Пару дней назад я покупал зубную пасту, и купил тюбик пасты Splat. Обычно мы пользуемся пастой R.O.C.S., но такой не было, а зубы чистить нужно. Собственно, вечером я раскрыл коробку с пастой, а оттуда вместе с тюбиком вывалился листочек бумаги.

Вот его лицевая сторона:

 

А вот — оборотная:

 

 

Я сонным взглядом начал читать, «Пуповина очень плотная и прочная…», думаю, ну нафиг, какая еще пуповина в зубной пасте в два часа ночи. А потом прочитал всё внимательно. Вы тоже прочитайте:

Пуповина очень плотная и прочная, даже хирургические ножницы справляются с ней не сразу. Врачи смотрят на меня, я – на ножницы и на малышку… Последнее нажатие – и она поддается! Новая жизнь появилась в этом мире, наша вторая дочка, Агафия Демина. У нее огромные для младенца синие-синие глаза и темные волосы. Невероятное чудо, великое таинство свершилось, и совершенный природный механизм передачи жизни от мамы младенцу сработал безупречно.

Врачи заняты своими делами и снуют вокруг, малышка лежит на груди у мамы, все меня поздравляют, а у меня такое ощущение, что я нахожусь не в стерильном родовом боксе, а в пещере. Настолько это первобытное, чистое, светлое и живое ощущение – почувствовать тепло маленького тела, запах розовой кожицы и первых капель молока… Мы надели галстуки и часы, выучили английский и слетали в космос, а жизнь приходит все так же, как и миллион лет назад. Через огромную любовь и тяжелое напряжение, через полное бессилие и слезы радости, через соединение двух людей в одном стремлении – передать концентрированное состояние своего счастья и тепла маленькому человеку, пришедшему подхватить пламя жизни.

Пока продолжались схватки, все эти двенадцать часов, я помогал, держал, делал чай и следил за приборами, а сам все думал. Как мне подготовиться к этому моменту, что нужно сделать, пообещать и выполнить, чтобы заслужить это счастье? И вот как раз сейчас, когда я стою с ножницами в руках и смотрю, как врач заклеивает пупок новорожденной, мне стало понятно, что и как нужно сделать. Сначала я вспомнил поговорку: «Вырастил сына, построил дом и посадил дерево» – и понял, почему выбраны именно эти цели. Они крайне важные и имеют срок планирования и реализации – минимум 50–100 лет.

А некоторые люди, дома и деревья живут и того дольше. И тогда я понял, что с рождением детей у мужчины и у семьи появляется именно долгосрочная ответственность. Ответственность за то, каким будет дом, город, страна, мир не только завтра, но и через 25 лет. Потому, что наши дети как раз тогда будут брать на себя ответственность за своих детей. А значит, уже сейчас мы все делаем то, что будет определять жизнь наших детей в 2037 году.

Второе – что, думая только о своей семье или о своем ребенке, мы все равно не сможем защитить его, как только он покинет порог безопасного родительского дома. Если город, страна, люди будут опасными или озлобленными, то поодиночке с ними не справится ни один, даже самый талантливый ребенок. А значит, нужно не только развивать своих детей, но и развивать и улучшать среду за пределами своей квартиры, в которой он будет расти. Переходя от принципа «безопасный дом – опасный мир» к принципу «безопасный мир – безопасный дом».

И третье, что мне показалось очень значимым, – это научить своих детей делиться и помогать тем, кому это нужнее, чем тебе. Даже самым малым. А если дано большее, то и большим, ведь с тех, кто имеет много, и спрос больше. Могу сказать, что отдавать точно приятнее, чем иметь, особенно если не просто накормить, а научить ловить рыбу. Так можно сделать доброе дело, убедиться, что оно будет жить долго и тот, кому помогли, поможет потом другим.

Спасибо вам за живые и теплые письма, вопросы и благодарности. Каждый понедельник я собираю ваши письма и рассылаю всем в компании, чтобы каждый видел и помнил, для каких прекрасных людей мы трудимся каждый день!

Это личное письмо, в котором генеральный директор компании, производящей зубную пасту, рассказывает о том, как он помогал принимать роды своей второй дочки, как лично перерезал её пуповину, его размышления о жизни, семье, значимости. В конце он благодарит за письма, которые пользователи пасты присылают в компанию, и говорит о том, что лично собирает эти письма и рассылает всем сотрудникам. Всё это заканчивается его фотографией, подписью и личным почтовым ящиком.

