В России есть небольшие бренды, которые шьют красивую и качественную обувь. Спешу поделиться ими.

 

В конце сентября и начале октября я побывал в своём первом туристическом походе: прошёл пешком десятки километров по абхазским высокогорьям, дважды оказался в снежных неприятностях. Еще я пил чачу в армянском доме, путешествовал по Сухуми и побережью, воровал соседский виноград и вообще замечательно провёл время.

Про все эти приключения у меня есть обстоятельный рассказ с фотографиями. Присаживайтесь поудобнее.

Предупрежу заранее — в начале рассказа будет много текста и мало фотографий. Это потому, что я ленился доставать тяжёлую плёночную фотокамеру из рюкзака в походе (а иногда мне было совсем не до этого). Я постараюсь максимально использовать свои описательные способности, и надеюсь что вам не будет скучно.

Глава 1. Сборы

В этой главе расскажу о том, как готовился к походу.

Понимаю, что странно начинать рассказ с кучи текста про восьмидесятилитровый рюкзак, самовысыхающие носки и туалетную бумагу. Однако это важно описать заранее, чтобы не возвращаться с этому по ходу повествования.

Так что начнём с содержимого рюкзака и описания сборов. Мои сборы состояли из бесконечных трат на одежду и снаряжение.

⌘ ⌘ ⌘

Перед походом я окунулся в мир туристической одежды. И чем больше я изучал эту тему, тем меньше в моей голове оставалось мифов о преимуществах натуральных тканей: хлопка, шерсти, кожи. На самом деле походники одеты в высокотехнологичную синтетику.

Вместо красивых шерстяных носков надевают тонкие синтетические — они отводят влагу от тела и испаряют её через обувь. В результате ноги всегда сухие, даже если не снимать ботинки большую часть дня. Сухие ноги не мёрзнут и не образуют мозолей.

На теле тоже синтетика: термофутболки и леггинсы. Они также быстро отводят влагу от тела. Обычная хлопковая футболка сохнет сутки, а синтетическую достаточно снять и встряхнуть пару раз — и она уже сухая. Впрочем, обычно она мгновенно высыхает на теле сама. Если носить несколько слоёв одежды из специальной ткани (например, футболку, водолазу и куртку), то случаются волшебные вещи: куртка ощущается слегка влажной, хотя футболка и водолазка уже сухие и тёплые — они отвели влагу от тела.

Внешним слоем носят мембранную одежду, такая не промокает от осадков, но пропускает влагу от тела. В мембранных брюках и куртке чувствуешь себя неуязвимым: на улице дождь поливает, а тебе всё равно. Конечно, одежда не резиновая и со временем промокает, но легко пару часов выдерживает средний дождь.

В походе вообще важна многослойность. Сидишь на камне в тени во время обеда — тебе холодно. Идешь по серпантину под солнцем — жарко. Нужно постоянно снимать и надевать одежду. В жаркие минуты идёщшь в одной футболке. Натягиваешь сверху водолазу, если стало прохладно. Вечером, когда совсем холодно, надеваешь пуховку. Если вдруг пошёл дождь — натягиваешь мембранную куртку и штаны-самосбросы (они с молниями сборку, можно надеть не снимая обуви). А когда кончился дождик и потеплело, то быстренько снимаешь всё с себя до футболки. Чувствуешь себя  родителем, который бесконечно одевает и раздевает младенца в коляске, при этом младенец ты сам. Но иначе никак. Если натянуть свитер на рубашку и пойти так, то быстро вспотеешь, потом замерзнешь и согреешься будет трудно.

Я раньше посмеивался над знакомыми, которые ходят по городу в мембранных куртках для катания на сноуборде. Но побывав в походе, ощутил на себе могущество специальной одежды. По моим впечатлениям мембранная одежда и термобельё в походе круче обычной раза в два. Пойти в горный поход в джинсах, шерстяном свитере и дак-бутс — это мучение.

⌘ ⌘ ⌘

Из других расходов отмечу рюкзак. Для похода нужен специальный большой рюкзак вместимостью в 80 литров и выше (он в 5-7 раз больше обычного городского).

В обычном рюкзаке носят ноутбук и пару нетяжелых вещей, всего килограммов в пять. Это небольшой вес, и его передают лямками на плечи. Но в туристическом рюкзаке носят 15-20, а иногда и по 40 килограммов. Это очень большой вес, на плечи его не передашь — он испортит осанку и быстро утомит. А ведь с рюкзаком нужно идти по 10 часов кряду.

Чтобы разгрузить плечи, в туристическом рюкзаке вес переносят на поясницу. Вдоль спины у него расположена жёсткая кллюминиевая рама, а снизу, на уровне пояса — «уши» и ремень. Турист надевает рюкзак, а после затягивает ремень на поясе. Ремень охватывает таз и подвешивают груз на пояснице через уши. Лямки при этом почти не касаются плеч, вес через них не передаётся.

Я относился ко всей этой конструкции скептически, как и мембранной одежде. Когда впервые надел снаряжений рюкзак, мои плечи сильно устали спустя сто метров пути. Но когда мне помогли отрегулировать раму и показали, как правильно затягивать пояс, всё изменилось. Я нёс за плечами почти двадцать килограммов, и даже не чувствовал этого веса! Несколько дней похода я лез с рюкзаком в горы и переходил броды, и всегда он был для меня почти неощутимым. Одним словом, удивительная штука!

А еще рюкзак — это сложная конструкция. Он весь состоит из карманов, мешков, клапанов, затягивающих и утягивающих ремешков. Некоторые рюкзаки даже умеют разделяться на большой и маленький. Рюкзак также стоит недёшево.

⌘ ⌘ ⌘

Из других предметов снаряжения могу вспомнить спальник, палки и гидратор.

Спальник, или спальный мешок — это одеяло, которое застегивается по кругу в тёплую шаурму. Со спальникам отдельная наука: размеры, материалы, температура комфорта. Скажу только, что мой спальник оказался дурацкий: слишком тёплый, маленький для меня и тяжёлый — около двух килограммов. В следующий раз лучше куплю спальник полегче, но технологичнее.

Палки для ходьбы — это третья нога для путешественника. Они помогают разгрузить ноги через руки, которые в походе обычно не используются. На сколько горной дороге они дают дополнительные точки опоры. К палкам быстро привыкаешь, идти без них становится неудобно, странно. К сожалению, из-за тяжелых условий мои палки погнулись, и я оставил их перед отъездом.

Гидратор — это мягкий мешок с трубкой. В мешок наливают воду и размещают его в рюкзаке, а шланг крепят на лямку. С помощью гидратора можно понемножку пить воду в походе, не снимая рюкзака и даже не сбивая хода: просто вкладываешь сосок шланга в рот и делаешь пару глотков. Мой гидратор сперва раздражал меня: чтобы попить, нужно было прикусить сосок в правильном направлении, да и шланг время от времени пережимался. Но со временем я научился и привык к этой штуке. Кажется, что пить из гидратора удобнее, чем из фляги. Да и вмещает он сразу полтора литра (такую флягу или бутылку таскать трудно).

Про палатку особо рассказать ничего не могу. Организаторы выдали нам по трети обычной трёхместной палатки, каждая часть весила примерно килограмм.

⌘ ⌘ ⌘

Из-за того, что я раньше не был в походах, всю одежду и оборудование пришлось покупать. Мембранная одежда, рюкзак и снаряжение — дорогие. Я потратил на всё около 70 тысяч — это в несколько раз дороже участия в походе. Наверное, можно рассматривать такие траты как инвестицию в будущие приключения, но это спорно. Часть одежды слегка истрепалась, некоторым снаряжением я не очень доволен. Кажется, что походники подсаживаются на своё оборудование покруче спортсменов, фотографов или компьютерщиков.

Если вы, как и я, никогда раньше не были в походе и присматриваетесь к такому отдыху — старайтесь поменьше покупать, и побольше брать в долг в друзей. Вы точно найдёте рюкзак, спальник, возможно получится добыть обувь и куртку. Это сэкономит вам половину бюджета. Потом, если втянетесь — купите сами подходящее именно вам оборудование.

⌘ ⌘ ⌘

Еще несколько мыслей о снаряжении:

• Берите меньше одежды. На неделю достаточно пары футболок, по две пары белья и носков. Да, на третий день оно будет ощутимо несвежим, но вы тоже таким будете (мыться-то негде).
• Вообще берите самый минимум вещей. Вы пронесёте каждый лишний килограмм через броды и километры серпантинов. Чем легче рюкзак, тем меньше вы устанете и тем довольнее будете от похода.
• Дешевая серенькая туалетная бумага в походе на вес золота. И дело даже не в прямом её назначении. Оказывается, у бумаги целая куча возможных применений: ей протирают посуду, чтобы не мыть, вкладывают в промокшую обувь, используют для растопки. В исходе первого дня я шутку предлагал купить у И. рулон туалетной бумаги за все мои наличные деньги — от них было меньше пользы, чем от простых серых листочков.
• А вот настоящую туалетную бумагу лучше использовать влажную. Я просто купил пачку влажных салфеток, их же применял вместо душа.
• Полезно иметь небольшой ножик (подойдёт складной), миску, кружку, ложку и вилку. Я по глупости купил красивый и дорогой дамасский нож, который заржавел насмерть еще до конца похода.
• Нужен налобный фонарик и набор батареек к нему. Часов в шесть в лагере уже темнеет, без фонарика ни поесть нормально, ни в туалет не сходить. Еще я при его свете я вечерами вёл дневник.
• Для телефона, паспорта и прочих важных вещей круто иметь непромокаемые пакеты. Я просто взял дюжину обычных целлофановых пакетов и завернул в них своё барахло. Понял, что для документов и телефона лучше иметь специальный пакет, который не нужно развязывать каждый раз или рвать от нетерпения.
• Полезно взять с собой перчатки. Руки мёрзнут постоянно, особенно в дождь.
• Спать в горах нужно в шерстяной шапке, сорян.

Наверное, я слишком неопытный походник, чтобы советовать что-то еще. Но вцелом такими были сборы.

⌘ ⌘ ⌘

Еще несколько слов про организацию путешествия.

В походы обычно ходят группами, по пять-десять человек. В группе есть один или несколько старших, опытных походников: они составляют маршрут, распределяют обязанности, помогают, поддерживают. Для них поход — это работа, они менеджеры. Остальные ребята идут ради своего удовольствия, полагаясь на старших. Есть еще всякие профессиональные экспедиции и одиночные походы, но это сейчас не так важно.

Обычно походы организуют турклубы. Чтобы пойти, нужно вступить в клуб и что-то там сделать, я не знаю что. Но есть небольшие компании, которые организуют всё сами, без волокиты и бюрократии традиционных организаций. Я ходил как раз с такой компанией, «Эскейп Турс».

Компания обеспечивает участников частью оборудования и предлагает маршруты. Маршрут — это не просто случайное направление в горы. Организаторы всё тщательно изучают: где делать привал и разбивать лагерь, где добыть дрова и воду. Они понимают, куда и как эвакуировать людей в случае чрезвычайной ситуации. У хороших организаторов всё предусмотрено.

Свою компанию я нашёл в интернете. Связался с ребятами, обсудил условия участия и маршрут, оплатил. Узнал, что стартуем мы из Абхазии, из Цандрыпша. Посоветовался об оборудования и купил билеты. Путешествие начинается!

Глава 2. Двадцать шесть бродов

Поход начался с небольшой прелюдии. Я прилетел из Петербурга в аэропорт Сочи, забрал свой тяжеленный рюкзак c багажной ленты и отправился на границу с Абхазией. До границы ходят маршрутки, а особо нетерпеливые походили ходят пешком, через Адлер.

⌘ ⌘ ⌘

Граница — странная, нигде такой не видел. Нет ни суровых лесов в нейтральной полосе, ни автоматчиков, ни характерного ощущения перехода между мирами. Просто Адлер вдруг заканчивается забором, к которому тянется вереница уставших людей непонятных возрастов и занятий. Проходишь сквозь калитку и попадаешь в здание, которые напоминает не то провинциальный автовокзал, не то служебную пристройку к рынку — это российский пограничный пункт. В нём проверяют паспорт и пропускают дальше.

После туристы и местные переходят по старому мосту через речку Псоу и проходят абхазскую границу. В Абхазии даже пристройки нет, люди просто проходят через пару скучающих сотрудников, не показывая паспортов. И попадают в лапы десятков таксистов.

Мы доехали впятером на стареньком «Мерседесе» по слегка утомлённой дороге мимо каштанов, глупых коров и домов с зелёной крышей. Слева мелькает море, справа встают пологие холмы. Машина повернула пару раз и остановилась у разбитого железнодорожного вокзала в в сталинском стиле. Приехали, Цандрыпш.

⌘ ⌘ ⌘

В Цандрыпше у нашего отряда была база — пара комнат, снятые в гостевом домике у Перузы и Соломона, амшенских армян. Про Перуну, Соломона и армян-амшенов я расскажу позже.

