Фотограф Эрик Оландер коллекционирует зеркала, выставленные на продажу.
Глеб Калинин правильные вещи говорит: «Перед тем как задать вопрос, спроси себя: действительно ли я хочу услышать ответ? Или я делаю это для того, чтобы постимулировать собственное эго, привлечь к себе внимание? Если ответ на последний вопрос положительный, задавать вопрос нет смысла – скорее всего, ответ на него я всё равно не услышу. Обычно определить истинное намерение я могу по реакции тела, эгоистические позывы отдаются вполне определенным образом».
Физика скейтбордического прыжка. Надеюсь, скоро в школе физику будут изучать на подобных примерах.
Приложение, которое превращает в векторные изображения фотографии на айфоне.
Великолепно стилизованное видео про человеко-марсианскую войну.
Из правил жизни Одри Хэпбёрн: «Сексуальность подразумевается, а не выставляется на всеобщее обозрение. Я не могу похвастать формами Софи Лорен или Джины Лоллобриджиды, но ведь сексуальность — это не только размеры. Мне не нужна спальня, чтобы доказать свою женственность. Я могу быть сексуальной, просто срывая яблоки с яблони под дождем»
Интересное описание методов работы американского разведовательного управления за собственными гражданами — из первых, так сказать, рук.
Про русских пильщиков: «В нaчaле XX в. все скaндинaвские госудaрствa усилили свои оборонительные приготовления. Шведское прaвительство выделило знaчительные средствa нa укрепление северной грaницы с Россией. Одновременно рaсширялось военно-морское строительство, был увеличен срок действительной военной службы. Высшие военные и придворные круги склонялись к сближению с Гермaнией и добивaлись увеличения aссигновaний нa оборону. Милитaристскaя кaмпaния сопровождaлaсь aнтирусской пропaгaндой, одним из звеньев которой стaло дело о русских пильщикaх. В нaчaле XX в. в Швеции появились русские крестьяне, предлaгaвшие шведaм свои хозяйственные услуги, в том числе и по зaготовке дров. Многие из них несли с собой свой нехитрый инструмент, из которого бросaлись в глaзa прежде всего длинные пилы. Поэтому в Швеции их прозвaли sagfilarna (пилостaвaми, пильщикaми). В их появлении не было ничего необычного. Мигрaция рaбочей силы в поискaх дополнительного зaрaботкa былa в то время обычным явлением в Европе. Однaко их услугaми воспользовaлись не столько простые шведы, для того чтобы зaготовить дровa, сколько «тaйные друзья» пильщиков — шведские ястребы — чтобы зaстaвить нaлогоплaтельщиков рaскошелиться нa модернизaцию aрмии. Блaгодaря им по всей Швеции рaспрострaнился слух, что пильщики — это русские шпионы, которых зaслaли в Швецию для подготовки русского вторжения. В октябре 1900 г. корреспондент гaзеты «Стокхольмс тиднинген» сообщaл из Сёдертёрнa, что появившихся тaм двух русских пильщиков можно с полным основaнием принять зa русских офицеров, бродящих по окрестностям и изучaющих обстaновку. Они одеты в пиджaки и крaсные рубaхи, зa спиной у них кожaные мешки. Один из них немного говорит по-шведски. Несколько дней нaзaд их видели в Стокгольме нa вокзaле, где они изучaли кaрты генштaбa».
Фоторепортаж из сиднейской мастерской по ремонту кукол.
Про устройство китайских больниц: «Попадая в больницу, первое, что вы должны сделать, — это завести пластиковую карточку. Тут все — и ваши деньги, и история вашей болезни, и рецепты на получение лекарств. Операция по оформлению карточки занимает одну минуту тридцать секунд. Сумма, которую вы кладете на карточку, может быть любой. С этой карточкой вы отправляетесь в нужное вам отделение. В отделениях — полтора десятка кабинетов, где принимают врачи одной специальности. Полтора десятка терапевтов, кардиологов или, например, ухо-горло-носов. Тут организована электронная очередь и установлена сотня кресел, как в аэропортах. И даже сварливые бабушки из деревни не могут найти повод, чтобы поругаться с соседями, потому что все решают цифры. На электронном табло каждый пациент видит, в какой кабинет он пойдет, когда и за кем. В кабинете врач вставляет вашу карточку в компьютер и видит вас насквозь. Начиная от вашего имени, заканчивая вашими проблемами, с которыми вы обращались в последний раз. Никаких тетрадок, карандашей и скрепок. Врач вас выслушивает, задает свои вопросы, а потом отправляет на анализы. Вы получаете список кабинетов и отправляетесь в увлекательное путешествие по коридорам.».