Это просто офигенно!

Я тут погуглил — оказывается, Евгений Демин пишет и рассылает по пачкам такие письма аж с 2009 года. На сайте есть архив и страничка с каждым письмом. Называется всё это дело «Письма из упаковки».

Вот вроде кажется, зубная паста — это тебе не смартфоны с надкушенным яблоком. Кто вообще парится о зубной пасте, какой бренд можно построить на этом? Оказывается, можно! Мне вот уже даже всё равно, сам Евгений Дёмин пишет эти письма, действительно он пуповину перерезал и так далее — меня просто зацепила сама идея личных писем, мне интересно их читать! Вот бы только оформление чуть подтянуть, сейчас как-то ляповато получается.

Для меня вся зубная паста какая-то одинаковая. Отличается от всех теперь только та, у которой в коробке лежат личные письма.

Смотрю интересное таймлапс-видео о том, как американский морской биолог Кассандра Брукс плывёт на ледоколе по морю Росса.

Она рассказывает за кадром о различных видах льда, и вдруг произносит слово polynya (вот тут). Ну, думаю, издевается — vodka, medvedi, polynya.

Оказалось, нет — в английском языке слово полынья (растаявшее место на ледяной поверхности водоёма) это действительно polynya. Более того, полынья — везде полынья, на всех известных википедии языках. Я проверил еще в языках, которые не представлены (иврит и эсперанто), там такого слова нет. Еще немного поискал в старых статьях и книгах — слово polynya активно используется в печати и в XX, и даже в XIX веках!

Странно это, ведь и англичане, и норвежцы, и шведы живут в холодном климате, у них есть лёд и наверняка должны быть какие-то свои слова для полыньи. Я понимаю sputnik, а тут-то…

Российские кладбища навевают тоску.

 

Я не имею ничего против традиции поминовения усопших — я с родственниками достаточно регулярно посещаю кладбище, на котором похоронены мои прабабушка и прадедушка. Вот только находиться там не очень приятно, прежде всего, из-за этих страшных оград.

Почему-то у нас принято обносить группы захоронений железными или деревянными оградами, делая это бессистемно. В результате кладбище похоже на выставку разноцветных загонов, разделённых редкими тропинками и деревьями. Внутри этих загонов всё регулярно выметается и выскалбивается до песка. Вместе с ним уносится ощущение торжественного единения мёртвых и памяти о них, хранимой живыми. Дети боятся приходить сюда, взрослые стараются не замечать этой неорганичности. Мы, всю жизнь строящие заборы вокруг себя, отделяющие себя от других людей, предпочитаем огородиться и после смерти.

Всё может выглядеть гораздо красивее, например, вот так. Достаточно просто убрать ограды с уже существующих кладбищ, как памятное место станет гораздо добрее, приятнее, легче. Я слышал, что в России уже стали появляться кладбища нового, «минималистичного» стиля, но их никогда не видел.

Кстати, из традиций, связанных с памятью об умерших, мне нравится традиция оставлять у надгробий пшено и хлеб — ими питаются птички, которых вокруг очень много. Пение птичек как-то скрашивает общее гнетущее молчание.

Ура, товарищи!

 

Из личных архивов автора.

Кстати, о личных архивах. Автор готовится запустить свой новый небольшой проект, для которого ему потребуется ваша помощь. Если вдруг у вас есть ненужные образцы бумажного дизайна (билеты, открытки, конверты, чеки — всё, что угодно), я буду рад получить их по почте. Мой адрес такой:

162606, г. Череповец, ул. Металлургов 13-10
Королю Сергею Олеговичу

 

Спасибо!

Обо всем

• Мелкие монеты разных стран, крупно.
• Велокарта NYC.
• Фотограф Джузеппе Ло Шавио коллекционирует окна.
• О том, как купца отмыли.
• Спиральная архитектура.
• Круглое струнное пианино.
• 98 причин стать вегетарианцем. Я вот всё как-то не могу им стать.
• Лондон тогда и сейчас.
• Цельнодеревянные ванные.
• Панорама битвы в TotalWar.
• Подкаст для любопытных.

