На прошлых выходных был в Петербурге. Пофотографировал город и людей.
Снимал на «Мамию» (Mamiya Six Automatic). Это компактная японская среднеформатная камера, выпущена в пятидесятых годах. Моя «Мамия» — с редким просветлённым объективом «Зуико Ди». Она складная, в собранном состоянии размером с книжку. Объектив выдвигается на мехах из передней крышечки.
Камеру купил с рук, и до сих пор довожу её до ума: заклеиваю дырки в рассохшихся мехах, обманываю барахлящий механизм перемотки пленки. Хотел было вернуть продавцу, но передумал — мне очень нравится, как она снимает. Хочу найти мастера, который сделает камере пересадку мехов, но кажется в Москве таких уже не осталось.
«Русский дневник» — это путевой дневник американского писателя Джона Стейнбека. В 1947 году он провел пару месяцев в Советском Союзе в паре со знаменитым военным фотографом Робертом Капой. Они побывали в Москве, в Украине и в Грузии, подробно документируя увиденное. Так родилась эта книга.
Стейнбека знают как нобелевского лауреата, мастера американской психологической прозы. Вспоминают обычно его «Гроздья гнева» или «О мышах и людях» (этот рассказ был первым настоящим произведением на английском языке, которое я прочитал). Однако у Стейнбека есть и классные документальные циклы: «Море Кортеса» и «Русский дневник».
Стейнбеку вообще хорошо даются травелоги. Они у него похожи на словесный свинг: он берет реальность за основу, и пляшет вокруг неё описательной мелодией, импровизирует. Его рассказы тщательно маскируются под путевые заметки, но на деле они хорошенько отрежиссированы. В них несколько слоёв: от глобального, идейного слоя (рассказать правду) до множества местечковых слоев (пошутить над Капой и пошутить над собой). «Русский дневник» похож на текстовые фотографии. При этом Стейнбек старательно ныряет в повествование сам, не отстраняется от людей и событий, которые описывает. Это настоящая, чистая гонзо-журналистика.
Капа в книге фотографирует на плёнку, хотя он и сам мастер описаний в подобном стиле. «Русский дневник» очень похож на «Скрытую перспективу», замечательную книгу Капы о работе военного фотокорреспондента. В «Дневнике» немало фотографий из этой поездки (всего Капа сделал несколько тысяч снимков), но они смотрятся немного чужеродно. Хочу много больше фотографий, и отдельно.
Послевоенный Советский Союз в объективах Стейнбека и Капы — это такое волшебное государство. Оно кажется таким, потому что писатель и фотограф создавали реакционное произведение, пытались побороть слухи, что роились в американской прессе. Там СССР представляли страной красных дьяволов, что расстреливают людей на улицах и мечтают превратить Америку в радиоактивный пепел. Капа и Стейнбек поехали в Союз, чтобы доказать обратное. Они старательно описывали советский 1947-й: строение украинских хат, грузинские застолья, жизнь столичных посольств. Я нигде не встречал такого подробного описания послевоенного быта, и поэтому СССР из «Русского дневника» кажется мне волшебным.
Одним словом, замечательная книга. Я прочитал её на две трети за один вечер, и с трудом оторвался, чтобы оставить на следующий. В ней вы найдете много забавных деталей, про которые будете думать: «Чёрт, а ведь за прошедшие 70 лет ничего и не изменилось!». Ну или просто подивитесь приключениям пары веселых американцев в Советском Союзе. В конце концов, книга создавалась именно с таким посылом.
Книжка совсем новая, выпущена пару недель назад. Я добыл её случайно в Петербурге, в «Порядке слов». Видимо, мой книжный бог чует, что я ужасно люблю дневники и травелоги. Когда-нибудь напишу что-нибудь похожее, где буду сам себе Стейнбеком и Капой. Или не напишу.
Сегодня впервые побывал на лекции Людвига Быстроновского — кажется, последним из всех своих сетевых знакомых. Мне уже давно кажется, что конспект выступления Людвига можно включать в состав пословицы про дерево, дом и сына. В интернете десятки таких конспектов, и теперь еще и я свой к ним прибавлю.
Друзья рассказывали, что выступления Людвига — это даже не лекция, а какой-то сеанс психотерапии. Мол, он просто рассказывает всякие байки про себя и про прочитанные книжки. Люди ходят и утешаются: мол, не только у них в жизни все через задницу. Я сходил и подтверждаю — лекция именно такая.
Я впервые увидел Людвига лет пять назад, когда Даша Аникеева пригласила меня в гости в студию Лебедева. Я конечно читал про него всякое, но удивился: Быстроновский был каким-то реактивным и добродушным толстячком, который летал по студии, что-то печатал и разговаривал со всеми на бегу. Сегодня увидел его во второй раз в жизни. И это совсем другой человек: поджарый, похожий на поношенный кожаный кошелек без денег внутри. Он говорит и ведет себя совсем иначе. Теперь Людвиг — это такой просветленный и слегка безумный монах, который всё понял. А его выступление больше похоже на стендап. Он бесконечно шутит о себе от третьего лица с серьезным лицом, разговаривает разными голосами. Но слушать его приятно.
Вкратце выступление Людвига можно пересказать в трёх предложениях. Забейте на эффективность, не насилуйте себя — делайте что хотите, это нормально. Но следите за своими эмоциями и пытайтесь докопаться до их источника. Не пытайтесь сломать себя, лучше придумывайте как себя обмануть.