Заменитель кредитных карт с дисплейчиком на электронных чернилах.
Эссе о том, почему не стоит оставлять торможение на конец полосы, а секс — на старость.
«Новая Газета» сделала классную подборку цитат из произведений Стругацких. «Ваша совесть возмущена существующим порядком вещей, и ваш разум послушно и поспешно ищет пути изменить этот порядок. Но у порядка есть свои законы. Эти законы возникают из стремлений огромных человеческих масс, и меняться они могут тоже только с изменением этих стремлений».
На выходных мы с Антоном Ловчиковым посетили Великий Новгород — один из древнейших русских городов. Мы приехали на III новгородский фестиваль языков, однако у нас было достаточно времени на то, чтобы погулять по городу и сложить о нём некоторое впечатление.
Я, как и многие вокруг, с детства путался в Новгородах: есть Великий, а есть Нижний (а в Ростовах путаюсь до сих пор). Однако Великий Новгород не зря носит такое название — от своего индустриального собрата он отличается особой историей. Великий Новгород — это город, в котором находятся самая старая русская улица и самый древний храм. В Великом Новгороде существовала уникальная республика, а раньше в город был призван Рюрик, первый древнерусский правитель.
Великий Новгород располагается под Санкт-Петербургом, и в город нетрудно доехать ночным поездом. К сожалению, поезд прибывает в полшестого утра, так что мы с Антоном успели и подремать в Макдональдсе, и погулять по туманным холодным улицам.
Новгород — это достаточно небольшой город, в нём живёт около 250 тысяч человек. На двух берегах реки Волхов почти нет бетонных многоэтажных коробок, город застроен симпатичными домами, изобилует храмами, старинными постройками и выглядит очень зелёным. Кажется, любимая всеми провинция выглядит как-то так.
Оба дня в Новгороде мы активно ходили пешком и немного перемещались на общественном транспорте. Город кажется настолько уютным, что если бы я жил в Новгороде, то никогда бы даже не подумал об автомашине. В единственном подземном переходе под Большой Московской улицей висят картины и азулехи, и две милые девушки поют под гитару.
Повсюду стоят церкви и храмы, кроме того, город окружён кольцом монастырей (которые в своё время разорял Иван Грозный во время похода на Новгород). Побывали в церкви Преображения Господня, в которой сохранились фрески Феофана Грека:
А вот и та самая улица Славная, про которую есть упоминания в летописях XVI века:
Сердце города — Новгородский Кремль. Как оказалось, он состоит из двух кремлей, которые встроены друг в друга в разное время. Их можно различить по форме башен: у старого кремля башни имеют квадратную форму, более новый кремль стоит с круглыми башнями, которые лучше противостоят ядрам.
Внутри Кремля можно подняться в башни (в одной даже можно посмотреть на окрестности в телескоп), можно прогуляться по крепостной стене. Вокруг очень много туристов, всё очень чисто и здорово оформлено. Чего только стоят охранники в костюмах стрельцов или экскурсовод с классно поставленным голосом в аутентичной боярской одежде.
В Кремле стоит Софийский собор, в котором вот уже тысячу лет не прекращаются церковные службы (с небольшим революционным перерывом).
В нескольких километрах от Новгорода находится музей-заповедник деревянного зодчества, «Витославлицы». В это место обязательно стоит съездить.
В середине прошлого века в Витославлицы начали свозить деревянные постройки со всей Новгородской области: избы, церкви, часовни, хозяйственные сооружения.
На мой взгляд, Витославлицы — это архитектурный памятник мирового уровня. Немного жаль, что он не слишком обласкан вниманием туристов, а ведь в Новгород стоило бы съездить ради одних Витославлицев.