Дизайн

• Блог про головоломки для рук (не кастеты). Спасибо Сергею Сурганову за ссылку.
• Красивые наушники.
• О том, как быть с креативными людьми.
• Точечная работа.
• Очень классные, живые иллюстрации Ребекки Мок.
• Слишком старинные велосипеды.
• 100 фотокамер.
• Каждую ночь Нина Леви разрисовывает салфетки к завтраку своих детей.
• А кто-то и бутерброды разрисовывает.
• Классный пост Анны Пономарёвой. Жаль, что она так редко пишет в ЖЖ.
• Рисованные кинопостеры из Ганы.
• Обувной мастер.
• Интернет-археология.

Видео

• О берлинской велокультуре.
• Мясо для вегетарианцев.
• Чёрно-белый Лондон. А вот — чёрно-белый Гонконг.
• О парне, который любил звук.
• Ночная Барселона.
• Пятиметровый велосипед.
• Хараким.
• Нью-Йорк, Нью-Йорк!
• Спуск плотины.
• Мельбурнский тилт-шифт.
• Хлебушко.

Цитаты

• Например, у них есть традиция посвящения в полярники. Она заключается в том, что новичку надо утопить в океане суку. Суку делают из металлолома. И размер этой суки зависит от того, насколько ты проставился. Чем больше проставился, тем меньше пес. Город стоит на возвышении, и пса приходится тащить на себе к пирсу на цепи и топить. Тому, кто угостил лучше всех, могут дать бумажную собачку, а тому, кто пожадничал, сделают огромную суку из бочки, и ему придется на себе ее тянуть черт знает сколько. Эта традиция, надо сказать, очень сильно бесит моряков; они говорят, что скоро невозможно будет швартоваться — все дно в суках.→ Фурфур.
  
