Прекрасные нью-йоркские любительницы чтения каждые выходные делают это в парке без одежды, и ведут про это специальный блог.
Сергей Сорокин говорит правильные вещи про пацифизм. Я далеко не со всем согласен, но так же как он считаю, что роль армии в современном обществе сильно преувеличена.
Лев Шлосберг интересно сформулировал критерий обитаемости деревни: «В деревне нет понятия «власть» в том смысле, к которому мы привыкли, как нечто дистанцированное от образа жизни людей. Приезжаешь к главе волости – обычный сельский дом, далеко не у всех есть оргтехника, просто стол, и все. Смотришь и понимаешь: девяностые здесь заморозились, ничего не изменилось. И работает человек, он власть. Этих волостных глав на всех выборах эксплуатируют нещадно, но соглашаются не все. Если пять лет живешь без бюджета вообще, что с тобой могут сделать? Вот я сказал про ту деревню, в которой нет сотовой связи. Это самый точный показатель. Раз исчезла полностью мобильная связь, это значит, что никто не платит, некому. Посмотреть на карту покрытия любого мобильного оператора – это реальная схема расселения людей. Сотовые вышки – технические свидетели наличия потребности в коммуникации, наличия жизни». Мне кажется, этот критерий универсален и вполне подходит для любых населённых пунктов на Земле.
Про пятидесятидвухлетнего доставщика пиццы на фиксед-гир велосипеде.
Интересная заметка Стивенсона о том, как он писал свой «Остров сокровищ»: «В дом покойной мисс Макгрегор приехал на каникулы школьник, который жаждал найти себе какое-нибудь занятие, чтоб было над чем поломать голову, О сочинительстве он не помышлял; он отдал мимолетное свое предпочтение искусству Рафаэля и с помощью пера, чернил и коробки акварельных красок, купленной за один шиллинг, он живо обратил одну из комнат в картинную галерею. Моею непосредственной обязанностью было принимать в галерее посетителей; порою, однако, я позволял себе снизойти с моих высот, встать (образно говоря) рядом с художником у мольберта и провести полдня в благородном соперничестве с ним, малюя картинки. Так однажды я начертил карту острова; она была старательно и (на мой взгляд) красиво раскрашена; изгибы ее необычайно увлекли мое воображение; здесь были бухточки, которые меня пленяли, как сонеты. И с бездумностью обреченного я нарек свое творенье «Островом Сокровищ». Я слышал, бывают люди, для которых карты ничего не значат, но не могу себе этого представить! Имена, очертания лесов, направление дорог и рек, доисторические следы человека, и ныне четко различимые в горах и долах, мельницы и развалины, водоемы и переправы, какой-нибудь «Стоячий валун» или «Кольцо друид» посреди вересковой пустоши — вот неисчерпаемый кладезь для всякого, у кого есть глаза и хоть на грош воображения. Кто не помнит, как ребенком зарывался лицом в траву, вглядывался в дебри этого крохотного леса и видел, как они наполняются волшебными полчищами!»
Сообщество Вконтакте, в котором выкладывается один и тот же портрет Путина в виде ежедневно пересохраняемого джипега.
Как производятся эти странные пластиковые карандаши из детства.
Старение британской королевы легко проследить по её изображению на банкнотах.
Я купалась в конце декабря в Светлом Озере в Петрозаводске, проламывая грудью лед и, мне казалось, что я умерла и воскресла. Я ехала 19 часов автостопом в Минск с грузином в черном БМВ с тонированными стеклами, который едва не изнасиловал меня под Витебском и подарил охапку тюльпанов. Я бегала по лесам два дня, играя в ролевую игру «Партизанскими тропами», украла банку шпрот и 5 часов просидела в «Рейхстаге», пока «фашисты» варили на спиртовке кофе, размешивая в нем сгущенку топором. — ЖЖ радует.
Очень странное интервью с сексологом на «Афише». Интервьюер удивляет интервьюируемого фактами из её профессиональной деятельности: « — Возвращаясь к порнографии: статистическое исследование одного из крупных порносайтов показало, что российские пользователи чаще прочего ищут видео на темы mature russian и mature mom. Что такая специфика говорит о сексуальности россиян? — Ух ты! Я не знала о такой статистике! Я этим воспользуюсь на лекциях, с вашего разрешения».
Интересный технический и сюжетный разбор фильма «Чужие».
Англоязычные музыканты разбирают тексты русских хардкор-групп:««В контексте этой песни можно говорить о двух вещах – о языке и о пафосе. Предлагаю последний тут все же не рассматривать. Это невероятно претенциозный текст, однако данный компонент тут неглавный. Первые несколько строчек вполне осмысленные, но их авторы с таким ожесточением транслируют некоторые характерные для России культурные стереотипы (сибирские медведи и вот это все), что складывается ощущение, будто SMG хотят впарить иностранцам набор понятных им клише. После прочтения первых строчек я подумал, что эта песня о гражданской войне в России или о Великой отечественной войне, но внезапно в припеве появилась отсылка к «Звездным войнам»! «Шлепни/чмокни своего короля» звучит как название сексуальной игры, а не сцены боевых действий. Но настоящая проблема появляется в припеве: первая строчка просто абсурдна – как можно «убить сталь» (kill steel)? И еще я не понимаю значения фразы «you don’t dare to front» («ты недостаточно смел для фронта»?). Строки, идущие перед финальным припевом, представляют собой набор слов, их нельзя назвать предложениями. Тут я запутался. Словосочетание «rat race» («крысиные бега») обычно употребляют, когда речь идет о построении карьеры или о работе, но никак не о войне. А последняя строчка настолько ни о чем, что я окончательно потерялся. Что значит «gonna bring it to the limits, terror is unseen»? У меня нет версий…»
Блог, который ведут два фотографа — одновременно снимают друг друга.
Про то, как делаются композитные рамы для велосипедов.
Я очень хорошо помню фокус-группы для «Пепси-Колы», которая тогда меняла свою упаковку, делала ее синей. У них была идея проверить версию, что синий цвет может ассоциироваться у нас с гомосексуализмом и поэтому его нельзя ставить на упаковку. Я прекрасно помню, как я ставила бутылку и спрашивала, с чем она ассоциируется. «Вы знаете, — говорил кто-то, — мне кажется, мы не доросли еще до такой бутылки. Для меня ассоциация — это академик Лихачев. Это высокоинтеллектуальная бутылка». — Марией Волькенштейн о становлении маркетинга в России.
Если вы захотите прочитать все пользовательские условия приложений и программ, которыми вы пользуетесь в течении года, вам потребуется 76 полных рабочих дней на это.
Прочитал книгу об истории обуви, которая на деле оказалась сборником статей с пульсирующей интересностью.
Когда-то я купил эту книгу для А., но она не проявляла к ней особого интереса. Однажды я неожиданно для себя оказался в ситуации, когда мне было совсем нечего читать, пролистал пару страниц и втянулся.