Еще жаль, что в Новгороде почти нет симпатичных кафе, даже близость к Питеру не помогает. Вполне возможно, что она даже мешает — как говорят местные молодые люди, «Если учишься в новгородском государственном университете и не уехал в Питер, значит, совсем дурачок».
Всё воскресенье мы провели как раз в университете, в котором проходил фестиваль языков.
Фестиваль языков — это конференция, которая ежегодно проходит в разных городах России. На ней лекторы, знающие языки представляют их тем, кто не знает, но желает ознакомиться. На новгородском фестивале я представлял эсперанто, а Антон рассказывал про датский язык.
Не сказать, что я очень сильный эсперантист, однако с удовольствием подготовил выступление (по старой привычке остался не сильно им доволен). Попутно успел побывать еще на трёх выступлениях.
На первой секции нам рассказывали про древнерусский язык. Было очень интересно, особенно понравилось «читать» новгородские берестяные грамоты. К примеру, смогли разобрать знаменитую грамоту «От Дитяты к Василию».
Еще удалось побывать на презентациях венгерского и каталанского языков, а также на семинаре по языкотворчеству.
Я первый раз побывал на фестивале языков, но остался чрезвычайно доволен. Если вы любите языки — обязательно сходите на фестиваль в своём городе.
Ну а еще обязательно съездите в Великий Новгород — он того стоит.
⌘ ⌘ ⌘
А еще этот пост написан в экспериментальном формате — без использования компьютера. Я написал текст, снял и обработал фотографии, а потом сверстал это целиком на айфоне. Оказалось, что одновременно и сложно, и просто — обязательно напишу отдельный пост об этом процессе.
Как-то так получилось, что книги уступили место журналам, журналы пришли в интернет, а потом, в свою очередь, проиграли социальным сетям. На сегодняшний день социальные сети стали главным, если не основным источником информации об окружающем мире. Чтобы прочитать новости, больше не нужно покупать пахнущую типографской краской газету — достаточно просто пролистать её твиттер.
В то же время, социальные сети — это своеобразные улицы, по которым мимо моего окошка все ходят вперемешку: интересные ребята, интернет-клоуны, политические деятели, средства массовой информации, родственники, призраки прошлого и просто случайные знакомые. И все эти люди формируют мою повестку дня, играя в ней одинаковые роли информационных квантов. Желая не пропустить новость, я читаю шутку. Заходя за классной статьёй, я вижу котиков. Жить так дальше нет никакой возможности.
Пора принять простой факт, что дружба в социальных сетях — это не эквивалент реальной дружбе. Интернет-друзья служат каналом информации, но ровно до тех пор, пока ваши интересы и вкусы совпадают.
Моё внимание — это ограниченный ресурс, и я страстно хочу потратить его на действительно полезные вещи. Нет больше сил изводить его на пустое, неинтересное, скучное (то, что называют нерелевантным). Поэтому я читаю только тех и только то, что мне действительно хочется читать, безжалостно избавляясь от всего остального.
В мире победившей интернетизации сетевая экологичность и внимательность к чужому времени становится особо ценным навыком, практически даром. Живя быстрее, активнее создавая и потребляя, мы тщательней относимся к своему времени, больше любим сохранителей и меньше терпимости испытываем к тем, кто растрачивает его зря.
Лично я особо тщательно отношусь к своим информационным потокам. Твиттер, фейсбук, вконтакте, живой журнал и RSS — это не способы быть на связи, а моё средство познания окружающего мира. Поэтому я удаляю из друзей всех, кто не кажется мне интересным.
Бывает так, что я с удовольствием выпью чашку кофе с человеком, но не захочу читать его вирши в фейсбуке. Мне кажется очевидным, что на такое поведение нельзя обижаться, да и просто удивляться ему не стоит. «Почему ты удалил меня из друзей?» — это очень странный вопрос. Просто я уважаю своё время и экономлю силы ради того, за что вы меня любите.
Прочитал самую большую книгу издательства студии Артемия Лебедева — «Язык шаблонов» Кристофера Александера.
В основе книги — 253 главы, которые автор называет шаблонами. Каждая глава раскрывает один аспект урбанистики, архитектуры и дизайна: от устройства городов и самоуправления до лестниц, каминов и сувениров. Тысячестраничный труд Александера охватывает все аспекты человеческой жизни: от глобальных до самых ничтожных.