Не скажу, что лекция прямо такая крутая, что вау и надо за Людвигом лететь в Пермь (как мой приятель Ваня летает за Курентзисом). Его выступление скомканное, спонтанное. Просто такая каша из историй — это отличается от выступления Дорофеева, где все отлажено и отрепетировано до состояния религиозной проповеди в секте тайм-менеджмента. Если вы уже перечитали кучу конспектов, то можете не идти: там будет всё то же самое, только вживую. Или сходите ради интереса, чтобы галочку поставить. Или прочитайте мой конспект. Короче, делайте что хотите.
Когда я ищу человека в команду, то смотрю не на то, какой у него опыт. Мне важнее, как он будет вести себя если случится жопа.
Вы иногда не понимаете, зачем вам меняться.
У меня есть концепция внутреннего напряжения. Люди — эмоциональные существа, они производят эмоции внутри. Эмоции вызывают напряжение. Внутренние напряжение (вина, стыд, желание сделать) всегда прорвётся наружу. Контролировать это нельзя.
Люди придумывают методы сбрасывания энергии. Некоторые идут к холодильнику и едят. Другие пьют алкоголь. Очень хорошо работает сахар. Ну и сексуальные фантазии. Чтобы сбросить напряжение, иногда достаточно испытывать вину или стыд — испытал и можно дальше ничего не делать.
Некоторые люди используют людей для сброса напряжения. «Пожалей, подскажи как быть».
Еще есть заклинания. Берешь папку с барахлом, называешь её «Разобрать». И напряжение сбрасывается. Ничего не разбирается конечно, но так легче.
«Вызвать робота» — берешь и заводишь аккаунт в системе управления дел или покупаешь программу. Вбиваешь в неё свою жизнь. Дела конечно не делаются, но напряжение сбрасывается.
Статьи о борьбе с прокрастинацией пишут люди, которые уже могут писать статью. Значит они не прокрастинаторы. Чего мне им верить?
Сильный ход — это неожиданное решение, который ведет тебя к победе. Слабый ход: есть тортик по вечерам. Сильный ход: купить кураги и есть её по утрам принудительно.
Лучше не читать новости. Есть чуваки, которые тренируются на нас писать новость так, чтобы я кликал в неё. Зачем мне быть для них подопытный крысой? Можно просто забить на новости, вы все равно все узнаете. Используйте друзей как новостной фильтр.
Если вас дёргают по телефону во время продуктивного времени суток, просто включайте авиарежим на телефоне. Соврите, что идете на физиотерапию — вас там вряд ли рассекретят.
Делишь день на периоды от еды до еды. И планируешь это время. Так же можно разорвать год на куски. Делишь год на куски по 90 дней. Если сейчас что-то не делается, отправляешь его посылочкой в будущий период. Пускай там парень в будущем разберется.
В спорте важно делать в кайф, чтобы ты мог завтра повторить. В нашей психике куча словесных формул, которые заложили в нас наши родители. Например, есть ситуация, когда человек сам себе запрещает доделывать. Он каждый раз доделывает не до конца, и в конце говорит: «Ну, почти получилось». И это тоже идет от родительского воспитания. С этим поможет психотерапевт.
В приюте животных есть две категории людей: одни горят и перегорают через пару месяцев, другие занимаются этим как работой.
Многие люди не могут жить без стеночки. Стоишь на голове рядом со стеночкой, если что — коснулся и баланс сохранился. Люди жизни кладут на это: «Я ничего не стою без стеночки: своих работ, успешных детей».
Перед делом можно вставать в изготовку. Дела неприятные, к ним нужно готовиться. Если дело делать не хочется, нужно остановится и подумать. Сказать себе: «Стопэ. Это крепкий орешек». Нужно понять, где точка трения. Почему неохота делать?
Менять мышление — это очень интересно.
Система целей на будущее может не работать. Можно просто идти от другой цели и продолжать движение. «Я не иду к чему-то, а ухожу от чего-то».
Нельзя доверять себе 16-летнему. Так же я через пять лет буду другой, чем я сейчас.
Эффективность — это миф. Не нужно стараться получить максимальную пользу от всего. Когда хочешь выжать 100%, то начинаешь делать это через неврастению. Лучше добиться результата тихой сапой.
Можно понять по тексту, насколько мне походит человек. Читаешь, читаешь, читаешь его в сети. Если круто, думаешь: «Блин, а я хочу с тобой работать».
Если не понимаешь, что делать конкретно — делай побольше всего.
Я смотрю порно (и мне не стыдно). Однако делаю это из этнографического интереса. Мне интересно порно как культурный феномен. Поэтому в секс-роликах смотрю не на большой член или грудь актрисы, а на контекст.
Хочу когда-нибудь выпустить об этом книгу, а пока напишу горсть разрозненных заметок. Тут нет ни одной ссылки или изображения, да они и не нужны. Вы знаете что где искать.
Порно — это про ассоциацию. Ты смотришь и представляешь себя на месте актёра или актрисы. Порно должно помогать тебе ассоциироваться.
Американское порно с видеокассет из нашего детства уходит в прошлое. Стройные загорелые актёры с длинным достоинством и женщины с идеальным телом, которые занимаются сексом в лимузине или в огромном калифорнийском доме — сегодня всё это уже история. Кажется, что воображение людей ослабло, и такое порно уже не возбуждает. Зрителям трудно ассоциировать себя с этими людьми.