В общении с другим полом психически возбуждала его только обувь, и обувь элегантная, французского фасона, блестящая, чёрная. Видя женщину в такой обуви, П. чувствовал до того сильное возбуждение, что вынужден был мастурбировать. Даже обувь в лавках, даже просто объявления о продаже обуви влияли на него возбуждающим образом.
Ему рекомендовали жениться, но брачная ночь была ужасной: он чувствовал себя преступником и оставил жену нетронутой. На следующий день он встретился с проституткой. Тогда он купил пару элегантных дамских ботинок, прятал их в кровать, во время супружеских объятий трогал их и мог выполнить свои супружеские обязанности. Однако он был принуждать себя к половому акту, и уже через несколько недель его фантазия истощилась и искусственное возбуждение на него не действовало.
«Обувь» — это дюжина статей об истории одежды для ног в историческом и культурном контексте. Автор каждой статьи писал о том, в чём разбирается: о фетишизме, древнекитайской обуви или армейских сапогах XIX века.
Лесбиянка Пейри вспоминает это время: «Полисмен подошёл ко мне и сказал: «Выходи из машины». Я ответила: «Я за рулём». Меня спросили: «Какие у вас ботинки? Вы носите мужские ботинки?» А я ответила: «Нет, я ношу женские туфли». На мне были плетёные лодочки. Полисмен сказал: «Ну, что ж, вам крепко повезло». Потому что вся одежда на мне была мужская — рубашка, брюки. А в то время, если вас останавливали и если на вас не было двух предметов одежды, принадлежавших женщине, вы могли попасть в тюрьму».
Однако из-за того, что «Обувь» — это сборник, некоторые главы были чрезвычайно интересными, но половина оказалась проходной ерундой, которую следовало пролистывать, а не прочитывать. Из интересной половины я собрал небольшую коллекцию выписок, которые предлагаю вам в виде объемного саммари.
⌘ ⌘ ⌘
Вопреки распространённому убеждению, древние греки почти никогда не ходили босыми, и часто не снимали обувь даже дома. Если в Афинах человек появлялся босым в публичном месте, это давало окружающим повод думать, что перед ними нищий или философ-аскет.
Среди греческой обуви были мягкие сапоги-котурны. Поскольку котурны не делились на правые и левые и прекрасно сидели на любой ноге, в Афинах «котурном» прозвали беспринципного политика Терамена, который во время государственного переговора, случившегося в конце V века, резко поменял свои политические убеждения и поддержал олигархическую систему, а затем вновь объявил себя приверженцем демократии.
В Афинах обувь низкого качества подчас становилась средством, которое использовали, чтобы выразить свои политические симпатии: мужчина мог заявить о том, что не приемлет демократии, «изображая из себя спартанца», выходя на публику в нарочито простых башмаках на очень тонкой подошве.
На греческой чаше для вина есть рисунок, где голый человек, не сняв обуви, совершает половой акт с полностью обнажённой юной рабыней. Его обувь даёт понять, что он принадлежит к внешнему миру, а его визит в публичный дом — это лишь мимолётное приключение. Очень скоро он покинет «место действия», потому что, в отличие от рабыни, обладает обувью — свободой, позволяющей ему уйти в любой момент.
В V веке до н.э., для постоянных клиентов публичных домов было не в диковинку тешить себя развлечениями в садистском духе — в том числе избивать проституток туфлями или оторванными от них подмётками. Поскольку для обозначения этого занятия в греческом языке существовало специальное слово — blauto (буквально означавшее «бить туфлёй»), мы можем предположить, что подобная практика была вполне обыденной.
⌘ ⌘ ⌘
В средние века пару башмаков носили до тех пор, пока она не разваливалась окончательно. Обувь передавалась от старших к младшим, от мужчин к женщинам и детям.
В период раннего Средневековья весь простой люд — и мужчины, и женщины — носил сабо, вырезанные из дерева и пробки.
На Сицилии проституткам было запрещено иметь туфли, из-за чего они были вынуждены носить деревянные башмаки, называвшиеся здесь таппини (tappini). От этого слова в итальянском языке образовался глагол tappinare, который в просторечии используется для описания полового акта с продажной женщиной.
В художественной традиции того времени женские ноги, облачённые в плотные чулки или закрытые туфли, были символом целомудрия. Это объясняет, почему художники, которые часто изображали сандалии на ногах самого Христа, крайне редко «надевали» их на женщин.
Высокие башмаки-пианели не давали покоя светским венецианским властям. Они видели в этом причину перерасхода дорогостоящих тканей, возникавшего из-за необходимости шить слишком длинные юбки. Поэтому портным было дозволено снимать с дам мерки только без обуви на ногах.
Несмотря на то, что высота женской венецианской обуви нередко достигала 30-40 сантиметров, мужчины часто были не против этого — женщина, которая медленно передвигалась даже с помощью слуг, не могла улизнуть из дома на встречу к любовнику.
Среди итальянских обувщиков существовало несколько каст, находившихся друг с другом в сложных взаимоотношениях. Так, мастера, занимавшиеся изготовлением туфель и сандалий, калигари (caligari), сторонились дзаварети (zavareti), которые производили дешевую обувь или чинили бывшую в употреблении.
⌘ ⌘ ⌘
Передвигаться по материальному миру городов XVIII века было сложно — как чисто физически, так и в культурном отношении. В первой половине XVIII века физическая мобильность высших сословий в городской или сельской среде была значительно ограничена. В городах плохое состояние улиц не позволяло «прогуливаться ради удовольствия» за пределами площадей и декоративных садов и парков, находившихся в частных владениях. Улицы не ремонтировались, тротуары встречались крайне редко, всюду валялся мусор, да и британский климат прогулкам явно не благоприятствовал. Пешая ходьба была делом рискованным. Ужасное состояние улиц — непросыхающие лужи, непролазная грязь — породило в метрополиях институт чистильщиков обуви и подметальщиков.
В 1670-е годы магазины в районе Холборна, примыкавшего тогда к крепостной стене Лондона с её внешней стороны, стали оборудовать специальными площадками для парковки карет. Покупатели могли входить в магазин непосредственно из кареты, не пересекая уличное пространство. Пешая ходьба считалась уделом простонародья или тех, кому экипаж был не по карману.
В XVII веке обувь часто выбиралась по критерию непрактичности. Чем дороже и непрактичнее обувь, тем лучше. Знатные дамы носили матерчатые туфли из сукна, атласа или шёлка, которые быстро портились и выбрасывались. Женщины низших сословий вынуждены были носить кожаные ботинки мужских фасонов.
В Париже XVIII века хорошая обувь стоила 4-6 ливров, а платье — 30-40 ливров.
Пряжки к туфлям стоили куда дороже самих туфель. Пряжки можно было подбирать под одежду, под обстоятельства. Смена пряжек меняла вид пары обуви, а сами пряжки отражали индивидуальность своего владельца и признавались неотъемлемой частью его идентичности.С помощью пряжек можно было даже претендовать на более высокое положение в обществе.