• Я поняла, что дело плохо, когда нас попросили выйти из машины. Я опустила глаза и увидела ботинки солдат на том посту — дешевые, из кожзаменителя, блестевшие на солнце. Перед поездками в горячие точки меня всегда учили: «Смотри на обувь и все сразу поймешь. Военные национальной армии всегда носят кожаные ботинки». Это были герильерос. → Esquire.
• Учёные постоянно вставляют английские слова. Ни одного доклада без них не проходит. Это не термины, которых нет в русском, это слова, которые они когда-то поленились посмотреть в словаре, а потом привыкли к ним и стали вставлять, благо это только всеми поощряется. Неважно, что в зале никто может не понять. И наоборот, не страшно даже в конференц-зале Палеонтологического института обнаружить незнание слова ископаемое (сам слышал человека, московского жителя, говорившего на протяжении всего доклада фоссилы). За один доклад набирается приличный список. Например: уай-хромосомы, «мувик», «топ этой системы», «кучки земли, которые называют волкано» (т.е. выбросы), «норники, т.е. фоссориал», «землерои, т.е. субтерранеан», «пар, то есть мурлыканье (pur)» и прочее чудное. → ЖЖ.
• Помойки и мусор, как в странах «третьего мира», имеют не только коммунальное значение; рационально организованная, комфортная и ухоженная среда является признаком развитых обществ. Понятие «социальной среды» в социологии имеет одно весьма практическое значение: среда формирует и определяет поведение образ жизни и мыслей как отдельного человека, так и целых социальных групп. → Московские новости.
• Беттельхейм приводит такую, очень наглядную, историю о «последней черте». Однажды эсэсовец обратил внимание на двух евреев, которые «сачковали». Он заставил их лечь в грязную канаву, подозвал заключенного-поляка из соседней бригады и приказал закопать впавших в немилость живьем. Поляк отказался. Эсэсовец стал его избивать, но поляк продолжал отказываться. Тогда надзиратель приказал им поменяться местами, и те двое получили приказ закопать поляка. И они стали закапывать своего сотоварища по несчастью без малейших колебаний. Когда поляка почти закопали, эсэсовец приказал им остановиться, выкопать его обратно, а затем снова самим лечь в канаву. И снова приказал поляку их закопать. На этот раз он подчинился — или из чувства мести, или думая, что эсэсовец их тоже пощадит в последнюю минуту. Но надзиратель не помиловал: он притоптал сапогами землю над головами жертв. Через пять минут их — одного мертвого, а другого умирающего, отправили в крематорий. → ЖЖ.
• Когда-то очень давно я учился в США, в одном маленьком южном университете. В этом университете не было особых светил в той области, которой я занимался. Вообщем то там не было особых светил ни в какой области. Но было несколько characters. Был антрополог, похожий на Индиану Джонса, и с биографией возможно покруче. Был психолог который попробовал почти все известые субстанции и делился своими знаниями со студентами. И был чувак, которого звали JC. Он преподавал религиоведение. Буддизм, ислам, даоизм, шаманизм и проч. Настоящее его имя было то ли Джон, то ли Джек Коллинз. Он родился в Калифорнии и был постдоком в один год и в одном университете с Кастанедой. Кастанеда ездил в Мексику и возвращался оттуда с разными небылицами о шамане, которого он повстречал. Все коллеги подозревали его в том что он просто ездит через границу к знакомым поставщикам дешевой травы и галюционогенных кактусов. Впрочем все коллеги Кастанеды были тоже не чужды травы и кактусов. Поэтому они хмыкали по поводу Дона Хуана, но угощались. Кастанеда писал книжки. JC играл на гитаре в какой то группе. Потом JC перешел на что то покрепче. По крайней мере, он был похож привычками на некоторых знакомых которым удалось слезть с иглы. Потом он открыл для себя буддизм, уехал в Тайланд, пожил там в монастырях. Потом он вернулся, родился заново, переехал на Юг и стал исправно посещать службы баптистов. А может быть это были пятидесятники. «Меня зовут JC. Те же инициалы что у Христа. Христос — самый важный человек в моей жизни» — этими словами он открывал первую лекцию новой группе студентов. → ЖЖ.
• Чтобы проверить, какой может быть реакция на книгу доктора Рибнера, я прихватил один экземпляр в центр обучения для ультраортодоксов. Там я встретил бородатого 22-летнего парня, одетого в традиционный черный сюртук. Мы уединились в одном из классов, и я показал ему книгу. «Я никогда ничего подобного не видел. Я думаю, что знать об этом необходимо, а значит, эту тему нужно пояснять, и делать это надо правильно», – сказал молодой ортодокс. Затем он повел меня в еще более уединенное место, чтобы без опаски рассмотреть иллюстрации. Он уже начал было вынимать картинки из прикрепленного сзади конверта, но вдруг передумал и вложил их обратно. «Я пока не женат. Я подожду, пока придет мое время», – сказал он. → Слон.
• У меня тут еще одно маленькое личное достижение. Я задержала дыхание на две минуты. С моего кубинского детства обладаю привычкой задерживать дыхание в туннеле. Там был длинный туннель в городе под заливом. В Москве же всегда при поездке с дачи, задерживаю дыхание в туннеле под Серебряным бором на проспекте Жукова. И до этого вторника меня не хватало на весь подземный путь. В этот раз я закрыла глаза, настроилась правильно и спокойно не дышала еще даже несколько секунд после того как выехали. В итоге вышло 2 минуты, плюс-минус несколько секунд. Надо посчитать точнее. → ЖЖ.

Журнал «Жить интересно» попросил рассказать о своих любимых книжках. Что я, собственно, и сделал.

Мою статейку можно почитать в электронном виде, а можно ломать глаза на этих скриншотах:

 

Кстати, очень советую полистать «Жить интересно». Журнал, конечно, не идеальный, но определённо очень сильный — это полноценное многополосное издание с качественными материалами, при этом совершенно бесплатный.

Книга об истории отечественной цензуры.

Ужасная обложка, не правда ли? Прямо так иногда и хочется ввести какую-нибудь дизайнерскую цензуру, страшные книги сжигать, а их оформителей загонять в высшие британские лагеря. Но это так, лирическое наступление.

Арлен Блюм — профессиональный исследователь цензуры, автор нескольких книг о том, как злые дяди запрещали хороших. При этом он действительно крутой профи, работающий с архивами, собирающий информацию по крупицам. Однако книга у него получилась весьма средняя, это нужно признать.

