Среди множества умений, которым я хотел бы научиться до конца, есть одно, главное — умение быть спокойным, обрести чутьё и чувство, познать внутренний дзен.

Это очень странное ощущение — всю предыдущую жизнь казалось, что круто быть буйным, активным и яростным, круто добывать впечатления, уметь выделяться из толпы и заводить её. Так казалось в семнадцать лет, когда мальчики в своих гормональных доспехах сражались за девочек и просто друг с другом. Прошло десять лет, и всё это оказалось полной ерундой.

Бурлящий душевный котёл выкипел, оставив насыщенный осадок. Жизнь замедлилась, упростилась и наполнилась новыми смыслами, которые на поверку оказались старыми-добрыми, но хорошенько переработанными в голове на основании собственного опыта. Если бы я-семнадцатилетний взглянул на мир глазами себя-двадцатисемилетнего, то, уверен, немало бы удивился произошедшим метаморфозам.

Футболки без принтов больше не кажутся скучными, одежда стала стоить дороже и носиться дольше. Подростковое ощущение моды сменилось на более взрослое и взвешенное: стиль — это умение сочетать вещи, выбранные с понимаем. Мода стала лакмусовой бумажкой, с помощью которой легко составить первое впечатление, она сигнализирует: «У этого человека есть вкус». Одежда стала аналогом мундира — она вызывает специальное настроение.

Вода стала вкуснее сока, вино — любимей любого другого алкоголя. Еда перестала быть физиологической необходимостью, обрела вкус и стала настоящим удовольствием. Наука растягивания этого удовольствия шагнула далеко вперёд, вместе с эстетикой. Пища стала актом красоты, а не поглощения питательных веществ. Мысль о том, что хорошие продукты и хорошая еда стоят своих денег больше не удивляет, а радует.

Работа — это не место, куда надо ходить; это результат, а не процесс. Работа разбилась на серию шажков-итераций, каждый из которых можно подержать на ладони, ощутить их вес. Вопрос «Зачем?» стал задаваться вслух, а не про себя; больше не стыдно говорить «Нет», признаваться в «Не знаю» не только себе, но и окружающим. Недовольство этих самых окружающих становится направлением для самоулучшения.

В отношении с окружающими людьми и друзьями больше не нужно колебаться между навязчивой эмпатией и высокомерным поучительством. Оказалось, что приятней всего наблюдать за людьми сквозь зеркальное окно. Пока я разглядываю и делаю заметки, смотрящий получает то, что ему хочется увидеть в своём отражении. Молчать с друзьями об одном приятней, чем без умолку болтать с незнакомыми.

Маскулинность больше не котируется, брутальный внешний вид вкупе с поведением альфа-самца не важны для людей, которые тебе интересны и дороги. Интеллект и жизненная философия возбуждают сильнее чулков и сосков. От мысли о том, что нужно тратить тысячи часов на вымученную стройность бросает в дрожь — боль от зря потраченного времени ощущается почти что физически. Приятно любить себя таким, какой я есть, но к этому нужно еще дойти до конца.

Желания убить время больше не существует, ему на смену приходит желание подстрелить новые впечатления. Компьютерные игры и сериалы сменились путешествиями и книгами. Желание учиться больше не посещает странными откровениями, а остаётся навсегда, становится одним из базисов и самых первичных потребностей. Способность перелопачивать тонны информации и всегда иметь пару историй в кармане становится главным жизненным умением, которым можно
гордиться.

Кто-то говорил, что в восемнадцать лет душа умирает, а тело продолжает жить дальше по инерции. Прошло десять лет, и я понимаю, что это не так. Просто жизнь учит отбрасывать шелуху и концентрироваться на близких истинах, учит правильному обращению с вещами, ситуациями и людьми. Раньше она пролетала мимо, ускользала сквозь пальцы и словно не принадлежала мне. Сейчас она та же, но иная, воспринимается другими фибрами. Интересно, что будет еще через десять лет?