Шнурки воспринимались как нечто совершенно старомодное, и имели необычные коннотаци — считалось, что обувь со шнурками носили исключительно гомосексуалисты, и так опознавали друг друга в общественных местах.
Изобретение «облегчённых» туфель, напоминавших современные балетки, привело к тому, что срок службы обуви значительно сократился. В порядке вещей была покупка 6-12 пар обуви за раз, причём этого запаса могло хватить всего на несколько недель.
⌘ ⌘ ⌘
XIX век — это эра европейского военного империализма. Многочисленные военные компании заставляли войска постоянно быть на марше, продвигась то по своей, то по захваченной территории. Не последнюю роль в успехе каждой компании играло, в каком состоянии находятся ноги воюющих.
Когда в начале 1880-х годов Жюль-Этьен Маре с помощью фотоаппарата фикисировал различные фазы движения человеческого тела, его моделью был солдат. Однако солдаты XIX века двигались не так, как люди сугубо гражданских профессий, и имели совсем иную осанку.
Движения военных были выверены и отточены до совершенства, что придавало налёт ритуальности. Из тактических соображений генералы и старшие офицеры должны были точно знать, с какой скоростью передвигаются их люди. Зная, сколько километров войска способны покрыть за час или за день, они могли высчитать, сколько времени понадобится, чтобы развернуть части на заданных позициях или перебросить подкрепление. Чтобы добиться этого, рекрутов муштровали на плацу до тех пор, пока каждый из них не научится двигаться с механической точностью.
Солдатская обувь была настолько неудобной, что часто выходцы из крестьянства предпочитали маршировать пешком, привязав сапоги к ружьям.
Многие солдатские башмаки разваливались после первого же марш-броска — бессовестные подрядчики умудрялись поставлять обувь, подмётки которой были изнутри заполнены плотной глиной, чтобы придать ей более основательный вид. В тёплую погоду глина нагревалась, превращая башмаки в орудие пытки, а во время дождя просто вымывалась водой, из-за чего подмётки в прямом смысле распадались на куски. Часто британские солдаты дрались друг с другом за пару приличной обуви.
Во время Крымской кампании XIX века обувь, снятая с убитых русских солдат, была одной из самых желанных наград для бедного, страдающего от кровавых мозолей британского рядового. Британские и французские солдаты буквально охотились за парой новых сапог. Зная это, русские стрелки дразнили противников, выставляя напоказ свои ботинки и выкрикивали на приличном французском: “Venez les pendre”, то есть «Приходите и возьмите их».
Во время Первой мировой войны немецкие снайперы целились именно в офицеров потому, что им была хорошо видна граница, где заканчивалось голенище офицерского сапога и началось галифе.
В армии XIX века в моде была маленькая мужская нога. Офицеры носили сапоги-веллингтоны на размер меньше, от чего их нога «изящно» изгибалась. Солдаты подражали командирам, предпочитая выбирая обувь меньшего размера, это называлось «примерка не на ногу, а на глаз». И даже после того, как солдату выдавалась обувь нужного размера, он готов был тратить собственные средства на то, чтобы изменить форму и размер обуви, чтобы она выглядела «краше» на ноге.
⌘ ⌘ ⌘
В древней Японии обувь не разрешалось носить в общественных местах. В театрах обувь полагалось сдавать в обмен на деревянный номерок, также поступали и в публичном доме — в них связкой деревянных бирок ударяли об пол у алтаря, привлекая клиентов.
Хлопчатобумажную обувь таби можно было стирать, но представители высших сословий меняли её ежедневно. Использованные полагалось отдавать представителям низших сословий.
В Японии существовала сложная система, с помощью которой определяли, владельцы какой обуви должны уступать дорогу друг другу и снимать обувь перед друг другом. Причем в некоторых случаях полагалось полностью снимать обувь, а в некоторых — лишь наполовину.
Японская обувь имела сексуальные коннотации. Демонстрировать непокрытые ноги считалось интимным жестом. Нога символизировала гениталии. На живописных изображениях подогнутые пальцы ног символизировали возбуждение, женщины (если они не были проститутками или представительницами низших социальных слоёв), обнажали ноги на публике крайне редко. Мужские изображения трактовались иначе: босые мужские ноги символизировали охлаждение супружеских отношений; обувь, сложенная в кучу, намекала на возможную неверность мужу.
Высота женской обуви достигала 30 см. Такую обувь, гэта, могли носить только куртизанки высшего уровня. Для того, чтобы передвигаться на гэта, требовалось долго тренироваться. Согласно обычаю, куртизанка, споткнувшаяся перед чайным домиком, должна была зайти и бесплатно развлекать посетителей.
Базовая японская обувь, сандалии варадзи, была очень проста в изготовлении, любой мог изготовить себе обувь. В романе «На своих двоих» остряк Яадзи дразнит самурая, который подолгу носит одну и ту же пару сандалий на протяжении всего путешествия. Самурай объясняет, что он сам тщательно сплёл их, и поэтому они служат так долго.
Путешественники часто останавливаются отдохнуть у придорожных храмов, поэтому постепенно вокруг них начинали возникать гостиницы, где, помимо закусок, продавались новые сандалии или детали для них. Варадзи быстро снашивались, и на дорогах часто встречались кучи валяющейся обуви, особенно вблизи ручьёв, где путешественники, помыв ноги, переодевали туфли. Эти груды обуви гнили, разлагались, и использовались в качестве удобрения.
⌘ ⌘ ⌘
В одном из ранних вариантов сказки о Золушке дочери мачехи, чтобы влезть в Золушкины хрустальные туфельки, ножом укоротили себе пальцы на ногах и пятки, но их выдали следы крови.
В романе XVIII века «Ножки Фаншетты» французского писателя Никола Ретифа де Бретона рассказчик крадёт розовые домашние туфли жены своего нанимателя, не в силах противостоять притягательности их розовых язычков и зелёных каблучков: «Губы мои впились в одно из этих сокровищ, в то время как второе, обманывая священную цель природы, заменяло мне объект желания — от преисполненности до экстаза».
В фетишистком журнале Leg Show встречаются фотографии и графические изображения ступней, иногда обнаженых, иногда в туфлях на каблуках, которые крушат и расплющивают всё: от бананов до улиток и жуков (в журнале есть также реклама видео, обещающего «влажные, хлюпающие звуковые эффекты»). В одной особо впечатляющей серии фотографии женскую ногу в черной туфле на высоких каблуках осаждают и атакуют тысячи крошечных пластмассовых солдатиков.
В дневнике К.П. описывает свои фантазии — он наслаждался, когда женская нога давила ему на горло. У К.П. возникала сильная эрекция даже при вгляде на траву, которая выпрямлялась после того, как «была примята женской ногой».
В современной Бразилии обувь имеет лесбийскую коннотацию. Лесбиянок называют sapato, в буквальном переводе — большие башмаки. Один бразилец объясняет это так: «Башмак подразумевает ногу, то есть если у мужчины большая нога, значит у него большой член. Это поговорка такая». И напротив, «женственную» лесбиянку называют sapatilha, тапочка, «потому что sapatilha — это то, что носят балерины».