Легче всего ассоциироваться с порно попроще. Поэтому важны бытовые сюжеты. Вот девушка едет в такси и ей хочется приключений. Вот пара гуляет в парке и присела на лавочку. Вот двое уединяются на вечеринке (или трое). Сюжеты должны быть близки к реальной жизни. Типичный зритель никогда не был в Калифорнии, но может представить себя водителем убера с сексуальной пассажиркой. Или посетителем в спортзале.
Еще ассоциироваться помогает гонзо-порно. В нём оператором работает сам герой, буквально снимает вид из своих глаз. Тут воображению даже стараться не нужно.
Скоро придет порно в дополненной реальности и воображение вообще атрофируется.
Естественность важна не только в сюжете, но и в телах. Тела стали проще. Маленькая грудь? Проблемы с кожей? Неидеальная фигура? Нет макияжа? Это хорошо. Чем ближе героиня к обычной девушке с улицы или коллеге с работы, тем легче ассоциировать себя.
Отчасти это связано с недоверием к профессиональным порно-актёрам. Людям важно, чтобы актёрам в кадре было хорошо на самом деле, чтобы они не симулировали удовольствие. Показные стоны и закатывание глаз не возбуждают. Поэтому актёры старательно походят на обычных людей и стараются вести себя в пределах нормальной человеческой реакции на секс.
Непрофессиональность актёров эксплуатируется и в сюжете тоже. Например, популярный сюжет — это порно-кастинг. Якобы на кастинг приходит неопытная девушка. Она неидеальна, стесняется, неумело раздевается, ведет себя скромно. Всё как в жизни.
Еще любовь к непрофессиональности и естественности проявляется через домашние съемки. Люди любят домашнее видео, которые снимают пары. Самый шик — это домашний групповой секс, в котором мужчины не выглядят рохлями, а женщине приятно. Многие студийные видео аккуратно копируют сюжеты из домашних съемок, мимикрируют под них.
В порно эксплуатируют мужское желание доставить удовольствие. Доставить удовольствие важнее, чем получить его самому. Поэтому мужчина должен буквально добраться до женского оргазма, даже через силу. Он будет настойчивым, грубым, активным. Главное, чтобы она кончила! А уж он-то как-нибудь справится, ему нетрудно.
Желание увидеть женское удовольствие настолько сильно, что развивается целый жанр женского соло. Женщины ласкают себя на камеру. Высший класс, если они делают это в туалете в кафе или в раздевалке в торговом центре.
Большие фильмы уходят в прошлое. Сейчас нормальный ролик длится 5-7 минут. 15 минут — это уже долго.
Важно не долгое действие, а разнообразие. Людям неохота смотреть, как женщина орально ласкает мужчину десять минут, прежде чем заняться с ним сексом. Ну блин, чего там такого-то, просто делает сотни одинаковых движений. Надо чтобы быстро! Отсюда еще любовь к подборкам. Подборки анального секса, подборки женских оргазмов, подборки быстрого секса в машине, подборки домашних оргий.
Еще создатели роликов научились брать одно действие, показывать его крупным планом и фокусироваться на чувственных моментах. Например, оральный секс, в котором девушка очень нежна. Она что-то шепчет, томно заглядывает в глаза, улыбается. Это милая игра. Часто девушка вообще одета, нет никакого намека на секс. Представляю, что в девяностые не поверили, что так может быть. Что за фигня — одетая девушка ласкает мужчину на кровати, десять минут, без секса. Кому это вообще нужно, халтура какая-то. А где двойное проникновение?
Мне кажется, что стало меньше этих двойных проникновений, анального секса. Люди поняли, что это всё же экзотика, которая скорее неприятная, не для всех. Вообще меньше физического унижения женщины. Если в сюжете есть анальный секс, то он скорее нежный и аккуратный. Если глубокий оральный секс, то без принуждения мужчиной.
Русское порно по-прежнему отвратительное и асексуальное.
Крупные студии традиционного американского порно сдуваются. Появляется больше маленьких студий. Одна снимает видео в дарк-тематике, другая снимает секс между чернокожим мужчиной и белой женщиной. Третья специализируется на сексе пожилого мужчины и юной девушки. Четвертая снимает арабское порно. Кажется, студии пытаются выделить как можно больше скрытых желаний в сексе и аккуратно их обработать.
Стало много условно феминистического, женского порно. В них женщина — полноправный участник. Мужчина куда аккуратнее и заботливее. Герои идут в душ перед занятием любовью. Поцелуи и ласки важнее проникновения. Мужчина надевает презерватив. Никакого анального секса. После герои долго лежат, обнявшись, улыбаются и болтают, после засыпают.
В каждом национальном порно есть свои особенности. Итальянское — томное, со стыдливой женщиной и сильным мужчиной. Японское — суперскромное, где героиня стонет от смеси удовольствия и стыда. Чешское основано на реальности и красоте местных девушек. Русское эксплуатирует сюжеты с одногруппницами и мамками друзей.
Еще в русском порно развился целый язык со своим словарем. Писсинг, аматурка на вебке, зрелка, куколд-чистильщик — это лексика романов Сорокина в реальной жизни. Интересно, какие-нибудь этнографы уже исследуют это?
Ну давайте, дополняйте — какие у вас впечатления и наблюдения? Наверняка у вас есть друг, который смотрит и вам рассказывает что-нибудь.