Мы переночевали (ночь в ста метрах от Чёрного моря оказалась непривычно холодной), и следующим утром выдвинулись в путь. Два часа на разбитой газели нас вёз водитель по имени Роберт, с особенным смаком включавший итальянскую музыку шестидесятых. Под мелодии со средиземного побережья мы промчались по черноморскому, и поднялись метров на триста в горы. Дома кончились, дорога тоже. Роберт развернул газель и оставил нас одних у подножья горного перевала возле деревни Ачмарда. Накрапывал дождик, где-то вдали звенели медными колокольчиками коровы. Мы отправились в путь.

Шли ровно, одетые в мембранные штаны и куртки. Впереди меня — крупные цветные пятна непромокаемых чехлов на рюкзаки, с которыми спутники были еще больше похожи на космонавтов. Я оглянулся назад, посмотрел на море в сходящихся холмах ущелья. В следующий раз я увижу его через несколько дней, в других, менее приятных обстоятельствах. До сих пор жалею, что не сделал фотографии на память.

Я старательно переставлял ноги, стараясь сродниться с тяжелым рюкзаком и непривычными для меня палками. Казалось, что слегка устал идти в небольшую горку, дыхание едва заметно сбилось. Я вопросительно посмотрел на руководительницу похода М-а. Она глянула на часы и весело заявила: «Идём семь минут!». До обеда оставалось четыре часа, до привала и лагеря — часов семь.

Мы сделали небольшой перевал с еще заметной автомобильной дорогой, и упёрлись в русло ручья Сендрипш. Обычно в конце сентября ручей мелеет или пересыхает вовсе, но несколько дождливых дней перед нашим походом превратили его в маленькую речку глубиной примерно по колено. Ручей журчал по камням и ждал, пока мы снимем треккинговые ботинки. Переходили медленно, расстегнув лямки рюкзаков — от ноши следовало быстро освободиться, если упадёшь, и если тебя потащит течением. Вода почти что ледяная, но брод ощущается как маленькое приключение, испытание. Стараешься не думать, что дома любой случай промоченных ног трактуется как предвестник неизбежного заболевания.

Не успели мы переодеться, как пришло время второго брода, за ним — третьего, четвёртого. Дорога, когда-то проложенная или для военных нужд, или для лесовозов, прыгала с одного берега ручья на другой. Мы обувались и разобувались. Порой с мини-стоянки после одного брода виднелся следующий. Спустя дюжину остановок в излучине ручья устроили обед. Разрезали сало и хлеб, угощались огурцами и халвой. Было удивительно черпать вкусную холодную воду прямо из ручья и пить её маленькими глотками. Скалы над головой сходились к небу тяжелыми зелеными ладонями. Было весело и чуть страшно. Случись чего — до дома километров тридцать, и никто не отвезёт тебя на машинке к морю. Еще появилось странное, слегка пьянящее чувство дикости. Вот ты и вода, ты и горы. Здесь нет людей. Такого раньше не было. И это чувство будет только нарастать со временем.

⌘ ⌘ ⌘

Обед закончился, но броды продолжались. Еще через несколько переходов через Сендрипш мы перестали переобуваться из запасных кроссовок в основную обувь — просто перешли ручей в кроссовках и пошли дальше в мокрой обуви к следующему броду. Тело успевало нагреть влагу в кроссовках, и даже дискомфорта не ощущалось. Но чего стоит сама мысль о том, что ты уже час идёшь в мокрой обуви, время от времени погружаясь по колено в холодный ручей!

Около четырёх часов мы наконец стали набирать высоту, порой поднимаясь над ручьём на сотню метров. Но затем неизбежно тропа делала спуск, снова погружая нас в воду. Наконец, разменяв двадцать шестой брод, мы вышли на ровный участок под скалой, что нависла над ним словно корабельный нос. Под скалой стояли пара грубо сколоченных скамеек, импровизированная полка, валялся котелок и другие следы человеческого присутствия. Наша стоянка была популярным местом среди нечастых туристов и спелеологов. Как и мы, они стремились на плато Арабика. Повсюду валялись вещи, которые их владельцы протащили через леса, тропинки и броды: рваная одежда и обувь, какие-то странные железные детали и ржавые металлические кружки. Одну из них я отмыл в ручье и присвоил, потому что свою забыл. Так в горах у меня появилась самая хипстерская кружка на свете (еще и металлический привкус давала, от ржавчины).

На разбор вещей ушёл час. Всё быстренько оделись, нацепили сидушки и налобные фонари. Я сбегал за водой, попутно прояснив происхождение странных деталей — у самого ручья лежал развалившийся советский автобус, непонятно как оказавшийся в этих краях. В очаге заплясал огонь, над огнём нависла пара котелков: один для супа, второй для чая. Удивительно, но чаю походники пьют очень много, едва ли не по литру каждый. Он согревает и служит поводом для неспешной беседы.

⌘ ⌘ ⌘

К семи часам под скалой стало темновато. Все бросились фотографировать, как солнце гладило вершины соседних холмов. После расположились вокруг костра, обсуждали бывшие приключения и мою аэрофобию. Разложили сохнуть кроссовки вокруг очага: кто-то прожёг дыру, я закоптил свои рошики насмерть (пахнут костром до сих пор). Около девяти разбрелись по палаткам, укутываться в спальники и слушать ночной шелест ручья в русле под нами.

Я оказался третьим в организаторской палатке и подслушал, что между обедом и стоянкой по пути попадались следы медвежьей жизнедеятельности. К. заявил: «Он одни ягоды ест». Думал об этом всю ночь, спал плохо.

Глава 3. Плюс тысяча

Ночь в палатке оказалась на удивление приятным делом. Не знаю, сказалась ли мышечная усталось от нагрузок первого дня или свежий воздух. Но я не заметил ни отсутствия постели под собой, ни спального мешок, который оказался мне мал.

Впрочем, ночью случилось неприятное событие, которые затем слегка омрачило мне дальнейший поход. Ночью, покуда я думал о медведях и ворочался в мешке, молния на моём спальном мешке расстегнулась. Я правой рукой как-то нетерпеливо и грубо начал застёгивать её… и одёрнул руку от резкой боли — подушечкой указательного пальца ощутил какой-то ожог. Ночь, в палатке ничего не видно, тянуться за фонариком неудобно. Сунул палец в рот и ощутил металлический привкус крови. Чёрт, вероятно прищемил! Когда рассвело, рассмотрел палец. Оказалось, ночью я срезал молнией лоскут кожи размером с копеечную монетку прямо на подушечке. Ранка пустяковая, но на самой важной части пальца. Последующие несколько дней я не мог ни обувь завязать нормально, ни на фотографическую кнопку спуска нажимать. Хорошо еще не приходилось пользоваться сенсорным экраном телефона, а так бы вообще расстроился.

Но делать нечего, нужно идти дальше. Мы быстро запаковались, позавтракали кашей (пересолили её спросонья) и выдвинулись дальше. К печали И. нам пришлось преодолеть еще пару бродов, а после мы начали набирать высоту. Сегодняшним днём предстояло зайти на тысячу метров в горы: подняться выше зоны леса и выйти на высокогорную стоянку Гелгелук.

⌘ ⌘ ⌘

Второй день был самым тяжёлым физически. Вчера дорога пульсировала: то поднимала вверх, то опускала обратно к ручью — так успеваешь слегка устать, и отдохнуть после за спуске. Но путь к Гелгелуку шёл вертикально вверх, серпантином по холму. Отдохнуть негде, разве что иногда можно опереться на палки и отдышаться. Ноги ноют и отказываются шевелиться, сердце колотится, рюкзак кажется неподъемным. Печали добавляет обстановка: мы идём по «дну» влажного леса, по размокшей глинистой дороге. Ботинки облупливаются грязью и словно набирают по тонне каждый. Вокруг влажно, и эта влага пропитывает одежду. Чёрт побери, даже присесть на привале негде толком, сухое место надо еще поискать (и дойти до него). Первые несколько часов были совершенно изматывающими для меня. Не помню, чтобы мне когда-то было так тяжело физически.

Отряд растянулся: пока самые сильные вырвались вперёд, слабаки вроде меня отстали. Так я узнал, что идти последним в походе сродни проклятью. Всё время кажется, что ты отстаёшь, что подводишь остальных, хотя на самом деле просто кто-то незаконно вырвался вперёд. М-а спустилась откуда сверху, и подбадривала меня, рассказывая истории из своей десятилетней походной практики. Узнал, что она родилась, выросла и живёт в глухой алтайской деревне, где даже деньги не используют (магазинов-то всё равно нет). И назвали её в честь акушерки, которая прилетела принимать роды у её мамы на вертолёте. И что она ходила в тяжелые многодневные зимние походы, причём одиночные. Невероятная девушка.

Спустя пару часов ландшафт вокруг стал меняться. Влажный лес отпустил нас, заставив напоследок подняться по тяжеленной горной тропе. Деревья стали реже, хвоя сменилась на лист. Я сорвал и попробовал пару ягод крыжовника, затем Н. показал мне дикий фундук. Мы сделали несколько поворотов, поднялись еще выше и пообедали на самой кромке леса. Дальше были только редкие кусты, трава и горы. Казалось, что сидели на границе жизни, готовясь к выходу в открытый космос.

Чуть выше и дальше на ровной площадке в ущелье виднелись невысокие серые домики — балаганы. Гелгелук облюбовали охотники, которые десятилетиями стреляют тут горных козлов. Они строят себе эти балаганы, в которых ночуют и оставляют отвисеться туши в случае удачной охоты. Мы надеялись заночевать в одном из таких домиков.

⌘ ⌘ ⌘

Полчаса на рывок, мимо ручья и наверх, и вот мы на площадке балаганов. У одного из домиков стоит уазик и ходят суровые мужчины в форме. Вежливо здороваемся, ставим временный лагерь из тента возле одного из строений. Бегло осмотрели свободные — они все похожи скорее на продуваемые сараи, чем на настоящие дома. Спать в таких в одних спальниках рискованно: ночью похолодает. А если и разбивать палатку, то лучше сразу в поле. Ставим палатки, пьём чай и играем в карты. На нас медленно наползает облако.

Пока ребята ушли за дровами, я наблюдаю за абзахами-охотниками. Они выставили в сотне метров на холме картонную коробку от вина и весело палят в неё из винтовок. Слышал, что в туристам тут отношение двоякое. Врождённое гостеприимство соседствует со страхом за незарегистрированное оружие. Еще я хотел попробовать дикой козлятины, но в этот день охотники не настреляли ничего, кроме картона.

Я узнаю, что на соседнем холме ловит телефон — в десятках километров под нами Сочи, и оттуда странным образом добивает российская сотовая связь. Я созваниваюсь с А, зачем-то обновляю почту и телеграм-каналы. Возвращаюсь и вижу, что в импровизированном посёлке активизировались жизнь. С гор спустились новые охотники? они топят крохотную печку, котят дрова, ходят туда-сюда. Кто-то протянул провода из-под капота внедорожника, и теперь в одном из балаганов звучит не то телевизор, не то радио. М-а пытается безрезультатно разжечь мокрые дрова, которые ребята с трудом приволокли с уровня леса. Становится холодней.

Чем выше в горы, тем сложней рельеф. Тут уже не до красоты и гладкости. Заметно, как скальные слои топорщатся под острыми углами друг к другу. Представляю силу, что столкнула и выдавила на поверхность эти километры и миллионы тонн.

⌘ ⌘ ⌘

Неожиданно охотники-абхазы уступают нам единственный приличный балаган, самый новый. Он сколочен без щелей, утеплён снаружи и облагорожен внутри. Мы быстро перетаскиваем туда свой скарб и пытаемся обустроить быт. Внутри нет печки, и готовить приходится на бензиновой горелке. А еще вечеру выясняется две печальные новости.

Во-первых, И. почувствовала себя плохо: её знобит. А во-вторых,  Л. принёс с холма свежий прогноз — завтра на нашем пути ожидается резкое ухудшение погоды: дождь и возможно даже снег.

Ложимся спать с грустным настроем. Застегиваюсь в спальнике максимально аккуратно, и перед выключениям фонаря вижу, как изо рта валит пар. Деревья больше не шелестят, ручей не шумит внизу. Горы стоят холодно и молча, и я среди них. Первый раз в жизни засыпаю в шерстяной шапке.

Глава 4. Штурм неба

Проснулись: холодно, изо рта валит пар. Да еще и проснулись рано, часов в шесть или семь.

Сегодняшний план впечатлял: нам следовало набрать еще пару сотен, и спустя шесть километров выйти на плато Арабика. Обычно отряд в этом походе останавливается прямо на плато, у подножия двух скал: Каменная Клад и пик Арабика. Однако сегодня решили обойтись без лагеря — на высокогорье будет холодно, нет ни воды, ни дров. Чтобы не ночевать в минусовой температуре, решили этим же днём перевалить через скалистый Каменный Клад, пройти мимо скалы Глаз Дракона вниз, к озеру Дзоу. Путь большой и тяжелый, да еще и погода может подложить свинью. Поэтому и встали рано.