Существует множество разновидностей фетишистского порно. Вот некоторые названия: «Поклонение ногам», «Пытка для ног», «Каблучки госпожи», «Шпоры», «Шпильки», «Шлюхи на шпильках», «Госпожа шпилек», «Супершпильки», «Туфли и сапоги унисекс». В «Пытке для ног» речь идёт о девушке-бегунье, которую мужчина приводит к себе домой и заставляет раздеться до трусов и потных носков. «Понюхав её носки, он лижет её голые ноги, связывает их и кладёт на гриль. Затем он щекочет их, и…».
Если даже нормальная мужская сексуальность пугает женщин, нетрудно представить, что они думают о фетишистах. Когда Диана Хэнсон, редактор Leg Show, попыталась провести опрос среди женщин, значительная их часть, узнав о мужских фантазиях, заявили, что теперь они боятся носить босоножки.
Босоножки, особенно с открытой пяткой, также считаются сексуальными, поскольку открытость предполагает доступность. Каталог магазина женского белья Frederick’s of Hollywood назвал одну такую пару обуви «Открытые и манящие». «Готовы выслушать ваши предположения» — так были охарактеризованы еще одни босоножки с провокационно глубоким вырезом, обнажающие пальцы так, что нога выглядит совсем голой.
⌘ ⌘ ⌘
В истории гомосексуализма хватает притеснений и преследований, и поэтому на некотором этапе возник дресс-код, который позволял однозначно выделить гея или лесбиянку. Они читали одежду друг друга словно словарь.
Обувь для геев и лесбиянок называлась квир. Самым мощным образом субкультурного стиля геев в промежутке между войнами были мягкие замшевые туфли.
В 1980-х годах ботинки Timberland стал признаком городских модников геев, но, как замечает Ричард Мартин, их носили зашнурованными не до верха, чтобы их язычки — фаллический символ — высовывались наружу.
В сороковых годах, когда женщины, носившие брюки, стали лучше восприниматься благодаря своим рабочим ролям в военное время, бутч-лесбиянки предпочитали мужские ботинки, чтобы подчеркнуть свою роль.
⌘ ⌘ ⌘
Производители кроссовок не только наладили производство множество типов обуви для отдельных видов спорта, но и разработали концепцию запланированного устаревания моделей.
В продвижении кроссовок есть три ключевых аспекта. Во-первых, покупателей убеждают в том, что технические качества обуви способствуют успехам в спорте. Во-вторых, кроссовки стали важной составляющей совершенствования личности. В третьих, прикладная спортивная обувь стала считаться эстетичной.
Кроме того, рекламная политика должна непрерывно сообщать о новой профессиональной модели, которая стала доступна для широкого использования.
В конце XIX века английское слово sneaker означало тихие звуки, производимые обувью с тканевым верхом на индийской резиновой подошве.
Когда в рекламе кроссовок стали появляться спортсмены, интерес зрителей спортивных шоу стал также распространяться и на то, как игроки носят обувь и какую именно.
Спортивная обувь компании Nike производится на 900 заводах в 55 странах силами 700.000 работников.
Высокая конкуренция вынуждает производителей вкладываться в разработку высокотехнологичной обуви. В крупных компаниях вместе с дизайнерами работает множество специалистов: от физиологов до инженеров-биомехаников.
Самоубийство Курта Кобейна, большого поклонника кроссовок Converse One Star, вызвало волну интереса к этой модели и помогло компании Converse решить свои проблемы в бизнесе.
Только 20% владельцев спортивной обуви используют её по назначению.
Не устаю удивляться риторике воинствующих захватчиков чужих земель, которая точь-в-точь совпадает с риторикой не менее воинствующих этой земли защитников. Взрослые дяди с автоматами и пеной у рта делят квадратные метры плодородного глинозёма и квадратные километры воды, населённой тощими рыбами. Вы серьёзно?
Ребята, земля, вода, воздух и другие прекрасные штуки не могут принадлежать конкретному человеку или подмножеству других людей.
«Но место, где мы проживаем, закреплено за нами историческим прецедентом, наши деды воевали!» — заявляют владельцы земли и воды. Почему-то никто не задумывается, что до дедов и прадедов за эту землю воевало большое количество более глубоких родственников, и каждый раз земля переходила из собственности в собственность. На планете полно мест, где не успевают поднять один флаг, как приходит время снимать его и вешать новый. Неужели еще не устали от этого?
Страстное желание владеть землёй сопоставимо с желанием взять в жёны девственницу, посадить лиственницу и построить из неё дом (разумеется, на своей земле). Хорошо еще, когда люди стараются купить себе этот участок суши, а не закопать в него менее слабого конкурента.
Каждому новому поколению людей кажется, что все предыдущие поколения жили себе во тьме незнания, а у них наконец появился порох, зарин, ракетное топливо, нанотрубки и инстаграммы, что те, до нас — они не втыкали, а мы всё поняли и постигли. Скоро полетим на Луну, а пока возьмём автоматическое оружие и покажем соплеменникам, что это наша земля. А потом покажем еще раз, на Луне.
Ребята, человек не может владеть ничем, кроме того, что он создал своими руками. Можно иметь в собственности картину или веб-сайт, но нельзя владеть землёй или еще каким-нибудь воздухом.
Земля — это же песок, чем крепче сжимаешь его в руке, тем сильнее он ускользает сквозь пальцы. Стараясь закрепить за собой то, чем ты метафизически владеть не можешь, ты лишь посылаешь другим людям вызов и сигнал — они придут и отнимут, хоть им и не надо. Словно у людей нет других проблем, как прикладывать лёд к разбитой роже.
Земля — ничья, она принадлежит всем и никому сразу. Вода, лес, воздух, жизнь, любовь и другие неисчисляемые существительные природного происхождения — тоже. А то совсем сошли с ума, убивают друг друга за землю и делят океанское дно. Скоро начнём распределять планеты Солнечной системы. Зато Марс наш?
Как дети, честное слово. Дети хоть «Маленького принца» читали.
Занятный пост врача — он пишет о том, что современные доктора совсем разучились наблюдать за больным и большую часть времени тратят на множество бесполезных и дорогих исследований.
«Одна вещь абсолютно ясна, ее можно наблюдать на многих видеозаписях эксперимента: люди приводят аргумент. Когда у них отнимают этот аргумент, они предлагают другой. Когда у них отнимают и новый аргумент, они тянутся за следующим. И только когда, пошарив по карманам, они не обнаруживают очередного довода, начинается состояние, которое мы называем «нравственным потрясением». Они твердо уверены в том, что аргументы найдутся. Отсутствие аргументов застигает их врасплох. И на некоторых записях видно, что они начинают смеяться. Но это не смех из разряда «ой, как забавно получилось». Скорее, это озадаченный смех, что-то вроде нервозного замешательства. Вы «знаете», что что-то неправильно, но не можете сказать почему. Вместо того чтобы изменить свое мнение о том, что такое хорошо, а что такое плохо, вы говорите: «Я не могу объяснить — просто знаю, что это неправильно». И тот факт, что это состояние существует, показывает: убеждения, которых придерживаются люди, не всегда связаны с аргументами, которые они приводят. Другими словами, знать, что что-то неправильно, и объяснить, почему это неправильно, — разные процессы». — пишет Эсквайер.