Чрезвычайно остроумна, например, уловка, применённая видным специалистом по математической логике Юрием Гастевым, сыном расстрелянного в 1938 году поэта А. К. Гастева. Сам учёный в студенческие свои годы, в конце сороковых, подвергся аресту, и только смерть Сталина освободила его из лагеря. Вот этот факт он и решил обыграть в своей сугубо специальной книге «Гомоморфизмы и модели. Логико-алгебраические аспекты моделирования» (М.: Наука, 1975), изданной под солидным грифом Академии наук СССР. В предисловии, как водится, он сердечно благодарит тех, кому обязан «гипотетическими достоинствами книги», в том числе абсолютно запрещённого в СССР видного матлогика, поэта и правозащитника А. С. Есенина-Вольпина, к тому времени уже вытолкнутого из СССР и жившего в Америке. Если труды Есенина-Вольпина всё-таки имели отношение к предмету научных занятий Гастева, то совершенно абсурдистски выглядит помещение в ряду имен видных специалистов по «проблемам математического моделирования» У. Стокса и Дж. Чейна. Этого Гастеву показалось мало: в обширной библиографии, помещённой в конце книги, не только снова упомянуты работы Есенина-Вольпина, но и указана под № 55 такая, явно мистифицированная, запись: /. Cheyne and W. Stokes. The breath of the death marks the rebith of spirit. — «Mind», March 1953.

На самом же деле под названными Гастевым именами скрывались врачи, жившие и работавшие в конце восемнадцатого — первой половине девятнадцатого века: Джон Чейн, шотландский врач, открывший специфический тип прерывистого дыхания при агонии, и Уильям Стокс, ирландский врач, продолживший изучение этого явления. Гастев обыгрывает «Чейн-Стоксово дыхание», которое сопровождало агонию Сталина, о чём постоянно сообщалось в бюллетенях о его болезни, регулярно печатавшихся в газетах в начале марта 1953 года. По Гастеву получалось, что врачи опубликовали статью об этом феномене под названием «Дыхание смерти знаменует возрождение духа» в марте 1953 года, в лондонском журнале «Mind» («Разум» или «Дух»), посвящённом вопросам психологии и философии. Поэтому учёный и благодарен «Чейн-Сток-сову дыханию»: если бы не оно, ему пришлось бы ещё долгое время гнить в лагере. Этот, говоря набоковскими и пушкинскими словами, «щелчок цензуре» доставил, вероятно, немало весёлых минут друзьям и единомышленникам автора.

Книга на две трети состоит из описания злодеяний советской цензуры. При этом стиль описания не даёт усомниться в том, как Блюм относится к власти советов и её цензуре — он с большим удовольствием тыкает в неё острой палкой почти на каждой странице. Это, конечно, выглядит весьма забавно и даже справедливо, но быстро надоедает. А еще в ней слишком мало того, ради чего её интересно было бы прочитать: примеров и историй из цензорской практики, всяких случаев и анекдотов. Зато в ней много выдержек из отчётов и произведений, которые запрещались — всё это прямо так и пахнет архивной пылью.

Множество нареканий вызвали публикации групповых фотографий граждан с недостаточно радостными физиономиями на митингах, собраниях, демонстрациях. Даже сами «партийные здания» должны выглядеть светло и ни в коем случае не вызывать нежелательных ассоциаций. В спешном порядке была заменена и переклеена обложка книги «Стахановцы города» (Л., 1936), поскольку на ней «изображён Смольный в облаках, что создаёт впечатление поджога. Обложка переделывается». И действительно, экземпляр РНБ несёт следы спешной и не очень квалифицированной замены обложки «вручную»: Смольный заменён групповой фотографией — Жданов в окружении радостно улыбающихся молодых рабочих и работниц. Тогда же «задержаны на последующем контроле сатирические рисунки для журнала „Под знаменем Советов“. Мотивы задержания: искажение советской действительности и образов колхозников. Например, один из рисунков показывает недостаток жилья в колхозе. Колхозники изображены сидящими в дупле дерева, выражение лиц колхозников идиотское. Остальные рисунки в том же духе».

Есть в книжке две шикарные главы, за которые я готов простить автора (но дизайнера обложки всё равно не прощу). В одной рассказывается о переписке Джорджа Оруэлла с советскими издательствами и цензорами — это прямо как если бы Риддли Скот обсуждал тонкости сценария фильма «Чужой» с самим Чужим.