Однако выйти быстро не смогли: состояние И. ухудшилось. Стало очевидно, что продолжить путь с нами она не сможет. После недолгих переговоров было решено эвакуировать её на внедорожнике охотников вместе с М-й. Мы оперативно позавтракали с кислыми минами, и вышли вчетвером. Погода была прекрасной, светило солнышко. Мы бодро пошли вверх по сужающемся ущелью.

⌘ ⌘ ⌘

На этот раз меня как самого слабого поставили вперёд. Хорошая погода и нежелание застрять на перевале в снег гнали вперёд, и сильные ребята сзади едва поспевали, порой даже отставая. Трёхчасовой путь до плато Арабика мы сделали примерно за полтора часа.

Пейзажи за окном стремительно менялись — становилось меньше травы и больше камней. Наконец мы обогнули невысокую скалу Пирамида и вышли на небольшое плато, площадью в средний городской парк. Это она, Арабика.

Арабика — довольно известное место. Нашим маршрутом и другими путями к ней ежегодно идут десятки, сотни спелеологов. Дело в том, что на Арабике находятся три глубочайшие пещеры мира. До самой глубокой пещеры Крубера-Ворнья (более 2 км вниз) можно было дойти за полчаса. Но мы торопились дальше, погода поджимала. Где-то в этих местах в прошлом году разбился вертолёт из Адлера, прилетевший спасать засыпанных снегом спелеологов, но следов катастрофы мы не нашли. Еще на плато я наконец согрелся — весь предыдущий путь шёл зябко.

Справа плато ограничивал пик Арабики (2700 метров), вершина которого скрылась за облаками. Но нам следовало идти дальше, огибая внешне неприступные склоны Каменного Клада. Не знаю, что назвал кладом эту дьявольскую на вид скалу.

Спустя час мы продрались сквозь каменно-травянистые склоны и подошли к перевалу через Каменный Клад. Мы присели на скамейку на стоянке спелеологов, я достал камеру и сфотографировал наш путь наверх, скрытый облачной пеленой. До сих пор жалею, что не доставал камеру последующие шесть часов.

⌘ ⌘ ⌘

Подъём на Каменный Клад — второе тяжелейшее физическое испытание в этом походе. Вместо заявленного часа мы поднимались больше трёх. Ровная и крутая поверхность быстро закончилась, скалы стали грубыми и острыми, в них появились многометровые провалы и трещины. Чтобы подняться на десять метров вверх, порой приходилось тратить сто, обходя препятствия змейкой. На середине пути показалось, что сил совсем нет. Но мы поднимались выше и выше. Над нами вставала гряда, на которую приходилось забираться, чтобы увидеть впереди еще одну такую же. Спустя два часа на Каменный Клад наползла туча.

Идти было всё тяжелее и тяжелее. Жаль, я не догадался сфотографировать неземные виды, которые открывались перед нами. Хотелось поскорее перевалить через гору и начать спускаться, однако мы только набирали высоту.

Неожиданно стало холодней, начал дуть сильный ветер — под его порывами нас даже качало. Остановившись передохнуть и успокоить сердце, я заметил вокруг себя кружащиеся белые комочки — начался снегопад. Н. отправился наверх, искать потерявшийся в тумане путь, а мы быстро падали духом.

Когда Н. вернулся, мы решили спускаться. Мы набрали уже более 2600 метров, но до вершины перевала пришлось бы идти еще дальше. Уставшие и замерзшие, мы спускались бы вниз уже к вечеру, и ночевали бы в палатке, без костра и воды. Такая перспектива не радовала, и мы медленно побрели вниз, под нарастающим снегом.

⌘ ⌘ ⌘

Спустились к стоянке спелеологов спустя час — на земле уже везде лежал тонким слоем снег. Быстро перекусили под тентом, натянутым на палки, и решили пробиваться назад к охотничьим домикам в Гелгелуке. Думали также о том, чтобы заночевать прямо тут, в подножья Каменного Клада. Нас четверо в палатке, мы могли бы укрыться тентом и снегом. Однако спать в минусовой температуре не хотелось, да и перспектив было немного. Скорее всего, за ночь завалило бы не только перевал, но и путь домой. Мы быстро собрались и пошли.

Я успел переодеться, но, кажется, зря — спустя полчаса от липкого снега вымок весь. В расстёгнутые карманы куртки намело сугробы, мембрана в ботинках не справлялась с облепившим снегом. Мы шли и шли, растягиваясь: впереди сильный М. и я, подгоняемый страхом, позади уставшие Н. и Л.

⌘ ⌘ ⌘

На Арабику буквально забежали и пронеслись по ней почти галопом. Виды везде были фантастические. Еще пару часов назад плато было зелёным и даже кое-где цветущим пространством, а сейчас превратилось в зимнюю сказку. Всё было покрыто снегом, вместо кустов — сугробы. Пирамида, Арабика и Каменный клад скрылись за тучами, мы с Н. шли в каком-то забытии. Чтобы не запутаться, достали из кармана крохотный походный компас, и определили направление на Адлер. Туда и пошли по одной из едва различимых тропинок.

Спустя еще час, подойдя к входу в ущелье, я оглянулся — сзади, в сотнях метров позади, виднелись две яркие точки: Н. и Л. отдыхали, сидя прямо на заснеженном камне. Я сглотнул от фатализма происходящего, и мы начали спускаться вниз.

Идти вниз по снегу и скользким камням много сложнее, чем подниматься. Я согнул палку, едва не соскользнув вниз, в ущелье. Спустя пару минут мы потеряли тропинку и какое-то время шли просто по сырым заснеженным кустам по склону, пока не догадались вернуться и найти путь. Прямо по человеческой тропе шёл волчий след.

⌘ ⌘ ⌘

Путь назад был похож на плёнку, которую ускоренно перематывают в обратном направлении. Вскоре мы подошли к Гелгелуку. Спустившись на сотни метров, не застали снега. Вокруг была только мокрая от дождя трава, и в десятках километров внизу — Сочи, над которым издевательски светило солнце.

За полчаса до милого домика, обитого российскими автомобильными номерами, на меня накатилась страшная усталось. Я брёл в насквозь промокшей одежде по тропе, замерзая. В разговоре с поляком М. мы перешли на английский, обсуждали изменения в жизни и страх смерти. Неожиданно я вспомнил про фотокамеру, которую таскаю в рюкзаке. Сбросил его прямо в лужу — с рюкзака свалилась куча снега, которую я принёс на плечах с Арабики. Разгрёб промокшие вещи, оттёр камеру от сырости, поставил на автоспуск, но добежать до М. не успел. Так получился наш слегка смазанный портрет. Кажется, мы здесь счастливые от необычных приключений и спасения.

⌘ ⌘ ⌘

Подойдя к нашему домику в Гелгелуке, мы услышали внутри возню и русскую речь. Открыли двери и увидели внутри полдюжины лиц. Наше место уже заняли следующая группа туристов, что собиралась пройти нашим маршрутом на следующий день.

Мы развешивали мокрые вещи из рюкзаков и обсуждали приключения. Мы попали в снег, а они — в дождь, пока поднимались нашей вчерашней дорогой по серпантину. Ребята были такие же неопытные как и я, разве что не знали про мембранную одежду и обувь: их свитера и куртки промокли более безнадёжно, чем мои. В углу сидел их предводитель И. — опытный походник, который обычно водит группы на Эльбрус. Ребята рассказывал, что он даже брод переходит в треккинговых ботинках, а не в сменных.

Вечер мы провели в бесконечных разговорах и шутках. Н. готовил еду от нашей партии, И. — от партии завтрашних туристов. Мы пугали их байками о засыпанном снегом перевале, Н. договаривался с М-й внизу о нашей завтрашней эвакуации внедорожником по дороге охотников. Длинная полать в домике заполнилась спальниками. Я натянул слегка подсохшую шапку и радостно думал о том, что мои самые страшные приключения в этом походе закончились сегодня.

Это я так зря.

Глава 5. Эвакуация

Утром проснулись от холода, запаха бензина и шума двигателя. Прямо возле балагана кто-то возился и сердито сопел. Раздался стук в дверь, и на вежливый крик «Доброе утро!» гость сердито ответил «Кому доброе, а кому и нет». Это приехал наш спасательный отряд.

К спасению мы было не очень готовы, потому что машину ждали к обеду. Быстро собирались, засовывая в рюкзак сырые вещи, остатки продуктов и мокрые палатки. Водитель нервничал — он всю ночь пробивался сквозь снег на другом перевале, ночевал на вершине в дурацком балагане и ночью ремонтировал сломавшийся уазик. Вместе с ним приехало двое приятелей. Мы решили не думать о том, как поедем всемером с огромными рюкзаками.

⌘ ⌘ ⌘

Быстро загрузились под дождём, предчувствуя сложную дорогу по снегу. Мы вчетвером разместились на заднем сиденье, два приятеля водителя сели на переднее. Поехали, трясясь и посмеиваясь — ребята спереди поставили свои ружья так, что их дула качались и смотрели на нас поочерёдно. Дорога была ужасная, и качались так, что было страшно вывалиться из кабины.

Машина ехала всё выше и выше. Дождь и мокрая трава сменились снегом и сугробами. Мы позли по серпантину выше в горы, двигатель ревел, а уазик штормило на ухабах.

Спустя час водитель Рома попросил нас выйти. Мы почти доехали до вершины перевала, остановившись от него в нескольких сотнях метров. Дорога тут была особенно крутая, и нашими жизнями решили не рисковать. Мы слегка замёрзшие высадились на снег и стали наблюдать за уазиком, который карабкался вверх изо всех сил. Получалось у него не очень.

⌘ ⌘ ⌘

Машина почти не ехала вверх, и за полчаса преодолела пару десятков метров. Приятели водителя прыгали на переднем и задом бамперах, толкали машину сзади и в бок. Время от времени продвижение останавливалось: Рома давал отдохнуть сцеплению, курил и стравливал давление в шинах. Перспективы доехать до вершины перевала становились сомнительными.

После перекура мы начали толкать уазик вверх руками. Так машина поехала чуть лучше, но было очевидно, что до вечера мы не выедем. Кроме того, из-под колёс летела шрапнель из здоровенных камнюг. Одна из них угодила точно в повреждённое колено Л.

Потолкав машину до ближайшего поворота серпантина, мы встряли окончательно. Рома пытался спустить давление в колёсах еще больше, ехал задом, даже посадил меня в салон для утяжеления машины — ничего не помогало. Кроме того, мы успели окончательно вымокнуть и подмёрзли. А снег только усиливался. Мне чудилось что я прямо вижу, как машину и нас постепенно засыпает.

Нам показалось, что ребята на уазике ведут себя странно. С одной стороны, они видят что машину вытащить не получается. С другой — бросать её не хотят. Они просто бродят вокруг застрявшего уазика, ругаясь и беспрерывно закуривая. Н. посмотрел на карту в телефоне и нашёл на ней какоё-то небольшое горное село в пяти километрах через перевал. Мы забрали из машины рюкзаки, перекрестились палками и пошли.

⌘ ⌘ ⌘

На перевал забрались довольно бодро, опыт вчерашнего дня помог. Наверху обнаружили милое голубое озерцо и пару старшеньких балаганов на его берегу. Выглядело симпатично, настоящий курорт из «Сияния»! В одним из них оставили записку для Ромы сотоварищи: «Мы идём вниз» (ради записки я пожертвовал страницу моего окончательно размокающего дневника). Как потом выяснилось, абхазы записки нашей не видели — значит, он лежит нам до сих пор. Вот кто-то найдёт и удивится!

Дорога вниз была бодрее. Мы всё также шли в снегу и тумане, но страху стало поменьше. Сбросив пару сотен метров высоты, мы сошли к перевалу пониже. До него уже доходили тёплые потоки с моря, поэтому снега было меньше и туман рассеивался. Мы чуть расслабились, и я снова полез в рюкзак за камерой. Жаль, кадры не передаёт настоящей картинки. Вдали виднелись совершенно зелёные соседние сопки, а мы стояли на белых, заснеженных.

Вниз по серпантину довольно быстро стравили еще пару сотен метров. Выпавший снег уже бодро таял на тропе, и вышли вниз словно по руслу ручейка. Вода в гидраторе кончилась, и я ел снег, снимая его с травы. Спустя пару часов мы дошли до балагана на небольшом холмике. Слева вдалеке лаяли собаки и мычали коровы. Справа далеко внизу виднелась небольшая деревушка: распаханные участки, пара машин под навесами, клубящийся дым от печек. Пахло теплом и спасением.

Пока мы спускались к деревне, с Сочи пришёл мощный дождь и снова заставил нас помокнуть. Вымотанные, мы устремились к ближайшему дому. Его дверь отворилась, и к нам вышел пожилой мужчина. Он издали крикнул сердитым голосом: «Ну чего вы возитесь? Заходите скорее, кому говорю!».

В этом месте и в этом доме нам суждено будет провести сутки, полные гостеприимства. Но об этом — в следующей главе.

Глава 6. Великое гостеприимство

Мы оказались в крохотной избушке Арутюн и Анджела, армян-амшенов. Они родились и выросли в этих местах, но большую часть года живут в Адлере. Сюда приезжают по глубокому зову родины: погулять среди гор, повидать родственников, собрать трав и орехов.