«При отсутствии микропузырьков вода не будет кипеть при повышении температуры. Действительно, при определенных условиях этого можно добиться. Например, нагревая дистиллированную воду в чистой пробирке без царапин можно добиться серьезного перегрева воды без начала кипения(это происходит без увеличения давления над поверхностью воды, однако процесс испарения все еще продолжается). Такое состояние жидкости неустойчиво — если в перегретую жидкость внести центр парообразования, например помешать стеклянной палочкой, на которой есть неровности, а значит микропузырьки, или высыпать песок, сахар, соль(на поверхности веществ есть неровности на которых тоже есть пузырьки воздуха), жидкость начнет активно кипеть, иногда даже взрывообразно — вся энергия, накопленная в жидкости начнет тратиться на парообразование, пока температура не упадет до точки кипения. В быту это выглядит так: человек наливает в чистую кружку воду из фильтра, ставит в микроволновку, через минуту достает(не подозревая, что вода уже нагрета до 112°) и бросает в нее пакетик чая, и вода тут же вскипает, выливаясь из кружки и ошпаривая руки». — очень хороший пост про… мультиварки.
Фотографии интерьеров гидросамолёта Boeing Model 314, который возил пассажиров в середине XX века. Трудно представить, что авиапутешествия могли проходить в таком комфорте.
Энциклопедия компьютерных вирусов — каждый вирус проиллюстрирован крутым дизайнером.
«В Средние века завтрак не считался необходимым приемом пищи; по современным меркам, мы не назвали бы его сытным. Съесть поутру кусок хлеба, иногда поджаренного, с вином (или вымоченного в вине) считалось вполне достаточно (заметим, что крестьяне и ремесленники, которым предстоял трудовой день, обычно завтракали более плотно, чем аристократы). Основных приемов пищи в день было два, и первым из них был обед. Поскольку его приготовление требовало изрядной возни, особенно в богатых семействах, обычно обед подавали не раньше полудня – к тому времени половина дневной работы уже бывала выполнена. Завершался рабочий день второй трапезой, гораздо более простой, которую подавали в пять-шесть часов. Ужинать полагалось снедью, необременительной для желудка. Иоанн Миланский, верный заветам медицинской школы в Салерно, советовал: «Вставай в пять, обедай в девять, ужинай в пять, ложись спать в девять и проживешь долго». — ЖЖ радует. И вот еще по теме: «То, что в Средние века использовали много соли и специй, чтобы скрыть вкус испорченного мяса — это миф. Это невозможно по многим причинам. Во-первых, всякий, кто имел дело с тухлятиной, знает, что вкус и запах испорченного мяса нельзя скрыть никаким количеством специй. Во-вторых, в Средние века люди не забивали скот без необходимости, поэтому свежее мясо не лежало так долго, чтобы успеть испортиться. Во всяком случае, оно было свеже́е, чем мясо, которые едят сейчас люди в большинстве европейских стран. А поскольку специи были дороже мяса, с какой стати тратить пряностей на 10 шиллингов, чтобы улучшить вкус протухшего цыпленка стоимостью в 2 шиллинга? Гораздо проще купить нового. И, наконец, кушанья, для приготовления которых мясо не использовалось, приправлялись специями столь же обильно, как и мясные блюда. Даже в отсутствие холодильников было множество общеизвестных способов заготовить и сохранить мясо впрок (его вялили, коптили, солили). Корни этого мифа — в книге Дж. Драммонда «Английская еда: пять столетий английской кухни» (1939), где впервые было объявлено, что в Средние века люди обильно приправляли мясо, чтобы скрыть привкус тухлятины. Драммонд — не историк, а профессор биохимии — отнюдь не называл себя экспертом-медиевистом, но, впрочем, это помешало ему сделать ряд весьма спорных утверждений, которые долгое время считались неопровержимыми фактами».
Хорошие новости из Хельсинки — финская столица намерена к 2025 году развить общественный транспорт до такого состояния, чтобы личным автомобилем пользоваться стало неинтересно. В распоряжении финнов будет централизованная мобильная платформа, в которую войдут все виды перемещения: от троллейбусов и метро до велопрокатов, свой путь по городу можно будет запланировать с мобильного и сразу оплатить весь, в один клик.
Игорь интересно рассказывает о том, как его супруга Яна оказалась в барселонской больнице.
Роджер Линн представляет новую версию своего ЛиннСтрумента — для тех, кто интересуется футуристическими музыкальными инструментами.
Первый адрес, по которому я отправляюсь в попытках узнать, как именно делать движения головой на север, — подвал у Курского вокзала, заставленный офисными столами и стульями, как из приемных Сбербанка: в нем располагается центр Татьяны Грабы. На столах горят церковные свечки, идет, если верить расписанию, мастер-класс «Женская сила. Перезагрузка». С разницей в несколько секунд звучат слова «проклянешь» и «писька отсохнет»; затем ведущая изрекает следующий тезис: «В отношениях нужна смазочка, цветы принес, подарок подарил — вот смазочка, иначе будет кровушка». Далее должен состояться мастер-класс по оральному сексу, но на него, к сожалению, из пяти записавшихся никто не пришел — зато шесть участниц предыдущего тренинга, кажется, желают продолжить ту самую перезагрузку. — Афиша про любовь по-русски.
Аэрофотографии аэропортов — это симпатичные технические паттерны.
Форбс пишет про то, что около 30% американцев на сегодняшний день имеют паспорта (для американца паспорт — это аналог нашего заграничного паспорта). Фактически это значит, что треть населения США (около 110 млн человек) путешествует за границу. В России количество загранпаспортов составляет около 11% от населения страны (15 млн человек).
Приложение, которое свяжет желающих прокатиться на лодке с теми, кто желает прокатить.
Уильям Александер интересно размышляет об изучении иностранного языка в среднем возрасте. Занятный способ оценивать уровень своего владения языком возрастом носителя, с которым можешь свободно разговаривать.
Прочитал на досуге книгу врача Андрея Ломачинского «Рассказы судмедэксперта» — о том, как заняться любовью с хряком, зачем садиться на сливное отверстие водонапорной башни и что будет, если понюхать иприта.
Книга представляет собой сборник рассказов, которые не связаны друг с другом композиционно. Каждый рассказ раскрывает один случай из практики Андрея Ломачинского. Автор постарался выбрать самые неожиданные случаи, так что скучать читателю не придётся.