Тысяча страниц убористого текста и странные, мелкие синие картинки — не самая располагающая среда для комфортного чтения. Книгу порой устаёшь читать физически, от неё начинают болеть ноги и руки. Однако я справился, продравшись сквозь главы про устройство садов и принципы совместной сексуальной жизни мужчин и женщин.
«Язык шаблонов» не тянет на современное научно-познавательное дизайнерское чтиво. Книгу скорее можно рассматривать как академический труд для всех, чья работа связана с общественными пространствами и урбанистикой. Ну, и еще её наверняка оценят те, кто решили сбежать от городской суеты, мечтая построить дом и начать жить по всем правилам. «Язык шаблонов» — это как раз такой сборник правил.
Книга стоит весьма дорого — 4500 рублей. Не уверен, что несколько килограммов бумаги стоят таких денег, однако ценители определённо обрадуются книге.
Очень хорошо сказано про принцип «Достаточно хорошо», который я часто использую в работе и жизни: «Our work is never going to be perfect. It’s never going to match the vision we hold in our heads and the standards to which we hold ourselves. Even with unlimited time, talent and resources, what you shipped at the end would still feel incomplete. There are countless examples of people and companies with seemingly-infinite runway creating subpar products».
Про то, как устроен киберспорт изнутри. Оказывается, эта сфера человеческой деятельности развилась до невиданных размахов — миллионы долларов, сотни тысяч фанатов, свои звёзды, чемпионаты и много что еще.
Рассказывает исследователь привычек цифровой эры: «Мы заметили другую интересную вещь, она связана с тем, как Wi-Fi проникает в московское и петербургское метро. В Петербурге Wi-Fi работает на станциях, а в Москве, наоборот, в поездах — выяснилось, что петербуржцы доезжают до станции, открывают вкладку и дальше читают, а москвичи серфят, скачут по линкам, пока едут в метро, а потом на станции страдают. Петербуржцы, в отличие от москвичей, наблюдают за пассажирами в основном в вагоне метро — а на станциях вообще мало пережидают время. Да и назначать встречу в центре зала — это московская культурная привычка».
Харрисон Санборн оцифровал и восстановил кусочки воздушных киносъемок, которые его отец сделал в конце восьмидесятых.
Интересный дневник женщины, которая живёт сейчас в Луганске: «В основном магазины работают до трех. Некоторые до шести. В центре работают супермаркеты. Работают без света, то есть возле выхода ставят прилавок и раскладывают товар, там стоят продавцы, а люди подходят с улицы и покупают. Больше всего продают пакетированное и фасованое — баночки, пачки, консервы. Много продают свечей и батареек, фонариков и древесного угля. Центральный рынок оживает и более мелкие рыночки, где какие были, тоже работают. Зелень, овощи возят из окрестных деревень. В некоторых местах есть свежайшее печенье — возят из Родаково и Кременной. Дефицит леденцовых конфет: «Дюшеса» и «Барбариса» днем с огнем не сыщешь, я видела только в одном месте, почти в два раза дороже, чем не в Луганске».
Немного диковатое приложение-фотокамера для айфона, «с эффектом дополненной реальности».
Фоторепортаж из Иркутского авиастроительного завода. И вообще очень советую Славу Степанова, у него однозначно лучший российский фотоблог.
Джозеф Перри выпустил плакат имени метеоролога Люка Ховарда, который очень любил облака и умел описывать их форму придуманными им символами.
Фоторепортаж про самолёт Solar Impulse, летающий на солнечной энергии.
Из сборника фактов о Саудовской Аравии: «Because of the former Saudi Arabian law stating that women could not work outside the home, men used to sell lingerie. In 2012, King Abdullah reversed the law after pressure from Saudi women who were growing increasingly uncomfortable buying their lingerie from male shop assistants and, therefore, men in the country are no longer allowed to sell lingerie at all».
Видеоэссе про нью-йоркский магазинчик комиксов и его семидесятилетнего владельца.
Великолепный альбом фотографий, чертежей и рисунков о московской железной дороге.
