристов на пути из Коломбо куда-то на юг. Из приятных мест стоит выделить кафе Soul Cafe и Ceylon Sliders. Ориентир Велигамы — огромный отель «Мариотт» прямо на пляже, куда белые люди с рупиями заезжают за чизкейком. В Велигаме также находится крупный рыбный рынок, а также место кормления ментов (обычно на выезде из города в сторону Галле).

Вилла. Место жительства для туристов. Виллы бывают простыми (местными) — с полами в плитке, небогатой мебелью, ощущением пустоты и забвения. Бывают виллы модернистские и какие еще угодно. Виллы сдаются целиком или покомнатно. Обычно при вилле всегда обитает плешивая собака и хелпер.

Г

Галле. Исторический город-форт, построенный когда-то голландскими колонизаторами. До сих пор не растерял туристической привлекательности. В Галле можно доехать на байке из Велигамы и Бентоты.

Горы. Находятся в центре города, возле древней столицы, города Канди. Достойны того, чтобы приехать сюда специально: ради относительной прохлады, фантастических видов, местной фауны, водопадов, плантаций чая. Доехать до гор можно на поезде из Коломбо, а можно на машине откуда угодно (правда, это дорого и долго).

Гекконы. Ящерицы, которые умеют ползать по потолку, гадят сверху в чемодан и противно посмеиваются.

Д

Дороги. Из Коломбо на юг в сторону Матары проложено скоростное шоссе, по которому из аэропорта можно домчать до серферского рая за 2-3 часа. Все остальные дороги — небольшие, почти что просёлочные, обычно — в 2 полосы. По главным из таких дорог несутся автобусы, по всем остальным комфортно ездить на байке и махать рукой местным школьникам. Особенно приятно ездить на байке по небольшим дорогам и тропинкам.

Деревни. За исключением столицы и пары крупных городов, вся Шри-Ланка — это большая деревня. Люди живут в небольших домах с парой небольших окон или вообще без них, торгуют разной ерудой в лавчонках, пасут скот, выращивают рис и особого внимания на туристов не обращают.

Денге. Лихорадка, которую получают через укус комара. Неприятное, но в целом не смертельное заболевание, симптомы которого похожи на грипп (плюс диарея). Чем крупнее город, тем выше шансы подхватить лихорадку Денге.

Ж

Железная дорога. В Шри-Ланке довольно неплохое железнодорожное сообщение, которое зародили еще британские колонизаторы (с тех времен остались вокзалы, и значительная часть оборудования). Поезда старые, гремучие, наполовину заполнены туристами. В поездах не закрываются двери, поэтому можно ехать, крепко высунувшись из вагона. Поездка на поезде из Коломбо в Канди по горным перевалам — одно из главных впечатлений от Шри-Ланки вообще.

К

Курд. Простокваша из буйволиного молока. Довольно вкусная штука, особенно с треаклом.

Канди. Старинная столица государства, которая находится в центре города, посреди гор. Здесь значительно больше исторических построек, от колонизаторов остался даже целый квартал домов в дублинском стиле. Правда, более одного дня в Канди делать нечего.

Коломбо. Самый большой город Шри-Ланки, возле которого находится аэропорт. В Коломбо есть многоэтажные гостиницы, кафе и клубы, храмы и мечети. Тут суетливо, работает «Убер», отсюда хочется поскорее сбежать. Типичный азиатский мегаполис в индийском стиле.

Л

Летучие мыши. Не удивляйтесь, даже если увидите летучую мышь размером с крупную кошку.

Леопард. К счастью, встретить его можно только в национальном парке что на востоке. Возле парка — самые дорогие палаточные лагеря в мире, для особенно богатых и экологичных туристов.

М

Мармит. Один из троицы колониальных товаров, которые только на Шри-Ланке и остались. Соленая приправа дрожжевого происхождения, которая по вкусу отдаленно напоминает густой соевый соус.

Мангуст. Рики-тики-тави из детских мультиков здесь живут массово, свободно и по социальному статусу ближе к крысам.

Менты. Местные полицейские отличаются характерной коричневой формой с портупеей. Кормятся туристами: останавливают парочки на байках и просят взятку. Взятка обычно не превышает 1000 рупий, но в районе Кабалана может повышаться до 5000 рупий. Взятку подают сразу вместе с правами, и едут дальше. Говорят, есть менты которые взяток не берут, но таких никто не видел. Некоторые пытаются удрать на ментов на байке, но удается это не всегда.

Матара. Крупный город на юго-востоке, конечная точка скоростной трассы из Коломбо. Делать тут нечего (но некоторым нравится).