Много интересного в медкриминалистике расследования отравлений. Но бывают в подобной практике случаи, когда состава преступления нет — отравления неумышленные. Взять хотя бы отравления метанолом. На вид — чистый спирт. Бахнул 30 грамм — ослеп, махнул полста — кони двинул. Метанол «младший брат» этанола, винного спирта. В организме они оба перерабатываются одним и тем же ферментом — алкогольдегидрогеназой. Только если при употреблении винного спирта продуктом этой реакции будет ацетальдегид, дрянь порядочная, но не смертельная, разве что вызывает головную боль с похмелья, то продукт распада метанола куда серьёзней — формальдегид или токсичнейшая муравьиная кислота. Она блокирует окислительные процессы на молекулярном уровне, и клетка «задыхается», несмотря на полноценное обеспечение кислородом.
Так вот у некоторых людей, у совсем-совсем незначительной части населения, алкогольдегидрогеназа дефектная. Такие люди практически не имеют похмелья, но пьют мало, так как быстро пьянеют и особого удовольствия от пьянки не получают. А ещё они известны тем, что могут без особого вреда хряпнуть метанола. Их неполноценный фермент не может «зацепить» его маленькую молекулу в достаточных количествах, а сам по себе метанол не токсичен и оказывает лишь лёгкое наркотическое действие, наподобие обычного алкоголя. Правда в силу крайней редкости, феномен врождённой толерантности к метанолу практически не изучен.
Известен случай, произошедший с подобным уникумом на Дальнем Востоке. Пограничникам, обслуживающим громадные прожектора на китайской границе, что светили через Амур, одно время выдавался метанол для протирки контактов и оптики. Именно метанол, потому как обычный спирт они безжалостно воровали и понятно, пили. На каждой точке висел плакат с черепом и костями, предупреждающий, что метанол — яд. И вот один солдат случайно бахнул на опохмел метанола вместо остатков купленной на ближайшем хуторке самогонки. И ничего! Своим открытием он поделился с сослуживцами. Результат оказался плачевным — в ночь того же дня в роту был срочно вызван дежурный по части офицер. Среди личного состава роты им был обнаружен один бухой и четыре трупа.
Все случаи описаны очень интересно, с медицинскими подробностями, которые сразу выдают в Ломачинском врача. Еще он совершенно не стесняется рассказывать жесть, пишет как пишется.
На следующий день собрали ночную мочу, и тоже на анализ. При этом мочиться заставили в присутствии фельдшера, чтобы исключить плевки в банку с анализом мочи (показывает увеличение уровня белка — намёк на серьёзную патологию), а то и добавление глюкозы или ацетона туда же (чем не диабет?). Простой сахар добавлять глупо — сахароза легко определима и в нашем организме не встречается, после еды мы её «перевариваем» в более простые сахара. Сложнее с выдавливанием капельки крови — как же, кровь в моче, тоже грозный симптом! Помнится случай, когда один призывник даже собственный палец уколоть побоялся — в мочу добавил кровь лягушки, что притащил с собой в кармане и разодрал беднягу прямо тут же, в военкоматовском туалете. Потом вся лаборатория чесала в затылке, когда в моче у этого юноши обнаружилось нечто, медицинской науке не известное — гигантские эритроциты с ядрами! Поясню, наши с вами эритроциты этакие безъядерные плоские мешочки, набитые гемоглобином. Ядра там не нужны, и красная кровь млекопитающих их в процессе эволюции потеряла. А вот у амфибий этот атавизм ещё присутствует. Под давлением военкоматовской комиссии горе-призывник во всём признался и пошёл служить.
Книга была бы просто отличной, если бы не одно «но» — порой Андрей заигрывается в Акунина и начинает выстраивать вокруг реального случая леса из литературных обработок, собственных домыслов и прочего исторического детектива. Согласен, так получается интересней и веселей, но опытный читатель ощущает неприятное покалывание фальши.
Принес Коля с Кафедры медснабжения и военной фармации здоровую желтую гайку. Не, не стырил. Ему ее для дела там дали. Еще ему дали какую-то железяку с манометром на макушке от кислородно-распределительной станции, большой газовый разводной ключ, микрометр и штангель-циркуль. А если точно, то это, вообще, не гайка была, а муфта латунная обжимная. И надо было Коле науку делать — эту латунь на железяку несколько тысяч раз накрутить и скрутить, притом периодически износ замерять. Ну, он все добросовестно выполнил, а результаты в таблицы занес. После этих операций край и резьба у гайки пошли острыми заусеницами.
Коля немного сибаритствовал. Первый на курсе купил себе махровый халат в Пассаже. В общаге он ходил исключительно в халате, ну, кроме построений, разумеется. Поэтому не удивительно, что эта гайка валялась в кармане того халата. А когда Коли на курсе не было, то его халатом пользовались все кому не лень — в основном, чтобы в душ на первый этаж сходить.
Лежу я на койке, умную книжку читаю. Забегает один курсант из соседней комнаты: «Где Колян? А нету! Ну, я его халат возьму, в душ сходить». Хватает халат, уходит. Ну, я ноль внимания.
Через десять минут тот курсант опять появляется, в халате. Что-то слишком быстро, чтобы помыться. Я глянул на его лицо — сразу понял, стряслось с человеком нечто страшное. Губы дрожат и бледный весь. Спрашиваю, мол, что произошло, а он пытается меня убедить, что все нормально. Пришлось надавить на психику. Тут он молча полы халата распахивает: на эрегированном члене сидит Колина гайка. Плотно сидит. С того краю, что к корню ближе капельки крови выступили, видать, заусеницы режут. Глянс пенис — темная, багровая.
Одним словом, получилась интересная и бодрая книжка — советую!
В рамках своей любви к кастомным вещам заказал пару кроссовок в питерском обувном бренде Afour Custom и делюсь впечатлениями.
Я вообще щепетильно отношусь к обуви, покупаю только те марки, которые мне нравятся несколько лет, ищу хорошую обувь в американских и британских аукционах. Всё это даётся мне непросто из-за моего 47 размера ноги — часто купить что-то приличное не получается. Однако я не жалуюсь и не испытываю больших проблем с выбором обуви.
Про «Эйфо» знаю давно, еще с тех времён, когда я работал в Гетвеаре. Мне всегда нравилась их обувь и их идея — шить крутые ботинки и кроссовки с возможностью кастомизации, да еще не в Китае, а в Питере. Однако долгое время их обувь казалась мне дороговатой: за 5 тысяч рублей я смогу купить две-три пары кроссовок, да еще и с доставкой. Плюс ко всему я был наслышан о не очень приятном опыте с Эйфо, у Лены Захаровой в процессе носки отлетела подошва. Но, несмотря ни на что, я решился и заказал, попутно попросив у ребят скидку.
Процесс заказа кроссовок состоит из двух частей. Сперва «Эйфо» предлагают сшить и доставить так называемые размерные слипоны — тестовую пару обуви, на которой можно будет проверить размер и посадку обуви. Сами по себе размерные слипоны стоят 990 рублей, но в дальнейшем их стоимость можно вычесть из стоимости ботинок или кроссовок от Эйфо.