Альбом — это толстое издание, выполненное на хорошей бумаге с вниманием к мелочам: художественным, дизайнерским, фактологическим. Внутри на двухстах страницах располагаются сотни чертежей, схем, набросков, фотографий, картин, объединённых общей темой — Московская железная дорога.
После прочтения «Путешествия» я стал иначе смотреть на московские вокзалы — оказалось, что у каждого из них есть своя история, которая раскрылась в нескольких слоях: историческом, архитектурном, художественном. Кажется, я стал лучше понимать железнодорожное устройство столицы, и в следующий раз поеду на поезде в Питер с большим интересом, вспоминая прочитанное.
Не могу сказать, что книга совершенно идеальная. Основной статье, которая пронзает книгу на манер красной нити, не хватает человечности — она написана человеком от науки, любителем статейного, энциклопедического слога. Думаю, что если в текст добавить живости, то альбом станет гораздо лучше.
В любом случае, «Архитектурное путешествие» — прекрасное вложение 2500 рублей. С удовольствием отдал эти деньги на такую красивую и познавательную книгу.
Интересное мнение о шотландском суверинитете: «А ведь, в отличие от Шотландии, все эти бесчисленные Активии из Восточной Европы – суверенные и независимые страны с собственными, пускай и немного искусственными, языками и многолетней историей самостоятельной государственности. Но остальному миру об их существовании по-прежнему неведомо – видимо, потому что их национальный вклад в культуру и историю человечества несопоставим с шотландским, и выбитая с таким трудом независимость тут не сильно помогла. Остановите случайного человека на улице в Перу или в Гонконге, в Колорадо или в Мытищах и спросите: что такое Шотландия? Шотландия – это килты и виски. Шотландия – это клетка и волынки. Шотландия – это горы, замки и Дункан Маклауд. Это малютки-медовары и наркоманы Уэлша. Это Мария Стюарт, Айвенго и Лох-несское чудовище. Это хаггис, Роберт Бернс, коровы с длинной челкой и разукрашенный Мэл Гибсон, орущий Freedom. Список не обязательно будет именно таким, но многое из этого прозвучит обязательно. А потом спросите: что такое Латвия? И вам ответят, что это такое государство в Восточной Европе. Все. Ничего в ней больше нет, одна только собственная государственность».
Про гибридную войну: «Гибридность, печать века сего, в политическом ли режиме или в манере ведения войн — это сочетание старых элементов в новое целое. Характернейший признак всего гибридного — возрождение архаики на новом технологическом уровне. Гибридная война удивительно напоминает войны позднего феодализма: амальгамация народных ополчений, кондотьеров и мародеров, слет диких гусей войны на запах потенциальной прибыли. Полный интернационализм со всех сторон — родственники воюют друг против друга, нет никакой связи между национальностью, подданством и занятой стороной. Долгие осады мелких населенных пунктов, прекращение всех враждебных действий с наступлением холодов. Проблемы первого ряда: отношения с местным населением и подвоз припасов. Военные хитрости — переоделись в чужой мундир и ночью захватили крепость или притворились крестьянами и убили посла, а потом отнекивались».
Список необычных систем измерения в Википедии. Моя любимая — нановек (3,15 секунды).
Интересно про локализацию для Китая: «Привычной числовой градации (10, 100, 1000, 1.000.000) в Китае не существует. Китайский числовой ряд выглядит как (10, 100, 1000, 10.000, 100.000.000). То есть «миллион» будет равен «ста десятитысячам», а, допустим, «50.250.100» будет записываться как «пять тысяч двадцать пять десятитычяч сто). Сто миллионов же — не «сто миллионов», а «один и». Соответственно, если вы заставите пользователя долго думать над тем, сколько же товаров он получит, он ничего не заплатит — переводите все числа на китайскую модель отображения».
Flickr запустил проект 20under20 — о двадцати молодых, но очень перспективных фотографах.
Вот уже полгода я живу в Москве — переехал весной из Череповца, и остался.
До Москвы я много где побывал, но нигде не останавливался достаточно долго, чтобы называть это место своим домом. Теперь странно понимать, что родной для меня Череповец уже успел забыться, стереться из памяти. Словно я не вырос в этом провинциальном северном городе, а только приезжал туда навещать родственников, как это происходит сейчас.