Продолжаю вспоминать Череповец, в котором родился и вырос (начало — в первой и второй частях). Во время очередной поездки пофотографировал город на «Полароид» и рассказываю историю про место с каждого снимка.
Про голубей рассказывать нечего.
А вот «Звездный» — про него есть что рассказать. Сейчас в нём какой-то очередной магазин, но раньше располагалось сразу два важных для меня места. В одном я бывал в глубоком детстве, лет в 7-8, в другом — уже школьником, в 7 классе и старше.
Когда-то «Звездный» был баром. Когда я был в нём в детстве, он еще хранил остатки позднесоветского дизайна: алюминиевые панели, толстые деревянные столы. Меня водил туда папа, который иногда забирал меня у мамы на выходных, ведомый отцовским чувством. В «Звёздном» я просил заказать себе любимое блюдо: пару вареных сосисок с кетчупом. Боже, как я любил эти сосиски! Если бы у меня были тогда деньги, я бы все спустил их в баре на дурацкую дешевую закуску.
А после на месте закрывшегося бара был магазин рыболовных принадлежностей. Я ходил в него с дедом, чтобы потратить деньги, подаренные на день рождения или Новый год. Покупал там спиннинг, леску, крючки, грузила, вобблеры и прочие полезные штуки. Обычно в «Звездный» я ходил весной, перед началом каникул и рыболовного сезона в деревне, куда уезжал на все лето. И иногда ходил в магазин осенью, когда возвращался из деревни. Тогда я сильно тосковал и пытался приблизить следующее лето в храме рыболовной ерунды.
Несколько лет назад приезжал к дедушке с бабушкой с какой-то современной версией «Полароида», и сделал их портрет. Переснял его на настоящий «Полароид», но длины рук не хватило. На фоне отразился сервант с кучей посуды, которая не используется по назначению и стоит, словно в музее (уверен, так у всех бабушек с дедушками).
На серванте стоит музыкальный центр, который дедушке подарили на 65 лет. Тогда он уходил на пенсию, и дома был большой праздник: со столом, кучей гостей, песнями под гитару, исполнением самосочиненных стихов и главным подарком, который сейчас пылится на шкафу. Дедушка включал его крайне редко, а последние лет десять вообще не включал.
В этом здании в центре города располагается какая-то гостиница (или располагалась, я уже не знаю). Её держали двое чернокожих любвеобильных парня.
Моя знакомая рассказывала историю. Она пошла зачем-то в эту гостиницу с подругой (наверное, в гости). Основатели повели подругу наверх, показывать как там всё устроено, а моя знакомая осталась ждать её внизу. Говорит, устала ждать — непонятно, чего они там смотрели. Говорит, вряд ли там музей какой.
На месте «Подсолнуха» раньше был «Электрический мир», первый большой магазин бытовой техники в городе. Там продавали всякие диковинные и очень дорогие для Череповца штуки: холодильники с распашными дверьми, видеокамеры, огромные мускулистые музыкальные центры, посудомоечные машины. Я часто оставался у бабушки с дедушкой в соседнем доме и бегал в «Электрический мир» словно на выставку. Особенно любил рассматривать витрину с кассетными плеерами — мечтал о таком годами. Еще в этом доме вечно жили какие-то хулиганистые парни на разных этажах, про них ходили всякие страшные истории. Мол, кто-то поджег кнопки лифта (и другие ужасы).
А двухэтажное здание справа выросло на месте другого, деревянного дома. В нём когда-то находился бар или кто-то вроде того. Деревянный дом бросили и он пару лет стоял бесхозным, и мы мальчишки лазали туда, если набирались смелости. Помню, на одной из дверей была прибита коллекция пивных крышек — мы старались отодрать их любыми силами, и хвастались потом друг перед другом. Ох уж эта любовь к собиранию любого хлама.
Фото сделано на втором этаже торгового центра «Рассвет» в районе Заречье. Когда-то «Рассвет» был популярным и даже крутым торговым центром, в нём я впервые в городе проехал на эскалаторе. Сейчас конечно там провинциальное уныние, ну да ладно.
В глубоком детстве на месте «Рассвета» был какой-то швейный завод. Я еще помню магазин сбоку, где торговали женскими сорочками и мужскими трико. Потом завод оказался никому не нужен, и на месте его главного здания открыли продовольственную базу — мы с дедушкой оттуда возили на санках мешок с сахаром. А потом торговый центр сделали.
На втором этаже было кафе «Сбарро». Все школьники города ездили туда стайками, чтобы посидеть с куском пиццы и потрындеть о разном. Сейчас там какое-то унылое полупустое кафе, и школьников нет.
А вот дедушка с бабушкой и торжественный обед в мою честь. На месте, где сидит дедушка, я провёл несколько сотен вечеров за уроками. На стол ставили лампу, включали её и оставляли меня делать домашнюю работу. А я, уставший за день от уроков и кружков, в полусне водил ручкой по тетрадке, оставляя каракули.
У бабушки с дедушкой на окне живут одни и те же цветы. Не понимаю, как они существуют десятилетиями в этих горшках, и совсем не меняются.