Вот мои размерные слипоны:
После того как я померил слипоны, я заказал кроссовки. У Эйфо несколько моделей кроссовок, все они выполнены в одном фасоне, но различаются цветом отделки и материалами. Мне понравились Sabotage Camo Grey.
После того, как кроссовки приехали (кстати, из Питера в Москву доставляются всего за сутки), я внимательно осмотрел их — на первый взгляд, сшиты качественно. К кроссовкам полагались запасные шнурки и оригинальная коробка. Думаю, было бы круто вкладывать небольшую брошюрку о марке и пару наклеек.
На ноге «Эйфо» сидят приятно и плотно, я не почувствовал разницы между ними и, к примеру, Nike Air. Единственное, что меня удивило — кроссовки на ноге ощущаются чуть ниже, чем я ожидал. Еще первый раз, когда я их надел, кроссовки были немного тесноваты, это следствие моей порочной любви покупать обувь на размер больше своего.
Стоят ли «Эйфо» своих денег? Я думаю, что для людей, которые просто покупают понравившуюся обувь — однозначно нет. Обувь «Эйфо» шьётся вручную в Питере, поэтому она априори дороже, чем любая другая обувь, отшиваемая обычно в Бангладеше, Вьетнаме или Китае. Однако мне приятно думать, что над кроссовками работали классные ребята и шили их с вниманием к качеству, и поэтому я нисколько не жалею о покупке. Буду ли заказывать обувь «Эйфо»? Посмотрим на то, как будут носиться кроссовки: если всё будет хорошо, то однозначно буду.
В компании BIC запилили интересный проект — оцифровали почерки десятков тысяч людей из 107 стран и вывели некие универсальные начертания букв.
Посадка на самолёте MD-11F из кабины, снятая сразу с десяти камер. Включайте HD и на весь экран.
Есть у Пушкина такое стихотворение «О Муза пламенной сатиры!..», во всех 11 списках не хватает рифмы к одной строке: «Мир вам, несчастные поэты». Она есть только в одном, 12-м списке, который сделал царевич Теймураз Багратион, практически не говоривший по-русски, грузинскими буквами и с грузинскими переводами почти к каждому слову. Выглядит стих как «Мир вам, журнальные клевреты». Неизвестно, откуда его царское высочество их взял, но явно сочинить сам не мог. Таким образом, одна строка Пушкина известна только грузинскими буквами. — ЖЖ радует.
Прогулка по самому большому пассажирскому лайнеру в мире.
Открывая счет в банке, надо было ответить, нет ли у меня родственников-чиновников в России. Сейчас это стандартная процедура. А еще, чтобы открыть счет в банке, нужно два подтверждающих личность документа, при этом одним из документов может быть счет за коммунальные услуги. — Михаил Иванов рассказывает про переезд в США.
На каком-то этапе меня перестали удовлетворять намеки и эвфемизмы художественной литературы, и я украл в детско-юношеской библиотеке справочник по сексологии и спрятал его за ковром. <…> Справочник был какого-то очень медицинско-педагогического толка и был посвящен в основном нарушениям и девиациям полового развития. Это было намного больше, чем я хотел знать. — Букник радует.
Серийный убийца и людоед Ричард Чайз совершал злодения только в домах, двери которых были открыты. Если же дверь была закрыта, то он считал, что его не зовут в гости, и не входил.
Михаил рассказывает про звезды и полумесяц в геральдическом контексте.
Симпатичный документальный фильм про то, как производится сыр.
Шел теплый, ласковый июнь
Вновь за июнем шёл июль. — потрясающие стихи.
«Уолл Стрит Джорнал» в деталях рассказывает про свой первый выпуск.
Большая и интересная статья про гигантскую пещеру в Китае, которую смогли отсканировать лазером.
Дело нa экрaне волновaло зрителей. Оно зaключaлось в том, что некий контрреволюционный гaд, директор Госбaнкa, сaботaжник и aгент инострaнной держaвы, портил Ленину восстaновление российского бюджетa и Ленин послaл в Госбaнк мaтросa Бaлтфлотa, который хотя и не умел ни читaть ни писaть, но в три дня восстaновил финaнсовый бaлaнс России (дело происходило в 1918 году). Директор бaнкa был aрестовaн вместе со своими приспешникaми, и нa экрaне и в зaле толпa яростно кричaлa: Бей его! Дaй ему в зубы! Кроши врaгов рaбочего клaссa! — ЖЖ радует.
Я — провинциал. Провинциал не потому, что живу в Москве только четыре месяца, а потому, что пока еще с трудом умею управлять будущими ресурсами.
Провинциальный уклад жизни учит: чтобы достичь в будущем некого результата, нужно планомерно копить ресурсы для его гарантированного достижения (а желательно даже иметь их с запасом), а затем обменять ресурсы на результат.
Если рассматривать жизнь как цепочку событий, то провинциальный уклад заставит тебя перебегать от одного укрытия в другое. Главное — получить гарантированный эффект, бежать только в броне, пригибаться и прятаться, пережидать по полчаса между выстрелами. Ресурсы, потраченные впустую, не играют роли: нужно минимизировать стресс, обезопасить себя даже тогда, когда нет никакой опасности.
Провинциал вроде меня с опаской переезжает в другой город — ведь там нет своей квартиры, придётся снимать. Мало ли тебя выселят, или вернёшься с работы, а хозяин квартиры разгуливает по дому в твоём белье?
Провинциал вроде меня обязательно купит коробку молока, даже если дома есть одна — вдруг скисло или не хватит на кускус? Я выкладываю на ленту супермаркета ненужные мне товары не потому, что поражён вирусом бессмысленного потребительства, а потому, что боюсь остаться вечером без воды или хлеба, даже если не очень хочу есть или пить.
Провинциал вроде меня никогда не купит вещь по своим текущим возможностям. Если фотокамера, то только зеркальная, полнокадровая и с хорошим объективом. Если электрогитара — то только подписная американская. Провинциала не волнует, что он пока не умеет ни играть, ни фотографировать, он с детства приучен покупать «качественные» вещи на вырост.
Живя в провинции, ты можешь годами копить деньги на вещи, которые тебе нужны, ради факта обладания ими, ради некой вымышленной надёжности. Небольшой город диктует свой ритм жизни, в нём можно потратить пару лет и купить машину — все так делают.
В Москве люди живут иначе (сейчас я говорю о людях своего круга) — здесь люди понимают, что им не нужны избыточные ресурсы для того, чтобы жить полноценно и счастливо.
Зачем покупать квартиру, когда её можно снимать? Попросили съехать? Не беда, можно найти другую, в центре, или наоборот, тихую, в спальном районе.
Зачем покупать лишнее молоко, если оно, вероятно, скиснет? Если утром не хватит на кускус, можно приготовить граноллу или пожарить яичницу, а молока купить вечером, на следующий завтрак?