Переезд стал для меня самым серьёзным расширением зоны комфорта за всю свою жизнь. Мне пришлось многое понять и многому научиться, и до сих пор вокруг меня столько всякого необычного и удивительного, что я не устаю вести сетевой дневник своих наблюдений. Наверное, когда-нибудь мой московский период закончится, и я выпущу эти записки отдельной книгой.
Помимо множества отрывочных наблюдений (я называю их «Вещи и сны»), от Москвы у меня есть впечатления посерьёзнее. Можно сказать, что это коренные, базовые впечатления. Каждое из них можно развернуть в небольшое эссе или лекцию, но пока я решил просто выписать их из головы в эту заметку — чтобы не потерять, и чтобы вам было интересно.
Москва не производит впечатления города — это огромная агломерация, единство очень разных кусков: районов, пригородов, мест. Москва похожа на лоскутное одеяло, которое сшито нарочито грубо, без мысли о том, как им пользоваться. Трудно подобрать метафору, чтобы описать своё ощущение городской разорванности, кусочности. Кочки на болоте? Спрут? Капуста?
Находясь в Москве, явно ощущаешь — современные люди живут в городе, который построили их отцы и деды, преследуя свои собственные цели. Они словно говорят нам: «Мы жили как могли и приспосабливали всё под себя, а теперь ваша очередь делать то же самое».
Город дробится станциями метро. Вокруг станций есть жизнь, чем дальше от метро, тем более унылой становится окружающая среда. Достаточно назвать свою станцию метро, и окружающие сразу могут сделать множество выводов о тебе и мире, который тебя окружает.
В Москве почти нет мест, в которых я чувствую себя уютно. Обычно это старые улицы и районы, еще сохранившие остатки своего величия и шарма.
Пешком ходят не только лишь все, мало кто может это делать. Поэтому у москвичей вырабатывается ошибочное впечатление, что город в центре очень большой. Из любой точки в пределах Садового кольца можно дойти в любую другую примерно за час-полтора. Или доехать за полчаса на велосипеде.
С другой стороны, дойти куда-то за пределы Садового или Третьего транспортного кольца очень трудно. Однажды, когда я еще работал на Пятницкой, в самом центре, я решился дойти пешком до дома на станции метро Аэропорт. Шёл непрерывно почти три часа — это целое приключение, пусть и не самое приятное.
Кажется, что москвичи вообще не умеют считать время, переводить его в понятную для себя систему измерений. Часто они экономят совсем чуть-чуть, чтобы тратить огромное количество времени, сил, терпения, настроения на чрезмерно длинную, ежедневную дорогу.
С метро странная ерунда. С одной стороны, мало кто любит ехать в нём долго, а с другой — время в метро для многих является единственной возможностью почитать или побыть наедине со своими мыслями.
Метро подавляет, насильно сжимает твоё личное пространство до расстояния вытянутой руки. Почти всегда в нём некомфортно находиться, чувствуешь себя муравьём.
В один московский день можно уместить только 1,5 дела. Обычно это работа (1 дело) и небольшая вечерняя активность на час-два (0,5 дела). 2 дела можно уместить только со значительным напряжением, ценой эмоциональной и транспортной усталости.
Часто встречу с людьми, живущими в двух километрах от тебя, приходится планировать за неделю. С некоторыми москвичами было проще и надёжней встречаться, живя в Череповце.
Жизнь в Москве — это постоянный цейтнот. Времени никогда нет и вечно не хватает даже на самое необходимое. Многие думают о том, что вот-вот они сейчас сделают дела и примутся за что-то другое, желанное — как же жестоко ошибаются эти белки в колесе! Москва учит выбирать, расставлять приоритеты. Нужно лишь принять, что времени никогда не станет больше, чем сейчас, а дел — меньше, чем было раньше.
Проблема с московскими мигрантами сильно преувеличена. Для того, чтобы стать толерантнее, стоит иногда обедать в этнических кафе.
Город учит думать о личных связях и дружбе. Без знакомых, друзей и просто приятелей жить значительно сложнее в любом плане: от бытового до профессионального. Друг позовёт тебя на интересную работу, одолжит велосипед, покормит кошку, пока ты путешествуешь.