Весьма занимательна история проникновения к советскому читателю сатиры «Animal Farm», написанной в 1943 году и изданной в 1945-м. Её название переводится сейчас обычно как «Скотский хутор» или «Скотный двор». Однако в аннотированной библиографии статей об Оруэлле указано ещё более раннее издание на украинском языке; там же воспроизведена обложка этой книги: George Orwell. Колгосп тварин. По-русски это значит: «Колхоз животных» или «Скотский колхоз». Один мой знакомый в шестидесятые годы познакомился с книгой также по зарубежному изданию на украинском языке, название которого звучит ещё лучше: «Свинячий колгосп».

В конце шестидесятых появляются, говоря пушкинскими словами, «презревшие печать, потаённые тетради» с оруэлловскими текстами, в основном с анонимным переводом «1984», выдававшиеся на прочтение на очень краткий, заранее обговоренный срок. Мне не удалось ознакомиться с «номенклатурным» изданием «1984», а потому трудно сказать определённо, в каком именно переводе роман проник в самиздат. Возможно, в том же самом… Количество его самодельных копий подсчитать невозможно. Как точно заметил по этому поводу один из современных авторов, «есть что-то глубоко симптоматичное в том, что целое поколение русских читателей получало „1984“ „на одну ночь“. В это время суток роман Оруэлла заменял сон и временами становился неотличим от него».

А в другой главе собрана целая коллекция использования стихов запрещённого Гумилёва в советской прессе. Его строчки использовали в своих научных статьях астрофизики, а десятки писателей вкладывали стихи Гумилёва в речи героев своих книг. По словам Блюма, многие цензоры обнаруживали такие хитрости потому, что сами зачитывались самиздатовскими версиями его сборников.

Удавалось иногда успешно процитировать стихи Гумилёва, не называя при этом имя автора. Цензор «Молодого Ленинграда», альманаха за 1964 год, к счастью, он не обратил внимания на такой пассаж в очерке И. А. Муравьёвой «Чтобы вулканы не погасли», посвящённом жизни и трудам вулканологов Камчатки. Возвратившись из экспедиции на базу, они, смеясь, рассказывают о всевозможных своих приключениях, в том числе о молодом вулканологе Виталии, решившем съехать вниз по «снежнику», громко декламируя при этом:

«И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели…»

— и с этими словами он проваливается под снег. Эти строки из стихотворения 1918 года «Я и вы», вошедшего в книгу Гумилёва «Костёр», не были распознаны цензором и благополучно проскочили в альманахе.

Иногда в книге встречается немало откровенно смешного цензорского, вот, например:

Лишь в самом конце рассказа, и то на законном основании, согласно идеологии, восклицание проходящего старика, а именно «Боже правый» — было заменено: «Боже левый».

«Приказ Главлита № 58. Сов. секретно. Не подлежит оглашению.

Тов. Городскому — уполномоченному Главлита при издательстве „Молодая гвардия“ — за пропуск в вёрстке романа Ал. Толстого „Хлеб“ грубой ошибки: „Владимир Ильич начал говорить, сидя за столом, медленно царапая когтями лоб“, и замеченной работниками типографии в листах, — поставить на вид.

Зам. Начальника Главлита /Самохвалов/»

«Фабула — православный (это всюду автором выделяется) Иван-дурак наперекор своим умным собратьям становится царём, — нельзя лучше сатира на дореволюционную Россию. Но беда в том, что услужливый автор, как националист — ненавистник басурман и мечтающий о „святом кресте“ даже на Луне (конечно, в образе сказочных достижений), глубоко верует в звезду Ивана-дурака. Не в пример сказкам Пушкина сказка Ершова лишь лубочная карикатура на них. По части воспитательной для детей в ней всё от реакционного и непедагогического, — здесь всё по царю мерится и по боярам. Восхваляется „Царь-надежда“, которого, конечно, народ встречает восторженным „ура“. На с. 42 — даже порнография — царь, „старый хрен“, жениться хочет: „Вишь, что старый хрен затеял: Хочет жать там, где не сеял! Полно, лаком больно стал!“

На основании вышеизложенного считаю „Конёк-Горбунок“ к выходу в свет нежелательным, если не недопустимым.
Лев Жмудский. 1 декабря 1922 г.»