Сейчас в этом месте ничего нет (как и везде, впрочем), а раньше тут находилась любимая пекарня. Мы ходили мимо неё по Советскому проспекту с курсов английского, и обязательно заходили чтобы купить чебурек. Внутри была особая атмосфера: на стенах висели огромные резные панно на древнерусские мотивы, в одном углу в кабинке сидела кассир, в другом нам выдавали свежие чебуреки, завернутые в кусочек бумажки. А в открытую верь были видны внутренности пекарни.
Мы покупали по раскаленному свежему чебуреку и шли по улице, дуя на него и измазываясь в жире. Это нас как-то объединяло, что ли.
А тут когда-то был магазин «Пчеловод». Потом с пчеловодами стало туго, и в нём стали продавать метизы — мой дедушка покупал гвозди сразу килограммами. В «Метизах» мы с мамой купили огромную пачку пластиковых колечек, которые соединялись друг с другом в разноцветную цепочку. Несколько дней собирали цепочки, и развешивали их между коридором и потолком. Они и сейчас там висят, разве что мама их полоскает во время большой уборки.
Неприметная лестница сзади обычного здания в центре ведет в детское место силы — бывший компьютерный клуб. Я даже не помню, как он называется, а раньше это было культовым местом. Мы шли туда компанией из дюжины парней, попутно деля скромные деньги на всех, и покупали три-четыре часа игр в «Контр-страйк» или еще что-нибудь. Внутри в большом зале рядами стояли мониторы и сидела куча парней. Тогда мало у кого был компьютер, никто не знал как там все запустить и настроить, поэтому первые полчаса все в истерике бегали и кричали «Руся, Жека, как мне зайти?». Но потом начались игра. Ох, как меня тогда затягивало! Я шел домой словно под героиновой дозой.
Некоторые одноклассники уходили играть на ночь, когда час стоил дешевле. Я бы наверное от такого просто умер, не встал бы с кресла перед монитором.
Ковёр в дедушкиной спальне. На этой кровати я частенько спал в детстве, когда оставался у дедушки с бабушкой. Обычно отворачивался к ковру, пахнущему пылью и видел свои сны, пока дедушка смотрел телевизор в другой комнате.
Дворец культуры «Аммофос», раньше он напоминал мне какой-то замок. Фотография не передаёт его терракотового цвета — он весь облицован какой-то плиткой. Рассказывали, что дворец достраивали в девяностых, когда на Балканах шла война (плитку делали где-то там). Последние партии плитки доставляли чуть ли не на лошадях. Сейчас она активно отваливается. Еще говорят, что спроектирован «Аммофос» странно, с кучей коридоров и галерей. Якобы есть в нём какой-то балкончик, на котором уже годами никто не бывал — не могут понять, как на него выйти.
В «Аммофосе» я побывал на первом в своей жизни джазовом концерте. Тогда Даниил Крамер привозил американского бас-гитариста Риччи Гудса. Американец требовал специального кресла «гнездо орла», которое с трудом нашли в соседней Вологде. На концерт ходил с приятелем и его новой девушкой: невысокой полненькой блондинкой. Приятель на перерыве отвёл меня в сторонку и заявил: «Слушай, она такая классная, но я больше не могу. Не высыпаюсь, ей всё надо еще и еще. Сплю три часа, а еще на работу идти». У меня тогда работы еще не было.
А вот двор у дедушкиного дома, мой порт приписки. Дедушкин дом — вдали, пятиэтажный. В девятиэтажке слева жило три приятеля. У одного я играл на ноутбуке в черно-белую версию «Поле чудес» и врал, что у меня дома компьютер много круче. У другого мы на принтере напечатали какую-то дурацкую справку, которую я бросил в почтовый ящик бабушки. Она потом не верила, что это я сделал и очень волновалась: на справке было написано «Акции, „Северсталь“».
А у третьего я впервые увидел сериал «Спасатели из Малибу». Меня впечатлили большегрудые красотки. Папа приятеля принёс нам из кухни две большие алюминиевые кружки с чаем: «Пейте ребята, не отвлекайтесь».
Маме обычно удаётся работа с комнатными растениями, но иногда что-то идёт не так.
Еще в Череповце много уличных котов. В Петербурге я за год видел нескольких, а в Москве вообще не видел ни одного. На месте, где сейчас коты раньше росло дерево, прямо под окнами дедушкиной квартиры. На него частенько забирались другие коты: чтобы спастись от собаки или чтобы безуспешно поймать птицу. Я дремал над домашними работами и посматривал на них.
В соседнем подъезде жила девочка Лена. Вообще-то она жила в Москве, но в нашу школу приехала на год или два, пока её родители-дипломаты уехали работать в Турцию. Лена собиралась поступать в МГИМО, и всем видом показывала, что она временно в этой дыре. Она была умная и красивая, у неё был кассетный плеер. Лена мне нравилась. Насколько я знаю, никуда она не поступила. А бабушка, у которой квартировалась Лена, пару лет назад сошла с ума.
А вот «Дом знаний», с котором связана куча воспоминаний. В двуэтажную его часть я ходил на какие-то курсы лепки для первоклашек. В четырехэтажной части провёл всё детство на курсах английского. Помню, что у меня было два преподавателя: суровая Елена Сергеевна и Анджела Валерьевна, что помягче. Английский я не любил и учил кое-как, но количество с трудом перешло в качество.