В Москве хочется постоянно расширять круг своих знакомых. Многие из старых сами уходят в тень, им на смену приходят новые. Здорово отвечать «Да!» на каждое предложение выпить чашку кофе.
Каждый молодой столичный житель обязан иметь персональную странность. Можно считать себя социопатом, ненавидеть молоко с голубой крышечкой, заказывать в кафе одно и то же блюдо, не читать бумажных книг или целоваться только с зеленоглазыми девушками. Чем удивительнее и милее странность, тем круче. Вегетарианство, гейство или подворачивание брюк за странность уже давно не считается.
Часто странность превращается в хобби или сайд-проект. Копирайтер вдруг начинает выпускать гольфы нежного персикового цвета. Программист рисует картины, модельер пишет порнографическую прозу. Все вокруг имеют блоги с картинками, философские паблики и играют в музыкальных группах. Наличие персонального проекта важнее его успешности или финансовой состоятельности. Часто люди днём работают на работах ради того, чтобы вечерами или на выходных спускать все деньги на маленькое любимое дело.
Часто с работой происходит такая же фигня. Чем страннее дело, которым ты занимаешься — тем круче. Дополнительную крутость вызывает непонимание того, как ты зарабатываешь себе на жизнь. В почёте диджитал-продюсеры, кураторы, независимые консультанты, творческие фотографы, журналисты сетевых проектов и журналов, выходящих максимально минимальными тиражами.
Самый важный столичный ресурс — это вежливость. Люди настолько соскучились по душевности и простоте, что тают от искренней помощи и простого «Спасибо».
В Москве не очень принято ходить в гости. В Череповце была обратная ситуация — в городе было слишком мало мест, в которых можно было комфортно пообщаться (кроме того, это всегда дополнительный расход для небогатых череповчан). Москвичи чаще встречаются в «третьем месте» — например, в кафе.
Понятия дружба, приятельство и знакомство размываются. Другом становится тот, кого добавил в фейсбук. Лайкает — значит любит.
Молодые столичные жители очень часто путешествуют. Череповчане рассказывают о поездке в Москву, москвичи — об уик-энде в Лондоне или неделе в Нью-Йорке. В каждый момент времени кто-то из моего круга общения находится за границей. Все следят за распродажами авиакомпаний и имеют по несколько виз в паспорте. Поездом ездят только в родной город, и еще «Сапсаном», в Питер.
Если рано утром в Череповце застать молодого мужчину со стаканчиком в руке — это значит, что он идёт с ночной заводской смены и несёт сметану к пельменям на завтрак. Его московский аналог идёт на работу и несёт кофе.
До сих пор не могу понять, кто такой москвич. Тот, у кого есть недвижимость в пределах МКАД? Тот, кто родился в столице, или в столице должны родиться и его родители тоже? Тот, кто добился успеха? Для меня москвичами являются все люди, которые в данный момент находятся в Москве.
Одежда играет очень сильное значение. Она служит одним из главных социальных маркеров. По одёжке встречают, принимают в свой круг или отторгают из него. Все вокруг следуют моде или мимикрируют. Молодые люди предпочитают нормкор — одеваются максимально просто в вещи, которые стоят неоправданно дорого для своего вида.
У молодого москвича есть обязательная повестка, которой он должен следовать, чтобы не выпадать из жизни. Так, нужно читать Look At Me и побольше подсайтов вроде всяких FurFur-ов, ходить на основные лекции и мероприятия, посещать фестивали, следить за топовыми людьми в фейсбуке, знать новости. Человек, который выпал из повестки, выглядит смешно, нелепо или вызывающе. Словно он забыл надеть бельё под блузку или упал в лужу.
Жители столицы не любят власть, минимизируют свои отношения с государством. Быть оппозиционером — модно. В любой компании можно чиркнуть спичкой слов о том, как плохо стало жить, а потом полчаса греться в костре пассивной нелюбви к Путину и всему такому.
Несмотря на все преимущества и всю необычность, Москва — это город, в котором люди живут, сопротивляясь среде, существуя вопреки. Это город, в котором хочется жить молодым, но не хочется прожить всю свою жизнь.