Цензор Ахматов остановил печатание арифметики, потому что между цифрами какой-то задачи помещён ряд точек. Он подозревает здесь какой-то умысел составителя арифметики. Цензор Елагин не пропустил в одной географической статье места, где говорится, что в Сибири ездят на собаках. Он мотивировал своё запрещение необходимостью, чтобы это известие предварительно получило подтверждение со стороны министерства внутренних дел.

Одним словом, книга занятная, но недостаточно интересная для того, чтобы рекомендовать её. Местами она читается прямо как роман, а местами внимание плетётся, словно кобыла. Вот бы её отцензурировать!

⌘ ⌘ ⌘

Есть простой способ бороться с прокрастинацией. Просто берешь,

считаешь до восьми, а потом сразу делаешь.

 

Иногда страсть как не хочется делать работу, прямо глаза бы на неё не глядели. Иногда ты летишь в самолёте с парашютом за спиной, перед тобой открытый люк, холод и синева, но ты вроде как уже не хочешь прыгать, да и утюг дома не выключил. Иногда ты сделал ошибку и пришло время признаваться, но это неприятно и страшно, что век бы промялся на ватных ногах. Такие состояния встречаются с каждым едва ли не ежедневно.

В такие моменты сознание мастерски борется с необходимостью покидать зону комфорта. Кому-то захочется спать, кто-то вдруг найдёт тысячу поводов или потратит тысячу лет на их придумывание, а другие будут просто тянуть до последнего. Сознание — очень мощный и опытный противник, его не закидать логическими аргументами о необходимости что-то сделать. Но его просто обмануть.

Еще Дэн Ариели писал о том, что равномерный счёт про себя помогает значительно повысить болевой порог. Ему в таких вопросах можно верить — Ариели немало настрадался после 70% ожогов тела горящим магнием. Равномерный счёт расслабляет мозговую машину, переключает её с борьбы с самим собой на простое и понятное действие. Зачем убегать от огромной свирепой собаки, когда можно просто кинуть ей кость, желательно не свою?

В таких случаях мы обычно используем счёт до трёх. «Раз, два, три», и мы прыгаем, бросаем, зажмуриваемся, целуем, отпускаем, открываем, нажимаем и совершаем еще тысячи различных действий. Считая  про себя, мы перестаём фокусироваться на причинах и следствиях, мы сосредотачиваемся на цели и результате. При этом число может быть любым. Лично мне нравится восемь. Наверное, это потому, что мне нужно чуть больше времени для того, чтобы расслабиться. Думаю, кто-то считает до одного, а кто-то вообще считать не умеет и умирает дураком.

Принцип «Досчитал и сразу сделал» можно и нужно переносить из детских игр и экстремальных развлечений в обычную жизнь, туда, где есть прокрастинация и нерешительность: работа, хобби, общение, секс. Важно только помнить три простых правила:

1. Нужно понимать, что ты делаешь, как и зачем. Достаточно просто зафиксировать в голове: «Я прыгаю с парашютом, всё безопасно, парашют я не забыл, самолёт в воздухе» или «Я признаюсь в любви, я действительно люблю, передо мной точно этот человек, парашют я не забыл».
2. После того, как досчитал, нужно обязательно делать, просто делать и всё. После мысленного произнесения цифры «три» или «восемь» не должно быть никакой паузы, надо прямо на «три» или «восемь» прыгать и признаваться.
3. Нужно найти свою цифру. Пусть это будет вашим маленьким магическим числом, только вашим, держите весь спусковой механизм в уме. Не забудьте настроить его — добавьте ритуалов. Можно щелкнуть пальцами, дёрнуть мочку уха, перекреститься, наконец. В фильме «Изо всех сил» герой Сильвестра Сталлоне переворачивал бейсболку козырьком назад.

Книжки о недостижимой сфокусированности, отключение социальных сетей и будильники-помидоры — это всё ерунда. Когда вы начали делать, никакая прокрастинация вам не страшна. Человеку, который парит в воздухе с парашютом за спиной, уже не нужны книги о том, как не бояться выпрыгнуть из самолёта. Нужно просто помочь себе начать, помочь максимально простыми средствами. Можно всю жизнь изобретать машинку для натирания лыж, а можно их смазать свечкой.