⌘ ⌘ ⌘

Избушка их состояла из двух половин, и представляла собой скорее облагороженный балаган.

Маленькая её часть — сколоченная из досок веранда, с небольшой железной печкой, столом и парой скамеек. Сквозь щели постоянно задувает холодный воздух, так что печка поглощает дрова без остановки. За стеной была большая часть здания, с толстыми стенами и щелями, забитыми авиационными рекламами и салфетками (позже выяснилось, что дядя Арут раньше работал в аэропорту) — это была часть для сна.

Мы бросили в угол рюкзаки и начали развешивать над очагом промокшие вещи, попутно рассказывая о наших приключениях. Дедушка Арут цокал языком, смешивая амшенские слова с русскими, и говорил метафорами: «Вот видишь на гора растёт цветок? Когда он распускается, то это к снегу. Цветок говорит: „Уе&%*ай отсюда“». Анджела заваривала нам горный чай, который на деле оказался мелиссой, замоченной в воде (но согревал отменно). Н. с печалью смотрел на гору и думал, как нам помочь оставшимся там непутёвым абхазам. На деревушку то наползало облако и начинался дождь, то всходило солнце. Время от времени вдалеке на перевале кто-то стрелял из ружья, словно подавая сигнал, и Н. печалился еще сильнее.

Спустя час Арут увидел троих путников, сходящих по серпантину. Еще через несколько минут в избушку ввалились водитель Рома сотоварищи, чрезвычайно радующиеся печке. Мокрых вещей и греющихся тел стало больше.

И хозяева, и новые гости оказались армянами-амшенами. Последующий час они непрерывно обсуждали что-то, выпивали водку и чачу, обедали, выкладывали продукты на стол и ссорились, не желая забирать их как плату за гостеприимство. Вскоре водитель с друзьями начали натягивать на себя сырые штаны и свитера, собираясь идти пешком в Цандрыпш. Путь неблизкий — более 25 км по тяжелой разбитой дороге вниз. Напоследок хозяйка натянула на них большие целлофановые пакеты, проделав ножницами дырки для рук и ног. Начало темнеть, гости ушли, и мы остались одни.

⌘ ⌘ ⌘

Последующие несколько часов мы непрерывно ели и пили. Анжела выставляла на стол хлеб, овощи, сыр, Арут угощал нас самодельной водкой и «армянским» коньяком, который он лично настаивает в канистре на дубовых щепках.

Под конец, уже изрядно пьяный, я подсветил фонариком варенье из диких груш, и сделал этот фотоснимок.

Мы готовы были ночевать в палатках прямо в продуваемой веранде, однако хозяева предложили нам сдвинуть две ненужные кровати в углу утепленной части дома (сами расположились за занавеской). Мы свалились на кровати под тяжелые и пыльные одеяла. Первые несколько часов я мучался, придавленный приступом тяжелого похмелья, но потом уснул. Время от времени тихое радио на стене прерывалось радиообменом между самолётами и диспетчером в аэропорту Адлера. В этот день дневника я не вёл — сил не хватило.

⌘ ⌘ ⌘

На следующее утро мы быстро договорились с соседом Арута — он днём собирался отвезти машину картошки, и согласился взять нас с собой. Мы загрузились в его уазик, попрощавшись с хозяевами нашего домика. Напоследок Анжела вынесла нам пучки горных трав. Я пью сейчас отвар из них и вспоминаю удивительное гостеприимство этих людей. Спасибо вам, замечательные!

Поляк М. ушёл утром пешком, сам. Н. не хотел его отпускать, но и переубедить не смог. Поляку выдали карту, телефон и объяснили дорогу. Он уверил нас в понимании пути, а после весело загашал в обратную сторону. Мы со смехом развернули его в правильном направлении, но у Н. прибавилось поводов для беспокойства.

Дорога вниз была тяжелой и пугающей. По ней может проехать только специально оборудованный джип, хотя по словам водителя-амшена когда-то в деревню ездили на легковушках. Удивительно, но жители села не очень-то жалуют возможный ремонт дороги: берегут свою отдалённость и самостоятельность.

Я никогда не видел настолько разбитой дороги. Машина то прыгала на камнях, раскачиваясь, то ныряла в глубоченные лужи. Водитель иногда рассказывал: «Вот тут пару лет назад уазик наехал колесом на камень. Машину накренило, пассажир выпал и его джипом придавило. Вон и памятник ему стоит». Я только сильнее вжимался в кресло.

На обратном пути пересеклись с водителем Ромой сотоварищи — он отправился спасать свою машину на другом внедорожнике, еще более разбитом. В салоне сидело еще больше народу, в том числе какие-то дремучие старики. Мы мысленно пожелали ему удачи.

⌘ ⌘ ⌘

Спустя пару часов начали проявляться следы жизни. Дорогу нам перешло стадо коров, чуть ниже вдоль дороги валялся брошенный автобус. Спустя несколько километров мы остановились возле дома, который на первый взгляд выглядел заброшенным. Из избушки вышел лохматый мужчина с охотничьим ножом на поясе, и разговорился с нашим водителем. Когда мы отъехали, он рассказал: «Странный человек. С инопланетянами разговаривает. У него жена учительницей была, каждый день пешком в школу ходила. Однажды её кто-то по доброте подвёз. Так он узнал и убил её из ревности».

Водитель оставил нас в пяти километрах от дома — ему требовалось поехать в другую сторону, а после нужно было подняться обратно в горную деревню. Мы на оставшиеся наличные деньги поймали нового водителя, совершенно старого и седого деда на микроавтобусе-буханке.

Автобус был почти полностью сгнивший, непонятно как вообще он мог перемещаться. В кабине не было ни единого прибора, кроме руля и какого-то рычага, а в пассажирском салоне на дне зияли дыры размером с ведро.

Мы заехали к какому-то источнику, набрали воды «Хорошая, святая!» — заявил дед. А после поехали прямо по руслу ручья. Воды было выше колена, и она едва не заливалась в салон через дыры в полу. Мы хохотали от невероятного приключения и советовали Н. высунуть в дыру руки, чтобы поймать на ходу форелину для ужина.

И вот спустя четверо суток после начала приключения мы добрались домой, в Цандрыпш — обнялись с М-й, выпили пару бутылок вина и поспали наконец на нормальной постели.

⌘ ⌘ ⌘

На этом приключенческая часть моего рассказа заканчивается. Мы путешествовали четыре дня вместо запланированных восьми: не ночевали на берегу озера Гега, не пришли пешком к Рице. Но мы два раза вытаскивали себя из снежного ада, делили кров с замечательными горными армянами, путешествовали на уазиках и вообще здорово провели время.

Дальше будет фотографический рассказ про Цандрыпш и Абхазию, по которым я путешествовал в оставшееся время.

Глава 7. Застывшее время

Начну с Цандрыпша, где располагалась наша база и где я провёл остаток путешествия, совершая вылазки в Сухуми и другие места.

Цандрыпш — это небольшой посёлок в пяти километрах от границы с Россией. Когда-то он назывался Гантиади, по-грузински — «Рассвет». Здесь жили десятки тысяч человек и работали огромные санатории, в которые приезжали счастливые советские отдыхающие. И сюда, в самый отдалённый от Грузии кусочек Абхазии, в августе 1992 года пришла гражданская война: грузинский десант высадился прямо на пляж Цандрыпша и отрезал Абхазию от российской границы.

Сегодня Цандрыпш — это большая деревня в сотню домов. Они лепятся друг к другу заборами, заросшими виноградниками, и протянулись на сотни метров вдоль моря: от речки Лапсы до Белых Скал — единственного места на черноморском побережье, где мрамор выходит прямо в море.

⌘ ⌘ ⌘

Как и раньше, жители промышляют сдачей жилья отдыхающим. Любое капительное строение старательно перестраивается, разрастаясь вверх и вширь. На месте небольшого балагана появляется трёхэтажный особняк, нарезанный на крохотные комнатки. В сезон каждую сдают за 300-500 рублей в сутки. Сейчас несезон, и можно сторговаться даже за 100 рублей. Не уверен, что когда-нибудь где-нибудь увижу жильё дешевле.

Хозяева нашего дома — пожилая семейная пара армян-амшенов, Соломон и Перуза. Перуза тучная и медленная женщина, вынужденная зимовать в скучном Цандрыпше ради престарелой мамы, которой дорог дом и эти места. Соломон — неторопливый лысый мужчина, который обычно сидит на корточках во дворе или принимает нелепые позы на диване под шезлонгом. Он уголовник, недавно вышедший после многолетнего заключения. В его повадках, жестах, мимике и голосе чувствуется удивительная натура, о которой хоть книгу пиши, хоть сериал снимай. Как сядет на стул, как скажет: «Все думали я сдох!». Потрясающей комичности персонаж, оживший герой анекдотов.

У Соломона и Перузы традиционно останавливаются туристы и спелелоги. М-а. и Н. живут тут уже третье лето, и каждый год Соломон с Перузой пытаются слегка обмануть своих гостей. То запретят жарить свинину, потому что газа много расходуется. То продадут варенье в два раза дороже, чем на соседнем рынке. То потребуют сто рублей за пользование стиральной машиной. То выругают за якобы испорченную сковороду. Каждый год регулярные постояльцы подумывают переселиться в другой дом, и каждый год это срывается — посёлке все армяне и все друг другу родственники. Куда сбежишь из этого огромного этнического организма?

⌘ ⌘ ⌘

Выйдешь из дома — упрёшься в разрушенный железнодорожный вокзал. Сквозь него до сих пор ходят поезда из России, делая небольшую остановку и устремляясь дальше, через Гагру в сторону Сухуми. Я прогулялся вдоль путей, удивляясь былой красоте дороги. Иногда вода подступала к ним так близко, что даже становилось не по себе. Море и рельсы!

Между Цандрыпшом, вокзалом и посёлком втиснулся огромный заброшенный санаторий, кажется он назывался «Донской Табак». От санатория остался галечный пляж длиной в добрых пару километров, заросшие корты, закрытые туалеты, развалившиеся бетонные конструкции на берегу и пустые жилые корпуса. Даже советские вывески еще не до конца растворились во времени.

Каждый вечер я традиционно купался в море, морщась от необходимости ходить по булыжникам. Особенно приятно было купаться в заходящих лучах солнца. Стоишь в набегающих волнах и смотришь, как сквозь солнечный круг в сочинский аэропорт медленно заходит очередной авиалайнер.

⌘ ⌘ ⌘

Если пройти или проехать несколько километров дальше, то береговая линия вдруг поднимется вверх почти отвесно. Смелые ребята забираются на бетонные конструкции, которые над ней возвышаются. До моря десять метров по прямой вперед, и сотня — вниз.

Чтобы проехать еще дальше, следует сесть на маршрутку. Они носятся вперед и назад по автомобильной дороге, что тянется вдоль побережья рядом с железнодорожной. В салоне всегда будет уставший школьник в белой рубашке и его мама, стайка бравых парней с наушниками и пошлыми шуточками (обычно сидят на заднем ряду), а также испуганные путешественники-лоукостеры с чемоданом и сумкой, нетрезвый старик и девушка, который он старательно рассказывает истории, пытаясь положить морщинистую руку на плечо.

Маршрутка летит мимо бетонных остановок-ракушек — говорят, это дипломная работа Зураба Церетели. Полчаса пути привезут к кафе, где уже много лет делают одинаково хорошие хачапури. Каждый год они дорожают на 10 рублей, но это ничего.

Хозяйка кафе извиняется за шум, рядом проходит свадьба. В туалет лучше не ходить, чтобы не пугаться. Ну а еще можно рискнуть и заказать «домашний холодный торт». Хипстеры безошибочно узнают в этом блюде панакотту, но только сваренную не на сливках, а на сметане.

Все эти места и впечатления такие странные и одновременно тёплые, что сердиться нет ни сил, не желания. Просто живёшь вне времени, радуешься солнцу и морю.

Глава 8. Мандариновый край

Я немного где был в Абхазии, только базовом Цандрыпше, в Сухуми, в Новом Афоне и на озере Рица. Еще некоторое расстояние проделал пешком по этим местам, несколько раз ездил на такси и маршрутках. Расскажу об общем впечатлении от страны.

⌘ ⌘ ⌘

Абхазия кажется мне страной-травмой. Она похожа на руку, которую сломали дважды. Сначала после распада Советского союза она вынуждена была выживать на остатках бюджетного туризма из России, а сразу после в маленькой стране прошла война: с высадкой десанта, сбитыми пассажирскими самолётами и вертолётами, геноцидом, обстрелами жилых кварталов. Абхазия не пришла в себя ни после первого, ни после второго удара. Рука срослась плохо, и ослабла.

Сейчас Абхазия выживает как может. Весной, летом и в начале осени в страну едут миллионы туристов, привлекаемые смешной ценой за отдых. Семьи учителей, пенсионеров, младших чиновников с детьми и родителями снимают комнатушки у моря, жуют виноград и ходят по гальке. А спустя пару недель укатывают в свой Орёл или Липецк на загруженной сыром и эвкалиптом «девятке».