Н

Наркотики. Некоторые едут на Шри-Ланку ради «хорошей дудки», но наркотиков тут толком нет (кроме паана). Одни продают травку из Амстердама и Сан-Франциско за 5000 рупий за грамм, другие (местные) торгуют дичком и самосадом. Во время нашего пребывания на острове задержали известного русского туриста, у которого с собой было — участь его незавидна.

Негомбо. Городок к югу от Коломбо. Известен своей христианской общиной и статуями Иисуса посреди пальм. Именно там в апреле 2019 года произошли крупные теракты с сотнями погибших.

П

Права. Для того чтобы гонять на байке по острову нужно международное водительское удостоверение или перевод обычных прав на ланкийский манер. Права переводят за несколько часов в Коломбо, и после их можно показывать в электронном виде прямо с телефона. Местные умельцы из Велигамы наладили выпуск отфотошопленных прав прямо на месте.

Паан. Местный психоделик растительного происхождения: орех арека, завернутый в листья бетеля. Многочисленные красные следы на дороге — от сплевывания паановых наркоманов. Таких господ можно также отличить по ярко-красным зубам и безумным глазам (но они не опасны).

Противомоскитная сетка. Способ защититься от падения гекконовых каках и избежать лихорадки Денге. Заниматься любовью в сетке неудобно.

Р

Рупии. Местная валюта. Чтобы прикинуть цену в рублях, нужно делать на три.

Роти. Ланкийские кокосовые олашки. Их умеет готовить на завтрак любой хелпер.

С

Сёрфинг. То, ради чего на остров едут самые подтянутые мужчины и самые смелые женщины. Все остальные ходят в десятки сёрфинг-школ: он местных прямо на пляже до специальных, в том числе русских. Сёрфинг похож на наркотики — тысячи людей старательно делают вид что им нравится.

Синхали. Титульная нация и официальный язык острова.

Собаки. Собаки при виллах обычно симпатичные и ухоженные. Собаки в деревнях выглядят печально — измученные лошаем доходяги.

Т

Тамилы. Шри-ланскийский прообраз кавказских народов в России — гордые, склонные к независимости и пытающие добиться ее с оружием в руках. Живут на севере и частично в центре. Многолетняя гражданская война за независимость тамилов закончилась только несколько лет назад.

Тук-тук. Трехколесный мотоцикл с кабиной, самый популярный транспорт на Шри-Ланке после байка. В основном выполняют роль такси, перевозя белые тела за сотни рупий, а местные — в несколько раз дешевле. Также в тук-туках возят любые грузы. Можно смело сказать что на них вся страна держится. Некоторые особенно смелые туристы водят тук-туки сами, что повергает местных в шок и почти гарантирует встречу с полицией. Тук-туки в роли такси назначают цену для белого человека на основе места, откуда он едет, внешнего вида и заметных невооруженным взглядом гаджетов. Цену нужно сразу сбивать в 2 раза.

Треакл. Еще один колониальный товар — сладкий сироп вроде кленового, но слегка газированный.

Ф

Фрукты. Их много, они вкусные. Можно и нужно есть в любых доступных количествах, тем более что больше толком есть нечего.

Х

Хелпер. Привратник, уборщик, повар и смотритель за виллой — и все в одном лице. Хороший хелпер повышает качество жизни на вилле в два раза. Обычно хелперы не особо парятся о приватности гостей, что не очень удобно для обнаженных фотосессий и купаний топлесс.

Хоппер. Местный блин из рисовой муки с завернутыми наверх краями. Внутрь можно положить поджаренное яйцо, острый кокосовый салатик или карри.

Ц

Цинк. Специальный несмываемый крем от солнца, который используют сёрферы. Выглядит как грим грустного клоуна. Люди с повышенной мускулинностью заменяют цинк усами и другой растительностью на лице.

Ч

Чай. Третий и главный колониальный товар (не зря Шри-Ланка называлась Цейлоном). Посмотреть как растет чай можно в Канди, купить его — практически везде. Самый лучший сувенир с острова.

Ш

Школьники. Местные школьники ходят в белой форме (которую им бесплатно выдает государство). Если у родителей водились рупии, то школьник заканчивает частную школу — там форму не выдают, но зато учат по-английски. Почти любой ланкиец с хорошим английским форму не носил.

Я

Яффна. Столица тамилов, крупный город на севере острова. Там все другое: люди, архитектура, природа, даже топонимы (например, Порт Педро). Но из-за бедности, последствий войны, удаленности и отсутствия инфраструктуры вроде отелей туда мало кто ездит.

⌘ ⌘ ⌘

Все фотографии в посте сделаны на Contax G2 в непростых оптических и психологических условиях. Часть пленки — просроченная (что видно).

Более связный рассказ имеется о предыдущем путешествии. Еще немного фотографий покажу отдельным постом.

↓ Следующая страница
Система Orphus