У нас с вами уже всё есть для того, чтобы бороться с прокрастинацией. Найдите в чулане свой детский водяной пистолетик — он вполне сгодится вам в качестве стартового.

Немного фотографий со стереокамеры Nishika N8000. Это плёночная 3D камера, которая снимает четыре кадра одновременно, без задержки, но с небольшим смещением. Из-за этого кадры образуют некое подобие стереокартинки. Я называю это 3D с наклоном головы во время поездки задницей по лестнице — похожий эффект можно ощутить, если посмотреть на объект, и немного наклоняться корпусом влево-вправо и проехать задницей по лестнице.

Сами фотографии будут чуть ниже, а сейчас — немного о самой камере.

Nishika N9000 выглядит вот так:

Четыре отверстия в красной рамочке — это объективы. Они экспонируют увиденное на широкий кусок обычной 35-мм плёнки. Один стереокадр занимает место двух обычных, так что на 36-кадровую плёнку влезает 18 снимков, состоящих из четырех узеньких полосочек. Смещения трудно увидеть, но они есть.

 

 

Справа от объективов находится рычажок переключения экспозиции (как в обычных шакальных шкальных фотоаппаратах), однако никакого влияния на экспозицию не оказывает. У камеры есть еще всякие переключатели и даже фейковый ЖК-экранчик — всё это смотрится весьма забавно.

Не смотря на брутальный образ, обилие всяких рамочек, рычажков и прочего, Nishika N8000 — это достаточно громоздкий и бестолковый кусок пластмассы, из которого трудно выжать более-менее качественные снимки. По сути, это четыре плёночных мыльницы в одной (при этом размеры, мыльность и плёночность также складываются). Как я понимаю, это из-за того, что Nishika — копия копии японских стереофотокамер Nimslo (подробнее о преступлении века можно почитать в Википедии).

Было бы круто иметь в коллекции такую 3D-камеру, но только цифровую (или резкую, хорошую плёночную). Nishika же очень много плёнки рубит в откровенный брак. Вот все приличные кадры с двух плёнок — дюжина серия тяжеловатых .gif-изображений. Если вы читаете запись по RSS, то посмотрите её на сайте. Если вы нетерпеливый, то подождите немного и развейте в себе это важное качество — гифкам нужно время на загрузку.

Книга, в которой говорится прямо — кради смело, тебе за это ничего не будет.

 

«Кради как художник» — это книга-сборник простых и понятных истин о творчестве, искусстве и самореализации. В ней Остин Клеон не пытается быть оригинальным или авторитетным. Скорее наоборот, он с первых страниц предлагает забыть об авторитетах и красть, не стесняясь.

Незрелые поэты имитируют, зрелые — крадут; плохие поэты обезличивают то, что используют, хорошие — улучшают это или по меньшей мере превращают в нечто иное. Хорошие поэты связывают украденное в единое целое, вызывающее совершенно уникальные чувства, которые не имеют ничего общего с тем, что было их источником.

Книга очень проста, и по содержанию, и по сути. Она скорее похожа на печатную версию блога — дюжина постов с нехитрой минималистичной графикой. Всё это читается за час и легко воспринимается даже сирыми, бездарными и слепыми.

Я скучный человек, работаю с девяти до пяти, живу в тихом пригороде с женой и собакой. Тот полный романтики  образ гениального творца, помешанного на наркотиках, болтающегося где попало и спящего со всеми подряд, давно вышел из моды. Это для суперменов и тех, кто хочет умереть молодым. Суть проста: творчество требует громадного количества энергии. Растрачивая её на ерунду, вы ничего не оставите на творчество.

В простоте тем, которые описывает Клеон, есть какой-то особый шарм. Учиться у других, работать хорошо, найти хобби — мы всё это знаем и так. Заслуга автора в том, что он просто собрал все творческие банальности и мелко пошинковал их в салатик. Лёгкая, здоровая пища для ума никогда не помешает. Кстати, лёгкости усвоения прочитанного способствует подача, вот такая:

 

Советовал бы я книгу? И да, и нет. Для развлечения на час она кажется мне дороговатой, однако и время, и деньги потенциально конвертируются в успешность с творческой самореализацией. Лично я не пожалел.

⌘ ⌘ ⌘