В стране почти ничего не развивается. Состояние экономики — покинутость с элементами лёгкой консервации. Централизованно ничего не строится и не производится. Муравьи больше не таскают палочки в общую кучу муравейника, а старательно расширяют в нём свои норки-комнатки, надеясь что всё не рухнет окончательно. Дороги, мосты, общественные здания дай бог если слегка ремонтируются. Интересно, сколько всё это еще выстроит?

Важно понимать, что добрая половина жителей Абхазии — это граждане России. У обычного прохожего на улице четыре паспорта: по паре обычных и заграничных, от России и Абхазии. Они живут в стране полгода, зарабатывая на туристах. А зимой уезжают обратно в Адлер или Сочи, в лучшую инфраструктуру. Представляю, как пустеет страна в несезон.

⌘ ⌘ ⌘

Абхазия выглядит как настоящий заповедник позднесоветской курортности. Многие здания и сооружения сохранились с восьмидесятых годов и стоят почти нетронутыми: пустые санатории, предприятия, дома. Если кто-то пересмотрел «Приключений Электроника», то можно смело ехать в Абхазию и устраивать ню-фотосессии на крыше заброшенной шестнадцатиэтажной гостиницы.

С другой стороны, всё это навевает тоску и грусть. Если в горах чувствуешь себя почти что астронавтом, брошенным выживать в опасной среде, то в Абхазии ощущаешь белым горожанином, который приехал на странный Восток. Вроде все вокруг ходят с айфонами, но непонятно что делать, если у тебя отберут твой собственный. В Абхазии есть вай-фай, но нет ощущения, что ты в безопасности. Уж не думал, что переходя абхазо-российскую границу я буду чувствовать гордость от приобщения к цивилизации.

⌘ ⌘ ⌘

Ладно, хватит ныть. Расскажу лучше про Рицу. Это самый главный абхазский курорт. Рица — это реликтовый национальный парк с водопадом и двумя озёрами, большим и маленьким.

Озёра образовалось тысячи лет назад, когда от скалы Пшегишвы откололся огромный кусок, который перекрыл русло речки Лашупсы. Кусок этот размером с гору, так что между озёрами примерно четыре часа пешком по небольшому перевалу. Кстати, к Малой Рице мы должны были прийти спустя восемь дней похода. Даже посидели бы на обрыве Пшегишвы, с которого откололась скала. Вот это место.

А Большая Рица — это популярный курорт. К озеру проложили хорошую автодорогу, по которой автобусами свозят туристов. Дорога также опоясывает само озеро. Я долго думал, сколько сил и средств потребовалось, чтобы пробить такую трассу к горному озеру. Но загадка быстро разрешилась: на противоположном конце водоёма стоит дача Сталина, в которой он даже несколько раз бывал. А недалеко есть и еще одна дача. Смотреть их мы не поехали.

Вообще Рица — это удивительное место. В Швейцарии или Франции озеро стало бы курортом мирового уровня, а в Абхазии на него с неохотой едут бюджетные российские путешественники. Только представьте: огромное зеркало воды цвета глаз твоей бывшей. В прозрачном озере водится настоящая форель, которую можно поймать и пожарить на обед. По поверхности воды плавают педальные лодочки с отдыхающими, где-то вдалеке кто-то наверняка купается, наплевав на запрет. А над всем этим стоят горы с заснеженными вершинами. Красота!

Еще вокруг озера есть бесчисленные кафе, мини-отели, станции проката чего угодно, экскурсионные кабинки и прочая ерунда. К сожалению, качество и сервис тут абхазский, а цены чрезмерно высокие. Зато при каждом кафе есть котик, который ждёт форельных костей.

В парке есть водопад, к которому туристов везут на джипах по довольно разбитой дороге. Скорее всего это подают как отдельное развлечение, но нас уже ничем не удивишь. А водопад, кстати, очень милый. Вода в нём льётся не сверху скалы, а бьёт прямо из её середины.

В Рице много продают горного мёда — туристы его любят. Мёд собирают прямо в ущельях. Одни пасеки стационарные, как на фото, другие устанавливают на принцепы (жаль я такое не сфотографировал). Не понимаю правда, где пчёлы находят столько цветов для сбора мёда.

Еще в парке, как и вообще в Абхазии, много ценных пород деревьев. Рассказывали, что их активно вырубают и экспортируют, в основном в Турцию. На границе каждый второй турист из России стоит с большим веником эвкалипта, хотя его запрещено вывозить из Абхазии. Но всем всё равно.

Еще побывал в Новом Афоне. Это небольшой городишко, который существует тут минимум с III века. Главная достопримечательность городка — Новоафонский монастырь, который построили в конце XIX века. Удивительно, как такое сооружение воздвигли на вершине небольшой горы: срезали её часть, вручную притащили все стройматериалы. Позже здесь организовали дачу Сталина, а сейчас монастырь активно восстанавливают. Удивительной красоты место, порядком загаженное хаотичной торговлей и неконтролируемым туризмом.

Эпилог. Рюкзак с впечатлениями

Когда немногочисленные знакомые с опытом горных походов рассказывают о своих впечатлениях, они обычно с восхищением заявляют о величии гор, тщетности своего бытия на перевалах. Говорят, что влюбились в эти заснеженные вершины, и что видят в урочищах неописуемую красоту. Я должен был бы скептически фыркнуть: «Всё это ерунда!», но на самом деле мои знакомые правы.

Горы — это правда величественно, красиво и даже пугающее. Кажется, в мире немного природных явлений, на которые можешь смотреть с открытым ртом — и горы к таким точно относятся. Это особенно ощущалось выше уровня леса, где встретил необычную, безжизненную атмосферу. Чувствуешь, что выходишь из привычного природного мира куда-то в непонятную среду: в ней своя погода и своё ощущение времени. Мне было странно ощутить всё это. Бесспорно, я никогда раньше не чувствовал такого благоговения перед природой.

Мне также понравился вкус приключений, хоть они и не ожидались в нашей походной программе. Два раза мы оказывались в экстремальных ситуациях, и оба раза выходили, сделав над собой усилие. Думаю, это помогло моему умению успокаиваться, брать себя в руки. Если подумать, то спокойствию в стрессовые моменты можно научиться только практикой таких моментов.

Еще мне понравился походный быт. Здорово быть автономным, носить в рюкзаке всю свою жизнь на неделю вперёд: еду, дом, одежду, необходимые вещи и даже чуть излишеств. Ощущаешь себя человеком-улиткой. Мне нравилась грубая походная еда: супы, каши, макароны, хлеб и сало. Сидишь в ста километрах от цивилизации и пьёшь чай с сушками под звёздным небом. В этом есть гастрономическая романтика. Кстати, а какие там звёзды над головой! Я никогда не видел столько звёзд, созвездий и туманностей.

Еще странно ощущать самодостаточность своего тела. Когда ты живёшь в городе, то постоянно полагаешься на разные штуки: горячую воду в кране, стиральную машину, духовку и чайник. В горах оказывается, что безо всего этого можно обойтись. Единственный источник тепла в походе — это ты сам, твоё тело. Промок? Высохнешь. Замёрз? Согреешься. В городе порой думаешь: «О ужас, у меня влажные носки! Что теперь делать?». В походе это такая мелочь и глупость, что просто мысль о ней не вызывает даже улыбки. Учишься игнорировать трудности — и тогда они уходят сами собой.

Перед началом похода я парился о вещах, которые на самом деле оказались неважными. Например, думал о том как бы мне помыть голову и побриться. Но на деле несвежие волосы и лёгкий запах поношенного тела совсем не мешают, когда тебе нужно пройти пятнадцать километров по горам, а после натаскать воды и напилить дров. Раньше я ныл от малейшего отсутствия гигиены, но сейчас понял что легко смогу переносить такие тяготы. Да и не тяготы это вовсе, зачем себя обманывать.

А вот физическая тяжесть похода была ощутимой — к такому я не был готов. Идти по горам утомительно, изматывающе. Словно ты занимаешься в тренажером зале, но не пару часов, а весь день с часовым перерывом на обед. Кроме индивидуальной тяжести есть и общая, ведь походники идут группой. Важно худо-бедно держать темп, не отставать. Я правда очень устал идти, и за три дня переходов похудел на шесть килограммов. Хотел даже поныть тут о том, как это было тяжело, но физические испытания были и прошли, не оставив после себя унизительных чувств. Думаю, в следующий раз я буду готов к этому морально, и всё пройдёт легче.

Мой горный поход был авантюрой, на которую я решился за полчаса. Ожидания от него менялись: от страшного испытания на скалах до хипстерской прогулки с плёночной фотокамерой. На деле я получил несколько дней крепкой физической работы и природные впечатления, которых не увидишь на картинках и до которых не доедешь на автобусе. Не скажу, что я подсел на походы и стал заядлым пешим путешественником, но с приятной улыбкой думаю о повторении своего опыта. Прямо сейчас я смотрю на свой походный рюкзак, ставший мне кем-то вроде приятеля, и планирую приключение, в которое мы с ним отправимся летом будущего года.

Если вы, как и я, никогда не были в горах и походе — дерзайте. Это именно те ощущения, о которых вы захотите вспомнить и рассказать.

На прошлой неделе сгонял на несколько дней в Берлин. Привёз оттуда три фотоплёнки — показываю любимые кадры с них.

Думаю, пора завязывать с бесконечными поисками клёвой компактной 35-мм камеры. Нужно поискать что-то действительно основательное. Если у вас есть хорошая плёночная камера, и вы живёте в Москве или Петербурге — напишите пожалуйста, попрошу у вас на тест.

А сейчас — Берлин.

Год назад мы с А. переехали из Москвы в Петербург: погрузили коробки и велики в грузовую машину, и поехали ночью по первому снегу. Меньше чем через месяц мы вернёмся обратно в столицу.

Расскажу о том, что мы поняли за год в Петербурге и дам советы тем, кто хочет последовать нашему примеру. Я уже писал пост с впечатлениями от Санкт-Петербурга (его тогда славно похаяли всякие странные журналистки и сочувствующие). Решил, что переработаю и дополню свои старые мысли, и для красоты слога разобью их на три части: что понравилось, что не понравилось, и что делать если тоже хочется.

Что понравилось

• В городе ощущается историчность. Более того, можно и нужно жить в ней: ходить между старинных зданий, топить дома древний камин. В Москве на Чистых Прудах или Арбате живут редкие счастливчики.
• До благополучной Финляндии можно доехать на машине за пару часов. Это удобно: можно летом сгонять в кемпинг или на музыкальный фестиваль, зимой — поехать кататься на лыжах. Да и забытые у нас продукты можно без труда запасти: прямо у границы стоят большие супермаркеты.
• В Петербурге силён дух активизма. В городе много разных маленьких организаций, фондов, групп, ячеек. Они проводят концерты, собирают благотворительные акции, влияют на политиков и других людей. Если бы в Москве какой-нибудь барбешоп отказался обслуживать геев, об этом в лучшем случае написали бы на «Вандерзине». В Петербурге возле заведения растянули огромный радужный флаг и устроили мини-фестиваль с лекторием. Молодёжь северной столицы чувствует себя активнее, свободнее.
• Можно развить предыдущую мысль: в Петербурге есть сильная негласная субкультура, которая не размывается приезжими, а наоборот, ассимилирует их в себя. Молодые горожане быстро начинают любить барную культуру, носят одежду местных дизайнеров, слушают локальные музыкальные группы. В каждом «Бримбориуме» есть свои барный важняк. Кажется, что в Москве всё это слабее ощущается.
• В Петербурге ощутимо дешевле. Аренда жилья, средний чек в кафе, услуги — всё это обходится в среднем на 30% выгодней, чем в столице. Если работаете удалённо с московской зарплатой, то будете жить комфортно и ни в чём себе не отказывать.
• Еще в Петербурге величайшая гастрономическая культура из всех, что я видел. В городе столько баров, кафе и ресторанов, что обойти их все физически невозможно. Открываешь какой-нибудь «Вилладж», а там очередная статья: «Сорок лучших рыбных баров ноября». Всё недорого и очень вкусно — буду невероятно скучать по всему этому.
• Кажется, что здесь невысокая конкуренция и слабый уровень сервиса во всём, кроме ресторанной культуры. Не понимаю, почему не появилось волны петербургских стартапов.
• Здесь не так жарко летом и вообще довольно приятная тёплая погода поздней весной, летом и осенью. Я не люблю жару и открытую одежду, поэтому радуюсь такому климату.
• Рядом есть морько.