Позже я ходил сюда на уроки электрогитары к Юрьичу, был такой легендарный преподаватель в Череповце. В актовом зале на втором этаже даже играл концерт в составе самодельной группы. Лидером у нас был странный парень с татуировкой на руке. Бас-гитаристка жила со старым барабанщиком, мы ездили репетировать в какую-то деревню на чердаке сектантской церкви, ну и другая дичь прилагалась.
А так я узнал, что «Полароид» не очень проявляется на морозе. На фотографии смутно проступает училище искусств, с которым у меня не связано особых воспоминаний.
А это зенитная пушка в центре города, на пересечении Советского проспекта и проспекта Победы. Череповчане говорят «встретимся у пушки», и сразу всё понятно.
Когда-то у пушки была бесконечная тусовка. Тут гуляли неформалы, реперы, скинхеды, ролевики-реконструкторы и бог знает кто еще. Они пили алкоголь, время от времени гоняли друг друга от пушки. У кого-то из моих знакомых тут сорвали шапку. Страшное преступление.
Где-то там вдалеке виднеется силуэт вантового Октябрьского моста, который служит городу символом. Ну, или не виднеется. Смотрите лучше как круто замерзает полароидный фотоснимок!
Просто пакет молока разлился и замерз в ночи, но я спрятал снимок в тепло, в штаны. Пойдёмте дальше.
Тут я догадался подышать на проявляющийся снимок, и стало чуть получше. Это Дворец Металлургов, главная концертная площадка города на время моего детства. Тут проходили бесконечные выступления заезжих звёзд, на которые я не ходил. Проходили еще финалы премии «Студент года», на которых мне как-то даже приходилось участвовать на сцене. Короче говоря, странное место, никогда его не любил.
Еще мой друг Рома катался тут на роликах, благо все вокруг закатано в асфальт. Рома любил хип-хоп, и его стараниями я начал слушать группу «Каста» и другую ерунду. У Ромы был плеер, но уже дисковый.
У дедушки с бабушкой два холодильника. Второй, поновее, стоит выключенный, и в нём почему-то хранят пустые банки.
В детстве было два вида автобусов: крутые и простые. Я ездил на простых, из «Фанеры» куда-нибудь еще. Крутые автобусы ходили и ходят из Заречья в Зашекснинский район. Это такие длинные автобусы с гармошкой. Мне казалось, что в них ездят самые красивые девочки.
Бывает и так.
Привез маме даров из далёких дьюти-фри.
Много лет назад на этом месте мой папа решил пошутить и запалил прямо на кухне связку петард. Было весело, только мама испугалась и шторы мы прожгли.
Рыбу-ежа я привёз в подарок от петербургской родственницы, к которой мы с бабушкой катались в каком-то там классе. Родственница жила на Проспекте просвещения, где Петербург не очень-то отличался от Череповца.
В детстве любил нюхать рыбу, она пахла… как рыба, вяленая. Вкусно пахла, короче говоря. Но я не решился, в отличие от кошачьего корма (но это совсем другая история).
Селфи в в магазине зеркал. Торговый центр «Юбилейный», который сохранил дух старой школы и девяностых. Внутри конгломерат магазинов: в одном торгуют китайскими велосипедами, в другом — белорусской обувью, в третьем продают вонючие клеенки и ковры.
В «Юбилейном» стоит тяжелый запах бедности. Посетители тут соответствующие.
Дедушкин шкаф с инструментами — клондайк моего детства. Чего тут только нет! Любил «наводить порядок», только потом дедушка ругался. Многие инструменты сделаны своими руками. На верхней полке лежит какая-то неведомая штука, которую дед спаял сам: она расщепляет воду на какие-то ионы и делает её целебной. Знаю тут каждый молоток, каждую отвертку, каждый штангенциркуль, даже сейчас, спустя годы.
Когда-нибудь я всё это бережно переберу.
Последняя фотография — моя мама и Киса. Киса уже старая и очень толстая, но когда-то она была другой. Помню, как вез её за пазухой синей спортивной куртки, как она спала у меня на руках, когда я учил эсперанто длинными зимними вечерами. Сейчас Киса совсем забыла меня, но значит так надо. А еще тут мама очень похожа на меня, или я похож на маму.
⌘ ⌘ ⌘
Все фотографии сделаны на «Полароид 636 Клоуз-ап». Старый добрый «Полароид» из девяностых. Я никогда раньше не снимал на такие камеры, но оказалось что очень удобно. Она полностью автоматическая. Есть переключатель фокусировки на близкое расстояние — он надвигает на объектив простенькую пластиковую линзу.
Еще забавно, что камера внутри пустая. В ней ничего нет, даже батареек — всё в кассете.
Прочитал книгу Ангуса Дитона про преодоление всеобщего неравенства и том, как людям на свете стало жить лучше и веселее.
Дитон специализируется на неравенстве. Он изучает, почему одни люди в мире богатеют, а другие остаются бедными, почему одни живут мало, а другие — долго. «Великий побег» — это книга-исследование этих вопросов. Она написана немного сложно, с графиками, отсылками на публикации в научных журналах.
«Великий побег» — это ключевая тема книги. Так Дитон называет процесс улучшения жизни успешных стран. Евросоюз, США, Япония, в меньшей степени Китай и другие страны совершили свой Великий побег из бедности к богатству. Но многим странам это не удалось. Дитон изучает, почему так случилось.
Дитон уверен: жизнь становится все лучше, безопаснее и богаче. Люди живут дольше, умирают реже, зарабатывают больше и становятся счастливее. Однако безопасности, доходы и счастье в мире распределены неравномерно. Пока одним живётся лучше, другие страдают сильнее прежнего. Великий побег — не для всех людей на свете, и в этом есть великая несправедливость.