Зачем вкладывать деньги в излишнюю функциональность? Вещи всегда легко продать или обменять, если они вдруг перестанут устраивать.
Люди в провинции исходят из того, что завтра у тебя может не быть условий и ресурсов, поэтому ты всегда должен быть готовым. В столице понимают: ресурсы будут всегда, а как ты ими распоряжаешься важнее того, сколько их у тебя накоплено.
Первое время я понять не мог — как можно купить билеты в Нью-Йорк на ноябрь, когда у тебя нет ни визы, ни денег? Как можно купить двести грамм хамона, а не полкило — вдруг я еще захочу? Почему все вокруг не перебегают в бронежилете, а ходят прямо?
Разумеется, я утрирую: дело не в провициальности и столичности, а просто в разных жизненных подходах. Так получилось, что я воспитался в одном, а учусь жить в другом. И если первое время я испытывал страх от подобного образа жизни, то теперь получаю удовольствие — здорово существовать размеренно, не тратя время и силы впустую. Не бывает никакой стабильности, бывает только удовольствие от жизни здесь и сейчас, смешанное с уверенностью в завтрашнем дне.
Сегодня Лена Захарова запустила свой новый проект — конструктор интерьерных предметов «Фигура».
Фигура — это пять предметов: ящики, мини-стеллажи и подставка для цветочного горшка. Предметы вырезаются лазером из экологичной фанеры, собираются руками своего владельца и украшают его интерьер.
У Лены получился очень симпатичный проект: я наблюдал за тем, как она создавала чертежи, прототипировала, придумывала упаковку. А я помог ей с фотографиями вещей, вот некоторые из них:
Приятно, когда друзья не стесняются делать руками классные штуки — это вдохновляет.
Наконец дошли руки до небольшой, но очень занятной книги Жана Доминика Боби. Книгу «Скафандр и бабочка» он, парализованный, написал морганием левого глаза.
До декабря 1996 года Боби был преуспевающим журналистом, главным редактором французского журнала Elle, ловеласом и ценителем жизни. Однако тяжёлый инсульт запер его в собственном теле — Боби сохранил ясность мысли, память и чувства, но совершенно себя не контролировал. Молодой, активный мужчина превратился в бесперспективного паралитика, полного инвалида, который не мог самостоятельно дышать, питаться, не мог самостоятельно засыпать. Запертая в скафандре собственного тела бабочка его сознания могла шевелить только одним крылышком — веком левого глаза.
Соединенные бесконечными коридорами, госпитальные здания образуют настоящий лабиринт, и нередко можно встретить пациента «Менара», заблудившегося в «Сорреле»: имена известных хирургов служат для обозначения основных помещений. Несчастные, с испуганными глазами ребенка, которого только что оторвали от матери, дрожат на своих костылях, не уставая трагически повторять: «Я заблудился!» Я же — один из соррелей, как говорят санитары? — ориентируюсь довольно хорошо, чего нельзя сказать о приятелях, которые перевозят меня. У меня вошло в привычку стоически сносить ошибки неофитов, когда мы следуем неверным путем. Таким образом может представиться случай обнаружить неведомый закоулок, увидеть новые лица, уловить мимоходом запах кухни. Так, в самом начале, едва выйдя из тумана комы, я, когда меня везли в инвалидном кресле, наткнулся на маяк. Он предстал передо мной на повороте лестничной клетки, где мы заблудились, — статный, крепкий и внушающий доверие, в своем наряде с красными и белыми полосами, похожем на майку регбиста. Я сразу же отдал себя под покровительство братского символа, который оберегает моряков, а также больных — этих потерпевших крушение бедолаг одиночества.
«Скафандр и бабочка» — это немного госпитальных впечатлений и наблюдений, смешанных с воспоминаниями о былой жизни, ускользнувшей и ставшей такой далёкой и странной. В ней есть глубочайшая тоска по друзьям, которых больше не получится ни обнять, ни рассмешить, по девушкам, тепло которых больше не познать, по местам, в которых больше не побывать. Всё это страшно лиричное. Лиричное и страшное.
Внимание всех отвлек ливень. После первых капель откуда ни возьмись распустился цветник зонтов, в воздухе повеяло запахом нагретой пыли. Поддавшись всеобщему порыву, мы позволили увлечь себя в подземную базилику Иоанна XXIII — этот гигантский ангар для молений, где мессу служат с шести часов до полуночи, меняя священников каждые два-три богослужения. Я читал в путеводителе, что бетонный неф, более просторный, чем собор Святого Петра в Риме, может вместить несколько огромных аэробусов. Я следовал за Жозефиной по проходу, где были свободные места, под многочисленными громкоговорителями, транслировавшими церемонию с сильным эхом. «Слава Всевышнему на небесах… на небесах… небесах…»
«Скафандр и бабочку» трудно назвать книгой — это пятнадцать небольших глав по страничке каждая, которые все вместе читаются за одну поездку в метро. Если не знать, сколько сил потрачено для написания этой невероятно вымученной книги, то можно и не обратить внимания на эту горсть воспоминаний и впечатлений.
Ну вот мы и дошли почти до конца пути. Мне остается лишь вспомнить ту недоброй памяти пятницу 8 декабря 1995 года. С самого начала мне хотелось поведать о моих последних минутах землянина в отличном, дееспособном состоянии, но я так долго откладывал, что теперь, когда собираюсь совершить этот прыжок в свое прошлое, голова идет кругом. Я не знаю, с какого конца начать, как подступиться к этим тяжелым, бесполезным часам, неуловимым, словно капли ртути разбитого термометра. Слова ускользают. Как рассказать о гибком и теплом теле высокой черноволосой девушки, рядом с которой просыпаешься в последний раз, не обращая на это внимания, и почти ворчишь. Все было серым, вязким, безропотным: небо, люди, город, изнуренный после нескольких дней забастовки общественного транспорта. Подобно миллионам парижан, мы с Флоранс, словно зомби, с потухшим взором и тусклыми лицами вступали в этот новый день сошествия в безысходный шум-гам. Я машинально сделал те простые движения, которые сегодня кажутся мне чудесными: побрился, оделся, выпил чашку шоколада. Несколько недель назад я наметил эту дату для испытания новой модели немецкой автомобильной фирмы, импортер которой на весь день предоставлял в мое распоряжение машину с водителем. В условленный час вышколенный молодой человек ждет у дверей дома, прислонившись к серой с металлическим блеском «БМВ». В окно я разглядываю большой кузов седана, такой массивный, такой богатый, и задаюсь вопросом: на что я буду похож В своей старой джинсовой куртке в этой карете для высшего руководящего состава? Я прислоняюсь лбом к стеклу, чтобы ощутить прохладу. Флоранс ласково гладит мне затылок. Мы наспех прощаемся, наши губы едва соприкасаются. И вот я уже сбегаю по лестнице, ступеньки которой пахнут воском. Это будет последний запах из прежних времен.
Жан Доминик Боби умер через два дня после того, как эта книга была закончена.