Что не понравилось

• В Петербурге мало общественно-образовательной жизни: лекций, конференций, фестивалей, концертов. Нормальные события либо проходят раз в год (какое-нибудь хромое биеналле музейного искусства), либо про них знает дюжина посвященных (как про киноклуб Леонида Цыткина).
• Дурацкий аэропорт «Пулково», из которого всюду дорого лететь. Для примера, из Москвы в Сочи добираются за 3-4 тысячи ₽, а я из Петербурга летел за 12. Обычно перелёты отсюда в два раза дороже — петербуржцы едут либо в Хельсинки, либо в Москву, а уже там пересаживаются на выгодные авиалайнеры.
• В городе неуютная среда. Всё замусорено рекламой, на каждом углу люди с мегафонами рекламируют ерунду. Возле станций метро продают просроченную еду и шерстяные носки, просят милостыню. Любая улица намертво запаркована, до сих пор водители бросают свои повозки на тротуарах. Город здесь — это место для суровых прогулок или перемещения между двумя точками.
• Еще в Петербурге нет общественного пространства, куда можно просто прийти с коляской, где получится посидеть с ноутбуком. Нет даже примерного аналога Крымской набережной. Редкие парки запущены, а в центре посидеть можно разве что на чугунной ограде канала. Не представляю, как в этом городе люди заводят детей.
• С ноября по апрель погода просто отвратительная. После обеда уже темно, целыми днями идёт мерзкий снегодождь, дует сильный ветер. Я раньше сам посмеивался про то, что люди тут неделю не видят солнца. На деле это оказалось противным явлением, которое сказывается на настроении и даже на психике. Зимой стабильно уходит три бутылки вина в неделю — без него не расслабишься.
• Кажется, что петербуржцы чрезмерно расслаблены в работе и общении. «Давай завтра?» — это не анекдот, а суровая реальность. У нас есть какие-то знакомые, которых мы год не можем поймать на чашку кофе.
• Здесь мало разного бизнеса, мало работы и зарплаты порой совсем смешные. В Москве зарплата в 40 тысяч ₽ кажется смешной (или стартовой), а тут это неплохие деньги.
• Морько рядом — холодное.

Что делать, если хочется переехать в Петербург

• Живёте в Москве, но любите местные кафе и бары? Не переезжайте вообще, лучше катайтесь сюда на выходных. Спустя пару месяцев вы устанете от бесконечных обедов в ресторанах, и начнёте ежедневно сталкиваться с городской неустроенностью.
• Смело переезжайте из любого другого города, кроме Москвы. У вас всё хуже, чем в Петербурге, и вам понравится.
• Если точно решили переезжать — делайте это где-нибудь в марте. У вас впереди будет полгода лучшего времени в этом городе. Успеете познакомиться с людьми и местами, и нормально подготовитесь к зимовке.
• Селитесь только в центре: между Обводным каналом с одной стороны и Невой — с другой. Круто жить в районе Горьковской. Для любителей тишины и красоты — Петроградская сторона. Еще можно посмотреть на Васильевский остров. Больше нигде не селитесь, там жизни нет.
• Ищите максимально хорошую квартиру: большой площади, с высокими потолками и излишествами вроде камина или рояля. Вы будете проводить больше времени дома, чем вам кажется.
• Чтобы не пропускать клёвые события, подпишитесь на главные городские заведения: пространства вроде «Тайги» и «Эрарты», клубы вроде «The Place», бары вроде «Dead Poets». Читайте «Бумагу» и её рассылку.
• Не обманывайте себя и окружающих, что вы здесь навсегда.
• Тренируйте снобизм. Он вам понадобится.

 

Продолжаю конспектировать статьи Элиезера Юдковского о рациональности и когнитивных искажениях.

1. Авторитет не отменяет аргументов. Если мы знаем об авторитете говорящего, то всё равно хотим услышать аргументы. Однако если говорящий сразу начинает с аргументов, то в его авторитетности мы уже не сомневаемся.
2. Если мы видим, что эксперт верит во что-либо, мы предполагаем существование некоего абстрактного свидетельства (пусть даже мы не знаем какого именно), и из существования данного свидетельства мы выводим истинность позиции эксперта.
3. Братья Райт говорят: «Наш самолет полетит». Если вы посмотрите, насколько они авторитетны (механики, чинящие велосипеды и изучавшие физику самостоятельно) и сравните их авторитет, скажем, с лордом Кельвином, вы обнаружите, что лорд Кельвин явно более авторитетен. Если же вы видите на самом деле летящий самолет, то авторитет Кельвина можно даже не обсуждать.
4. На авторитет стоит полагаться только при прочих равных условиях, и он не выдерживает никакой конкуренции с сильными аргументами.
5. Иногда кажется, что для примирения и объединения человечеству нужен новый враг-суперзлодей.
6. Если вы позволяете утверждению о вашей любимой идее компенсировать недостаток ритма в песне, недостаток красоты в картине, недостаток остроты в произведении, то ваше искусство неизбежно будет крайне убого. Когда вы стараетесь рассказать через искусство свою любимую идею, то вы должны придерживаться тех же стандартов, что при рассказе о бабочке. Общий тест, который позволяет распознать ужасное политическое искусство — спросить, казалось бы данное искусство нужным, не будь оно политическим. Если кто-то пишет песню о космическом путешествии, и песня достаточно хороша, что я слушал бы ее, даже будь она о бабочках, тогда и только тогда ей можно начислить бонусные баллы за прославление великой идеи.
7. Есть множество форм искусства, которые страдают от очевидности. Однако юмор страдает больше остальных, поскольку он держится на сюрпризе — нелепом, неожиданном, абсурдном.
8. Если вы обнаруживаете себя в компании людей, которые рассказывают несмешные шутки о злейшем враге, будет хорошей идеей смыться оттуда, пока вы не начали смеяться вместе с ними.
9. Люди, имеющие изначальную точку зрения на проблему находят поддерживающие аргументы более охотно, чем опровергающие. Даже когда их поощряют в том, чтобы они были объективными.
10. Люди тратят больше времени и умственных усилий на то, чтобы отклонить опровергающие аргументы в сравнении с поддерживающими аргументами. Если двум группам с разными мнениями предлагали очевидно уравновешенный набор аргументов, то их мнения поляризовались еще сильнее.
11. Люди, свободные выбирать источники информации, скорее ищут подтверждающие, чем опровергающие источники.
12. Люди, встречаясь с новыми контраргументами, ищут оправдание не снижать свою уверенность и разумеется находят поддерживающие аргументы, которые им уже известны.
13. Вы не можете получить больше истины из фиксированного положения, просто доказывая его; вы можете заставить большей людей поверить этому, но вы не можете сделать это более истинным. Чтобы улучшить наши убеждения, мы обязательно должны менять их. Рациональность — это операция, которую мы используем для получения большей истинности наших убеждений, путем их изменения. Рациональность — это поток, направленный вперед, которые собирает свидетельства, взвешивает их и делает заключение.
14. Рационализация же фиксирует убеждения на месте; её лучше было бы назвать «антирациональностью», как по её результатам, так и по её алгоритму. Рационализация — это обратный поток, от заключения к избранным свидетельствам.
15. Различие между мотивированным скептицизмом и мотивированным доверием в том, что заключения, которым человек не хочет верить, обладают большей требовательностью, нежели заключения, которым человек хочет верить. Мотивированный скептик спрашивает, заставит ли свидетельство принять вывод; мотивированный простак спрашивает позволит ли свидетельство принять вывод.
16. Когда люди уклоняются от неудобных выборов, они часто вредят другим точно так же, как и себе. Отказаться от выбора часто бывает наихудшим выбором, который вы можете сделать. Цена удобства слишком велика. Важно овладеть привычкой стискивать зубы и выбирать — так же важно как впоследствии искать лучшие альтернативы.
17. Бывает, что вы говорите вещи, которые звучат неправильно для новичка, в противовес магически звучащей технической терминологии о лептонных кварковых переплетениях в N+2 измерениях; и слушатель является незнакомцем, не знающим вас лично и тему разговора. Тогда я подозреваю что точка, в которой средний человек на самом деле начнет доверять не своему первому впечатлению, чисто из-за академических степеней, где-то рядом с уровнем Нобелевского лауреата. Грубо говоря, вам нужен любой уровень академических регалий, расцениваемый как «за гранью обыденности». Примерно это произошло с Эриком Дрекслером. Он представил свое видение нанотехнологии и люди сказали, — «Где технические подробности?» или «Возвращайтесь, когда у вас будет степень!» И он провел шесть лет, расписывая технические подробности и получая степень под руководством Марвина Мински. Его «Наносистемы» — это великая книга. Но изменили ли те люди, которые говорили «Возвращайтесь, когда получите степень!» свое мнение о молекулярной нанотехнологии после этого? Нет.
18. Иметь ложные убеждения плохо, но это не наносит постоянного вреда — если, когда вы обнаруживаете вашу ошибку, вы исправляете её. Опасно иметь ложное убеждение, если вы верите, что его нужно защищать в качестве убеждения — вера в убеждение, которая может сопровождаться настоящим убеждением.
19. Если вы сделаете нечто личным, это защитит его от критики. Вы сможете говорить: «Вы не можете критиковать меня, поскольку это личное для меня, внутренний опыт, к которому у вас никогда не будет доступа, чтобы вы могли поставить его под вопрос». Но ценой такой защиты себя от критики является то, что вы впадаете в одиночество.
20. Когда ложь защищается веками, подлинное происхождение болезненных привычек теряется в тумане, под множеством слоев недокументированной болезни; и тогда, думаю, мудрее будет начать с нуля, а не пытаться избирательно отказываться от исходной лжи и сохранять привычки мышления, что защищали ее. Просто признайте, что вы неправы, сдайтесь полностью, прекратите защищать ошибку, хватит пытаться говорить, что вы «чуть-чуть правы», не пытайтесь сохранить лицо, просто скажите «Ой!», отбросьте все это и начните заново.

Продолжение следует.

Один из самых тяжелых и важных переломов в моей жизни произошёл, когда я научился спрашивать.

Раньше я смотрел на интересных мне людей так, как фанат смотрит на любимую группу: прижавшись к ограждению, влюблённо и безнадёжно одновременно. Если в интернет-магазине не было товара, я просто закрывал вкладку и шёл мимо. А когда мне называли условия или цену, я сразу же соглашался.

Так живёшь, словно одноклеточное — только и делаешь, что реагируешь на внешние раздражители. Это неплохо и наверное даже нормально. Но жизнь меняется, если поймёшь что можно по-другому.

Раньше казалось, что нужно жить как все, без лишних вопросов. Общайся с теми, кто сам зовёт в гости. Покупай то, что есть, по прайсу. Обходись, если нет или нельзя.

Но со временем понимаешь — в любой ситуации всегда можно получить от жизни чуточку больше. Худшее, что случился: тебе не ответят, не дадут скидку, не согласятся на твои условия. Ровно то что получил бы, если не спросил.

Мне жаль, что я понял это в двадцать пять, а не в пятнадцать. Моя жизнь была совсем другой, серьёзно.

Прочитал книгу Алексея Васильевича Журавского об истории, устройстве и особенностях ислама.

Я давно искал хорошую книгу об исламе, и мне регулярно советовали книгу Журавского. На мой взгляд, это отличная вводная книга: взвешенная, научная, но написанная понятным языком. В ней нет исторических или моральных оценок. Алексей Васильевич словно пишет большой ликбез об одной из самых популярных религий мира.

Написал конспект книги:

1. Ислам можно назвать эгалитарной светской теократией. Эгалитарная потому, что все мусульмане равны перед богом. Светская потому, что в религии нет священников и церкви. Теократия потому, что верховная власть принадлежит только богу.
2. Мусульманство базируется на двух книгах, Коране и Сунне. Коран — это священная книга, прямая речь Бога. Сунна — это сборник нравоучений и рассказов о жизни пророка Мухаммеда.
3. Если в христианстве бог стал плотью, то в мусульманстве он превратился в книгу. Коран — это не одуховлённая историческая книга, как Библия для христиан. Коран — это прямая речь бога, переданная устами человека. Когда мусульманин читает или слушает Коран на арабском языке, он внимает словам бога. При этом автор Корана — человек, пророк Мухаммед.
4. Коран разделён на 114 частей, которые называют сурами. Каждая сура состоит из айятов. Самые маленькие суры состоят из 3 айятов, самые большие — из 286. Всего в Коране более 77 тыс слов, по объему он чуть меньше Нового Завета. Книга написана на арабском языке рифмованной прозой.
5. У каждой суры есть название. Самая большая, 2 сура называется Корова, 24 — Свет,  110 сура — Помощь. Айяты и суры пронумерованы, как стихи в Библии. После названия суры следует её формула, или басмала. Для мусульманина басмалы имеют большое знание, с них он начинает любое своё дело.
6. Коран состоит их отдельных отрывков, сказаний, сюжетов, которые часто переплетаются и повторяются. Иногда суры противоречат друг другу. В таком случае действительной признаётся более поздняя.
7. Мухаммед выражал Коран частями на протяжении 22 лет. При жизни пророка стихи Корана не объединялись в суры и айяты, это сделали позднее. Его высказывания перемешаны в книге. Так получилось, что поздние стихи оказались вначале, а ранние — в конце. При жизни пророка Коран не записывали, а передавали устно. Первый письменный Коран появился уже после смерти Мухаммеда, в 656 году.
8. Исследователи выделяют три этапа в создании Корана: поэтический, рахманский и мекканский. Поэтический период состоит из беспокойных, резких стихов, похожих на угрозы врагам и клятвы. Рахманский период — о милосердном боге, вере, спасении. Во время мекканского периода Мухаммед подвергался гонениям, и его стихи посвящены пророкам, отвержению и непризнанности.
9. Коран легитимен только на арабском языке. Любые переводы рассматриваются как его толкования, религиозной силы они не имеют.
10. Мухаммед родился и вырос в Мекке. Тогда в Мекке было много языческих культов. В возрасте 25 лет он женился на богатой вдове Хадидже, от которой у него было несколько детей. Он любил одиночество и часто уходил в безлюдные пещеры. Когда Мухаммед спал в одной из пещер, ему явился божий посланник и воскликнул: икра́, по-арабски: «Читай!». От этого высказывания позже возникло слово Коран (аль-кура́н, или чтение вслух). После откровения Мухаммед начал проповедовать свою религию, медленно обретая новых сторонников. Это вызвало гнев языческих поклонников, и пророк вынужден был бежать из Мекки в город Йасриба, который позже переименовали в Медину. Это переселение мусульмане называют хиджрой. Спустя восемь лет после ухода из Мекки со 150 сторонниками Мухаммед вернулся в город с десятитысячным мусульманским войском. Мусульманское государство быстро разрослось и заняло весь ближний восток. Его называют халифатом.
11. После смерти Мухаммеда расширение халифата продолжилось. Мусульмане столкнулись с другими цивилизациями, в которых обнаружили более сложные системы государственного и религиозного устройства. При этом Коран не давал ответов на множество вопросов. Чтобы разрешить противоречие, создали Сунну — сборник высказываний и поступков пророка Мухаммеда. Сунну создали с опорой на современников пророка. Эта книга объясняет и дополняет Коран.
12. Сунна состоит из множества рассказов, или хадисов. Каждый хадис опирается на современника пророка. Хадисы описывают и житейские происшествия, и высокие философские догмы. Существовали специальные сборщики и обработчики хадисов. Так, аль-Бухари собрал более 600 тыс хадисов, из которых отобрал 12 тыс. У каждого хадиса есть цепочка передатчиков, которая ведёт к пророку, например такая: «Рассказал нам Абдаллах: рассказал мне отец: рассказал нам Атаб: я слышал от Усамы бин Зайда: рассказал мне Саид бин Аби Хинд со слов Абу Мурры, клиента Акилы, из того, что Акила узнал от Абу Мусы, который слышал, как Посланник Божий, да ниспошлет ему Бог благословение и мир, сказал…». Выделяют несколько типов хадисов по достоверности передатчиков. Есть два главных сборника хадисов, мусульмане называют их «Два достоверных». Также встречаются девять и двенадцать сборников.
13. Следование Сунне — главная цель жизни мусульманина. Так он подражает жизни пророка Мухаммеда. Противоположностью Сунне называют нововведение. Любое нововведение, не имеющее опоры в Сунне или Коране, подвергается сомнению.
14. Основа жизни мусульман — это шариат, или божественный закон. Любой поступок мусульманина рассматривается как правовой акт, которому можно дать оценку с точки зрения Корана и Сунны. В исламе не отделяют веры от дел.
15. В исламских государствах шариат стремится заменить собой светское право. Так, в некоторых странах за несоблюдение поста в Рамадан наказывают тюрьмой, признают за богом право собственности на любое имущество, а за вероотступничество наказывают смертной казнью.
16. Исполнительная власть в исламских государствах также принадлежит богу и передаётся через наместников, халифов. Иногда халифами выступают богословы или священники. Халифы выносят свои решения или фетвы, на основе Корана или Сунны.
17. Мусульманское право действует по принципу иджтихада — новые решения выносятся с опорой на аналогичные случаи в прошлом. У нас это называют прецедентным правом.
18. Мусульманское право как система жизни разделяет все действия на пять категорий. Обязательные: молитва, посещение мечети. Рекомендуемые: дополнительные молитвы, милостыня. Безразличные: еда, питьё, замужество. Недостойные: скупость, склонность к роскоши. Запретные: прелюбодеяние, вероотступничество. Также все действия можно условно разделить на две категории: разрешенные (халяль) и нежелательные (харам).
19. С веками шариат выработал систему противовесов строгим требованиями Корана и Сунны. Так, изначально запрещалось есть из золотой посуды и носить шёлк. Но сейчас предлагается перекладывать еду из золотой посуды в обычную, а шелк носить так, чтобы он не прилегал к телу.
20. Известно, что мусульманство запрещает ростовщичество. Однако в современной коннотации можно класть деньги на счёт и получать с них проценты.
21. Есть поверие о том, что в мусульманстве запрещены любые изображения. Это не так. Когда-то запрет действительно существовал. Его ввели чтобы отделить первых мусульман от идолопоклонников. Но сейчас мусульмане могут свободно заниматься живописью и скульптурой. Запрещено только изображать пророка Мухаммеда, его семью и сподвижников.
22. В исламе выделяют пять столпов: свидетельство, молитва в мечети, милостыня, пост и паломничество.
23. Свидетельство — признание мусульманином Аллаха как единственного божества. Для этого он произносит шахаду: «Свидетельствую, что нет никакого божества, кроме Аллаха, а Мухаммад посланник Аллаха». Погибшего с шахадой на устах называют шахидом. Чтобы стать мусульманином, достаточно произнести шахаду в присутствии двух мусульман-мужчин.
24. Молитву следует совершать пять раз в день. Утреннюю совершают между рассветом и восходом, полуденную — после прохождения солнцем зенита, послеполуденную — до захода солнца, вечернюю произносят после захода, но до темноты, а ночную — после захода солнца. На молитву созывают призывом — азаном, его исполняет муэдзин с башни, минарета. Перед молитвой мусульмане проводят обряд омовения водой или песком. После снимают обувь и становятся лицом в сторону Мекки. Молитва состоит из коранических сур, ракатов. Ракатов обычно от двух до четырёх. Молитву читают по-арабски.
25. Мечеть — это или специальное здание, или любое религиозно чистое помещение. Внутри мечети находится михраб — ниша, ориентированная на Мекку. В мечетях нет изображений и украшений. Иногда на стены наносят коранические суры. Во многих местах мечеть служит не только религиозным, но и общественным местом тоже: мужчины обсуждают в ней дела, а путники находят ночлег.
26. Милостыню, или закат, платят все взрослые дееспособные мусульмане. Принимать милостыню может только тот, кто не может её давать сам.
27. Пост совершают на девятый месяц рамадан лунного мусульманского календаря. В рамадан мусульманину следует питаться умеренно и два раза только после захода солнца, проводить своё время в молитвах, раздумьях и помощи ближнему. Пост обязателен всем мусульманам кроме тех, кто не может совершать их по болезни и другим уважительным причинам (им предписывается поститься в другой месяц). Также есть небольшие индивидуальные посты. Так, трехдневным постом можно искупить несоблюденную клятву, а двухмесячным постом — убийство.
28. Паломничество или хадж раз в жизни должен совершить каждый мусульманин, которому это по силам. Совершивший паломничество называется хаджой и может носить зелёную чалму. Паломники едут в Мекку, проходят процедуру очищения и облачаются в специальную белую одежду — охрам. Они обходят вокруг святыни Каабы и совершают ряд других обрядов. После окончания хаджа проходит праздник, который у нас называют курбан-байрамом. Окончание поста и окончание хаджа — это единственные мусульманские религиозные праздники. Однако некоторые чтут другие памятные дни тоже.
29. Помимо пяти столпов ислама для верующего также важен джихад, или усиление. Под джихадом понимают борьбу за распространение ислама, самосовершенствование, избавление от грехов, и иногда — войну.
30. В христианстве бог — это некая абстрактная сущность. В мусульманстве бог живой, активный, говорящий и ждущий ответа от верующих. При этом он потусторонний, непроницаемый, непостижимый.
31. В исламе считается, что у бога 99 имён. Аллах — самое часто встречающееся имя бога в Коране. Другие имена бога передаются прилагательными: Творец, Господь миров, Помыслитель.
32. Коран сосредоточен преимущественно на нравственном несовершенстве человека. Человек сам по себе, вне послушания и покорности богу — ничто, он — ничтожен, непостоянен, слаб, своеволен.
33. В христианстве считается, что бог когда-то создал мир, и теперь наблюдает за ним. В исламе бог постоянно поддерживает мир, творит каждую вещь и изменяет их ежесекундно.
34. В мусульманстве нет понятия первородного греха. Грех для ислама понятие скорее юридическое, чем онтологическое. Даже совершивший великий грех мусульманин остаётся правоверным. В будущей жизни его ждёт только временное наказание. Единственный грех, которому нет прощения — это вероотступничество. Так что мусульманину для спасения достаточно оставаться мусульманином.
35. В Коране отношения между богом и человеком строятся на бесконечном милосердии и снисходительности к человеку со стороны Бога и добровольной покорности, послушании богу со стороны человека.  Да, человек слаб, сам по себе несостоятелен. И он должен найти в себе силы признать этот факт. Но раз признав его и доверив себя богу, он становится его избранником, субъектом его бесконечного милосердия. Будучи верным богу, человек становится ни много, ни мало его наместником на земле. Признавая свое несовершенство, свою слабость, человек ставит себя на свое место. Всемогущество бога сделает все остальное.
36. Помимо людей, Аллах создал еще два вида живых существ: ангелов и джиннов. Ангелы выражают волю бога на земле, поют ему хвалу, охраняют ад, отделяют души от тела, допрашивают умерших в могиле.
37. Один из ангелов, Иблис, пал. От начал совращать людей от праведного пути. В Коране Иблиса также называют шайтаном.
38. Джинны ближе к людям, чем ангелы. Они также бывают верующими и неверующими, разнополыми, у джиннов есть пророки.
39. В исламе считается, что кроме Корана бог послал разным вероучениям свои священные книги: Тору, Библию и другие. Считается, что все книги подтверждают друг друга. Однако иудеи и христиане исказили свои книги. Так, христиане поверили в трёх богов вместо одного.
40. Мусульмане верят, что первым пророком был Адам, а последним — Мухаммад. Между ними были тысячи пророков, но известны только 28, которые упомянуты в Коране. Среди них Ной, Моисей, Иисус и другие.
41. В исламе Адам совершил грех, но бог простил его. После Адам писал книги, занимался земледелием и чеканил монеты. Знал 700 языков, но арабский находил самым красивым.
42. В Коране много говорится об Иисусе. Иисус для мусульман — могущественный пророк, но не божественный сын. Он сыграет свою роль во время Судного дня: убьёт Антихриста, женится на женщине арабского происхождения.
43. Ислам не различает религиозное, общественное, культурное, правовое и этическое начала. Он проникает во все сферы жизни верующих. Ислам — это не просто религия, а скорее система жизни миллиардов людей.

Илья провёл в Киеве лекцию о том, как правильно начинать работу над проектом. Вот видео лекции:

Я собрал небольшой конспект для тех, кому лень смотреть 2,5 часа:

• Дизайнеры часто думают о дизайне как о своей, дизайнерской задаче. Иногда они говорят так: «Хочу сделать всё минималистично и плоско. Иногда умнее: «Хочу повысить удобство, улучшить UX». Но это всё не задачи бизнеса.
• Если дизайнер не разберётся в работе клиента и начнёт выбрасывать всякие элементы, то может разрушить бизнес.
• С другой стороны, есть клиенты, что приходят в студию и начинают говорить на языке дизайна: «Сделайте корзину удобнее и учтите наш брендбук». Такое дело кажется приятным и интересным, но это — обманчивое ощущение. У такой задачи нет решения.
• Часто думают что задача на языке бизнеса всегда звучит одинаково: «Заработать больше бабла!» На самом деле, предприниматели думают о том, как заработать больше бабла. Дизайнеру важно понять — почему заказчик решил делать сайт, а не вложился в рекламу в фейсбуке?
• Есть две задачи на языке бизнеса: «Повысить конверсию» и «Увеличить средний чек». Они обе про то, как заработать больше бабла, но решаются по-разному.
• Задача дизайнера — докопаться, почему пришёл клиент, разобраться в этом. Нельзя переходить на язык дизайна, пока не поймёшь про бизнес.
• Бывает так, что у заказчика нет никакой причины. Заказчики тоже люди, они могут не разобраться или ошибиться. Если чувствуете такое, то нужно извиниться и раскланяться.
• Когда вы сформулировали задачу на языке бизнеса, можно думать, как её решить. Можно с клиентом поговорить, спросить у него, как он сам хотел бы решить. Предлагаешь варианты, и вместе думаете — подходит или нет.
• Клиент лучше дизайнера знает, как продавать свой продукт. Важно разговаривать с ним.
• Дизайнеру должно быть до всего дело: от финансовых цифр до гугл-аналитики.
• После разговора с заказчиком нужно написать понимание задачи. Это важная штука, мерило того, насколько ты разобрался. Если не можешь написать понимание задачи, то надо дальше говорить.
• Понимание задачи можно сформулировать так: «Сделать что-то (на языке бизнеса), сделав то-то (на языке дизайна)».
• Хорошо сформулированное понимание задачи понятно и другим людям, которые во встречах не участвовали.
• Решение, сформулированное в понимании задачи — это гипотеза. Нужно написать, как мы будем её подтверждать или опровергать. Об оценке результата важно договориться на берегу. Иначе вопрос об оценке возникнет потом.
• Пониманию задачи нужна хорошая редактура. Редактура помогает привести мысли в порядок.
• Ничего не делается «заодно». Если клиент говорит: «А еще у нас на сайте есть что-то, давайте это заодно переделаем», нужно отказаться. Не надо путать задачи. Новая задача — новое понимание.
• Суть понимания задачи полезно написать прямо на встрече, и прямо там согласовать.
• Простое упражнение на понимание задачи. Если поняли хорошо, то весь сайт можно «нарисовать» словами. Просто написать текст, и всё. Получается — значит круто.