Пока читал книгу, сделал её конспект. В ней три части: «Жизнь и смерть», «Деньги» и «Помощь». У конспекта также будут три части. Предупреждаю, что я не цитирую книгу, а пересказываю её. Если хотите лучше разобраться в неравенстве, вам стоит прочитать Дитона самостоятельно.
Жизнь и смерть
Продолжительность жизни в мире постоянно увеличивается. В XX веке в богатых странах она увеличилась на 30 лет. Раньше люди с трудом доживали до пятидесятилетнего возраста, а сейчас нянчат правнуков и радуются жизни. Долголетие — это одна из важнейших ценностей человеческой жизни.
Но долголетие — это еще и вопрос детской смертности. Если много людей умирает в младенчестве, то это снижает шансы каждого новорожденного дожить до старости. Мы даже не представляем, какая высокая детская смертность была полвека назад. В США в 1910 году 20% всех детей умирали до пяти лет, и лишь один из тысячи доживал до столетия. В то время 4% младенцев не доживали до года.
Кажется, что это было давно. Однако есть страны, где дети по-прежнему умирают слишком часто. В Конго и Сьерра-Лионе, в Анголе и Афганистане до сих пор четверть детей не доживает до своего первого дня рождения. Матери рождают по 10 детей, и во время каждых родов рискуют умереть с вероятностью 1:100. Но и в неблагополучных странах уровень смертности постоянно снижается.
В развитых странах детская смертность — это редкое явление. Сегодня дети в США умирают в 1000 раз реже, чем в Швеции в 1751 году и примерно в 10 раз реже, чем американцы век назад. В 1751 году в Швеции быть новорожденным было опаснее, чем сегодня — восьмидесятилетним стариком. Сегодня в Швеции умирает всего 3 новорожденных из тысячи.
У нас очень мало данных о том, как жили и умирали люди в прошлом — никто не вел достаточно подробной статистики. Дитон рассказывает о Швеции, потому что в этой стране сохранилась статистика регистрации рождений и смертей с XVII века. Однако по имеющимся данным можно сделать вывод, что первый заметный рост продолжительности жизни современных людей возник в XVIII веке, в эпоху Просвещения. Тогда люди перестали задумываться о том, как им выжить, и стали больше думать о том, как им стать счастливыми. Кроме того, случилась череда научных и медицинских открытий, например вариоляция — грубая прививка от оспы.
Одна из главных предпосылок Великого побега — хорошее питание. Дитон пишет о том, что недоедание (особенно в детстве) приводит к тому, что люди вырастают невысокими. А умственные способности невысоких людей в среднем ниже, чем у высоких, это связано с размером и строением мозга. Люди во всем мире прибавляют в росте, но очень медленно. Современные индийцы-мужчины догонят нынешних европейцев только через 200 лет, а жительницы Индии — только через 500 лет.
Возвращаясь к теме детской смертности. Сегодня в десятках бедных стран умирает 10% и больше младенцев. Но они умирают не от редких генетических заболеваний и даже не от СПИДа, а от простых болезней, с которыми легко борются в развитых странах: кишечные инфекции, малярия, респираторные заболевания, дизентерия. Это особенно печально. На продолжительность жизни детей (то есть нации в целом) влияют даже простейшие лекарства, вроде преоральной регидрационной терапии, раствора соли и глюкозы в воде — она спасает жизни десятков тысяч детей, страдающих от диареи.
Великий побег в продолжительности жизни в богатых странах произошел прежде всего из-за снижения детской смертности. В некоторых странах вроде Шри-Ланки средняя продолжительность жизни за 7 лет с 1946 по 1951 год выросла на 14 лет. Прямо какой-то скачок к бессмертию!
На продолжительность жизни большое влияние оказывает медицинская помощь. В Мозамбике на медицинскую помощь тратят примерно 49 долларов на человека в год, в США — более 8300 долларов в год. При этом в Штатах граждане не особо доверяют медицине, по уровню доверия занимают всего 88 место в мире, пропуская вперед Кубу, Индию и Вьетнам.
Чем меньше курят представители нации, тем дольше они живут. Если 50-летний мужчина курит последние 30 лет, то он умрет от рака легких с вероятностью 2%. Если бы сейчас все курящие люди бросили сигарету, то это резко увеличило бы продолжительность жизни всей нации на 2,5 года. А если мы найдём лекарство от рака, то в среднем будем жить еще дольше на 4-5 лет.
Великий побег в плане продолжительности жизни — это перенос смертности с детей на стариков. В развитых странах сейчас более 80% смертей приходится на людей старше 60 лет. В бедных странах по-преждему треть детей не доживает даже до совершеннолетия. К сожалению, разрыв в продолжительности жизни между богатыми и бедными странами — катастрофически большой, и сокращается очень медленно.
Деньги
Средний доход во всем мире растет. С 1820 по 1992 год средний доход жителя земли вырос в 7-8 раз. Мы живём богаче наших родителей, они — богаче наших дедушек и бабушек.
Но деньги в мире распределены неравномерно. Взять, к примеру, США и Китай. Экономики этих стран примерно равны. Однако доход на одного китайца — меньше 20% от доходов одного американца. У жителя США средний доход на протяжении всей жизни в 200 раз выше, чем у жителя Конго. В мире становится все больше неравенства.