Один раз мы общались с редактором Сашей Волковой за бокалом фалафеля. Речь зашла об очередной скользкой теме. Я привычным движением опустил забрало и поскакал рассказывать всё, что я об этом думаю.

Саша улыбнулась и сказала: «Стоп, ты не сделал домашку». Я опешил: какую еще домашку? Мне скоро тридцать лет, хватит с меня домашек! Но Саша терпеливо рассказала мне кое-что, а я расскажу это вам.

Обычное мнение

Наверняка ваши знакомые в разговоре частенько говорят так:

Слушай, мне не нравятся феминистки. Ну понятно же что мужчины и женщины разные! Я вот пробегу стометровку быстрее женщины, а она зато грудью кормить может. Ну и вообще очевидно что у феминисток просто мощный недотрах, вот они и бесятся!

Я называю такие высказывания обычными мнениями.

В обычных мнениях нет ничего, кроме личной позиции автора. Он просто говорит, что думает, на основании того, что знает.

Обычное мнение — это ни хорошо, ни плохо. Это реакция на внешний раздражитель, в словесной форме. Тебя ударили палочкой по колену, и ты дрыгнул ногой.

Обычные мнения не интересуют людей, разве что друзей и близких родственников (да и те выслушивают их из вежливости). Спор людей на обычных мнениях выглядит как драка двух дураков на деревянных ложках: ни больно не сделаешь, ни рассмешишь.

Как распознать обычные мнения:

1. Человек говорит что чувствует: «Я не люблю геев», или «Мне не нравится копаться в политике». Один мой приятель в такие моменты театрально разводил руками и говорил: «Я так чувствую, не нужно с этим спорить». И действительно, как тут поспоришь.
2. Собеседник обобщает, при этом имея ввиду себя. Он говорит: «В приличном обществе не принято ходить с татуировками». Тут приличное общество — это он сам или его круг общения.
3. Человек эмоционален. Он легко может перейти на личности и обругать собеседника в невинном разговоре. В крайнем случае попытается резко поставить точку, уйти от общения. Некоторые так и говорят: «Всё, этот разговор закрыт. И точка!»

В обычных мнениях нет ценности для окружающих людей и мира. Это просто пережёвывание чужих эмоций, бесконечная перестановка всем известных фактов. Они не обогащают разговор, а только утомляют.

Чтобы добавить ценность в разговор и укрепить своё мнение, нужно сделать домашку.

Мнение с домашкой

Представьте, что другой ваш знакомый говорит о феминизме:

На самом деле феминизм — это сложное общественное течение. Феминистки борются не против мужчин, а за равноправие с ними. Традиционное общество патриархально: всем рулят мужчины.

Мужчины часто считают женщин какими-то не такими. Якобы они странные, иррациональные. Она говорит «нет», а думает «да», психует между месячными, любит цветочки и плачет от обиды. Многие думают, что женщины это такие смешные зверьки на каблуках. Как быть с такими наравне? Про это здорово рассказывает Соня Качинская на лекции «Тэд» (TED) — послушай, если будет время.

Феминизм борется против такого отношения. Нельзя шлёпнуть женщину по заднице — это сексуальное насилие (причём не менее тяжелое, чем физическое). Нельзя отказать женщине в «мужской» работе, потому что мужские работы выдуманы мужчинами.

Короче, необязательно читать Бовуар и Гольдман или быть лесбиянкой с синими волосами. Нужно просто не относиться к женщинам, как к странным существам. Если не относишься — поздравляю, ты феминист. Иди я тебя обниму!

Такое мнение ощущается иначе, правда? Оно выглядит взвешенным, цельным. Видно, что собеседник опирается не только на свои чувства. Он провёл работу: почитал книжки и статьи, посмотрел лекции всякие, других людей послушал. Я про себя говорю — сделал домашку.

Я люблю общаться с собеседниками, которые сделали домашку. Общаясь с такими людьми, я перенимаю отборные идеи, которые прошли фильтр разумности, связались в целую систему, картину мира. Такие разговоры экономят моё время, ну а еще узнавать новое всегда интересно.

Обычным мнением фиг кого переубедишь, мнением с домашкой — легко. Подготовленный собеседник легко бьёт в споре своих «чувственных» оппонентов, я видел такое не раз (и частенько сам становился побитым). Большая часть их войска бегут в смятении, часть падает на колени и переходит под чужие знамёна.

Одомашненным скучно спорить с обычными ребятами. Представьте тему, в которой вы круто разбираетесь. И вот приходит профан, который чувствует всё иначе, при этом не стесняется рассказывать об этом. Большинство опытных скривят мину и отправят профана учить матчасть. Но будут и те, которые проведут ему небольшой ликбез, дадут стартовую точку и покажут вектор, куда следует двигаться в изучении этой темы. Я очень люблю натыкаться на таких одомашненных. Ради их мнения могу приехать в другой город и вытерпеть пламя их высокомерия.

И что делать?

Простые правила:

1. Твоё мнение вряд ли кого-то интересует. Это не значит, что его нужно всегда держать при себе. Но помнить об этом полезно.
2. Не уверен, что разбираешься — не спорь. Лучше сказать: «Кажется, я плохо разбираюсь в этом вопросе». Не видел людей, чья репутация пострадала бы от такого. Зато видел людей, что в пылу обмена обычными мнениями полностью теряли лицо и уважение окружающих.
3. Менять своё мнение нормально и даже полезно. Кстати, с этого отлично начать: «Я раньше думал что феминистки — это обиженные женщины с недотрахом. Потом разобрался и вот что узнал».
4. Если собеседники не готовы менять своё мнение (часто они прямо говорят об этом), то лучше и не начинать спор.
5. Не спорьте с родителями о политике. Лучше поговорите о погоде и здоровье.
6. Держитесь умных людей, что не ленятся объяснять вам суть.

Продолжаю конспектировать статьи Элиезера Юдковского о рациональности и когнитивных искажениях.

1. Сверхуверенность ничем не лучше неуверенности.
2. Убеждения могут застревать в голове, влияя на будущие наблюдения и искажая реальность. Когда нависла угроза над чем-то дорогим нам — мировоззрением, социальным статусом или чем-либо еще, наши мысли и даже восприятие спешат на защиту.
3. Когда мы защищаем наши убеждения, то можем выдумывать хрупкие причины, не имеющие никакого отношения к тем, благодаря которым мы действительно пришли к таким убеждениям. Вместо того, чтобы судить объяснения на основе их предсказательной силы, мы пытаемся найти смысл в том, что, как нам кажется, мы знаем.
4. Техники рациональности помогают выжать больше из имеющихся свидетельств в тех случаях, когда они неоднозначны или когда наши искажения и пристрастия мешают интерпретировать их.
5. Существует дилемма лжи или софизм компромисса: если реальность принять опасно, то следует поддерживать ложь и считать её благородной. Однако рационально создать третью альтернативу. Часто человек поддерживает ложь просто потому, что не хочет найти альтернативу или боится её принять.Чтобы сделать лучше, следует спросить себя: «Если бы я увидел альтернативу, превосходящую мою текущую, то обрадовался бы или замешкался?». Если нет, то вы её не ищете.
6. В жизни недостаточно сравнивать варианты. Варианты нужно создавать.
7. Когда шансы на успех нам не подходят, люди часто выбирают самый доступный возможный вариант — сдаться.
8. Всякий раз, когда кто-то говорит мне «перфекционизм плох для тебя», я отвечаю: «Я думаю, что нормально быть несовершенным, однако не столь несовершенным, чтобы это замечали другие люди».
9. Когда люди думали, что Земля плоская, они ошибались. Когда они думали, что она сферическая, — они тоже ошибались. Но если вы думаете, что считать её сферой или плоскостью одинаково ошибочно, вы заблуждаетесь больше, чем все они вместе взятые.
10. Безоговорочные факты — не то же самое, что и безоговорочные убеждения. Рационалист может признать, что 1+1=3, а вот христианин вряд ли станет мусульманином под воздействием каких-то обстоятельств.
11. Рациональность других людей — это и ваше дело тоже. В ваших интересах избавить людей от их конгнитивных ошибок.
12. Просто попытайтесь сопротивляться соблазну сделать добротный ощутимый язвительный комментарий, если этого возможно избежать. Не имеет никакого значения, кто виноват на самом деле, и что мы думаем по этому поводу. Возможность обсуждать щекотливые вопросы, не скатываясь в цветную политику, очень полезна для духовного развития нашего сообщества.
13. Аргументы — это солдаты политики. Если вы определились на какой вы стороне, то вы должны поддерживать аргументы этой стороны и атаковать аргументы, которые говорят в пользу другой стороны; иначе получится, будто вы предаете своих солдат. Если вы находитесь внутри этого шаблона, то политические дебаты будут для вас однобокими — издержки и недостатки вашей любимой политики будут для вас вражескими солдатами, которых следует атаковать всеми возможными методами.
14. Люди превращают обсуждение в битву, продолжение войны, спорт; и в спорте вам нужно следить только за тем, сколько очков набрала ваша команда и команда противника. Там есть только две стороны, и каждое очко, проигранное одной стороной приносит очко другой стороне. Каждый в обсуждении мысленно ведет счет, у какого оратора больше очков в споре. В конце дебатов победителем получается тот, у кого очков больше; и таким образом, все что он сказал, должно быть истинно, а все, что говорил его противник, соответственно, ложно. Это нерационально. Все аргументы спорящих следует рассматривать отдельно, и не связывать преимущества одних с недостатками других.
15. Фундаментальная ошибка атрибуции — склонность делать выводы об уникальных и постоянных чертах человека на основе его поведения, которое может полностью объясняться ситуацией, в которой он находится. Кажется интуитивным объяснять дождь водными духами; объяснять огонь некоей огненной субстанцией (флогистоном), которая проистекает из горящей материи; объяснять усыпляющий эффект лекарства его «снотворной силой». Но реальность обычно включает в себя более сложные механизмы: циклы испарения и конденсации лежат в основе дождей, окисляющее горение в основе огня, химическое воздействие на нервную систему для снотворных. Однако механизмы звучат куда сложнее, нежели сущности; о них труднее думать, их сложнее понять. И таким образом, когда кто-либо пинает автомат, нам проще думать, что он имеет внутреннюю склонность пинать автоматы. Но только до тех пор, пока мы сами не оказываемся на месте пинающего — в этом случае мы считаем, что ведем себя совершенно нормальной в данной ситуации; конечно же любой бы так делал. На самом деле мы переоцениваем вероятность того, что другие отреагировали ли бы так же как и мы — это так называемый «эффект ложного консенсуса». Пьющие студенты ощутимо переоценивают долю их товарищей, которые тоже пьют, однако непьющие наоборот — недооценивают количество пьющих. «Фундаментальная ошибка атрибуции» говорит о нашей склонности объяснять поведение других их внутренней диспозицией (их личностными чертами), при этом меняя данную тенденцию на обратную для самих себя (свое поведение мы объясняем внешней диспозицией или обстоятельствами).
16. Чтобы понять, почему люди действуют так, как они действуют, нам нужно прежде всего осознать, что каждый человек считает свое поведение абсолютно нормальным.
17. Часто люди боятся правды, потому понимание приведет к прощению. Куда легче просто застрелить злодея. Куда легче идти в бой с кличем: «Умрите, порочные мерзавцы!» — нежели с кличем: «Умрите, люди, такие же как и я, но выросшие в других условиях!». Если думая о враге вы ощущаете невыносимую печаль, то возможно сейчас видите мир таким, каков он есть.
18. Чтобы по-настоящему спорить с идеей, вы должны противостоять лучшим аргументам её сильнейших защитников. Спор со слабейшими ничего не докажет, поскольку даже самая сильная идея привлекает слабых защитников. Приведение примера людей, которые явно сошли с ума на почве идеи, не является свидетельством против самой идеи.
19. Ваше инстинктивное желание верить во что-либо будет меняться согласно вашему желанию походить на знакомых вам людей, которые в это верят — вне зависимости от того, насколько истинно само убеждение.
20. Если сотни изобретателей не смогли построить летающие машины из металла, дерева и ткани — это не подразумевает, что на самом деле вам нужна машина из костей и плоти. Если тысячи проектов провалились при попытке создать ИИ на основе электрических схем, это не значит, что корень всех проблем в электричестве. Пока вы не поймете проблему, любые манипуляции, сделанные наугад, вряд ли помогут вам найти решение.

Продолжение саммари.