Раньше неравенство было внутри страны: в каждом государстве были свои богатые и бедные. За последний век неравенство стало национальным: появились целиком бедные и богатые страны. Это очень плохо. Целиком бедной стране очень тяжело выбраться из нищеты.
Вообще вопросы богатства и бедности, несчастья и счастья — сложные. В бедных странах есть счастливые жители, в богатых есть несчастные. Нам трудно оценить, какой вклад в счастье вносит новая поликлиника, дорога или гидроэлектростанция.
Бедность тоже тяжело измерить. К сожалению, часто политики манипулируют цифрами. Иногда выгодно, чтобы в стране было много бедных, чтобы потратить деньги на социальную сферу и получить политические очки. Иногда уровень бедности пересчитывается в сторону уменьшения, чтобы сэкономить расходы. Все это не имеет отношения к реальной борьбе с бедностью. Дитон приводит характерный пример из Индии. В 1990-х годах в Институт статистики Индии подсчитывали количество бедных в стране с помощью опроса. У жителей спрашивали, сколько риса они ели за последние тридцать дней. Но вдруг опрос изменили, и стали спрашивать о последней неделе — и количество бедняков резко сократилось более чем в два раза. 175 млн индийцев вдруг стали «состоятельными». Конечно же, это просто статистическая глупость.
В целом в мире наблюдается сильное расслоение между богатыми и бедными. Богатые становятся все богаче, инфляция для них меньше, чем для бедных. Бедные становятся беднее, чем были раньше.
Считается, что мы живем в мире больших возможностей, что якобы каждый может добиться успеха в жизни. Но исследования это опровергают. Грубо говоря, неравенство возможностей приводит к неравенству результатов. Бедным трудно стать богатыми.
Можно смело сказать, что государства, скроенные в интересах элиты, противостоят экономическому росту и снижению неравенства. Особенно это проявляется в бывших колониях: в Латинской Америке и Африке. Все колониальные страны, что раньше были богатыми, сейчас бедны.
Продолжительность жизни положительно влияет на богатство нации. Каждый новый человек, что не умер в младенчестве — это не только новый рот, но еще и пара рук и ум. Кроме того, родители перестают заботиться бесконечным рождением массово умирающих детей, и начинают лучше заботиться о каждом малыше.
Люди в среднем стали богаче, чем раньше, но это богатство распределено неравномерно. Опасно думать, что экономический рост — это нечто, что всегда было и будет. На смену экономическому росту легко может прийти междоусобная война. И чем сильнее сохранится текущее неравенство, тем выше её шансы.
Помощь
Сегодня более миллиарда человек живет очень плохо и даже голодает, миллионы детей ежегодно умирают от голода и пустяковых болезней. Богатые страны стараются помочь бедным, но делают это грубо. В результате жизнь бедных не становится лучше.
Сейчас господствует гидравлический подход к помощи бедным странам. Мол, у нас много, а у них — мало, и мы просто вольём им денег по принципу сообщающихся сосудов. Однако такой подход ущербен.
Сейчас помогают не жителям бедных стран, а государствам. В результате государства теряют стимулы развиваться. Зачем строить больницы и дороги, если богатые европейцы все построят за нас? Для многих бедных стран внешняя помощь составляет до 40% национального бюджета. Они плотно сидят на внешней помощи.
Также страны вроде США или Великобритании помогают государствам выборочно: поддерживают близких по духу или тех, что выгодны с геополитической точки зрения. В некоторых из таких бедных стран правят преступные авторитарные режимы. В результате деньги на помощь выделяются, а жителям стран лучше жить не становится. Более того, отказаться от помощи тяжело — гуманистически настроенные соотечественники не поймут. Доходит до удивительных вещей. Одна африканская страна требует поставить ей оружие, чтобы она разрешила поставлять гуманитарную помощь. А в Сьерра-Леоне устроили пышную вечеринку, потому что её признали беднейшей в мире — значит, объемы помощи увеличатся.
Дитон пишет, что текущие программы помощи бедным странам ущербны и даже опасны. Нужно перестать вливать деньги в атрофировавшиеся государства. Вместо этого нужно инвестировать в совместные предприятия. Важно не помогать, а освободить руки, не мешать. Вместо распределения еды нужно распределять лекарства и давать гранты на обучение.
⌘ ⌘ ⌘
Мы живём все лучше и дольше: в бедных странах рост небольшой, в богатых — значительный. Уровень образования увеличивается, уровень насилия — снижается. Все больше людей совершают Великий побег.
Но опасно думать, что мир будет улучшаться и дальше. Неравенство в мире продолжает увеличиваться, возникают новые опасности. Но Нобелевский лауреат по экономике уверен, что эти неприятности будут преодолены, как это неоднократно случалось в истории человечества.
«Горизонт 202» — это советский панорамный плёночный фотоаппарат. Он делает снимки с охватом в 120° по горизонтали без искажений, которые возникают у обычных фотоаппаратов с широкоугольным объективом.
У «Горизонта» нет искажений, потому что в нём двигается сам объектив. Сейчас он повёрнут вбок, но если взвести и нажать на спуск, объектив повернётся слева направо.
Вот объектив поворачивается и делает снимок. Выдержка тут небольшая, 1 секунда. Занятно, что в момент съемки чувствуешь вращающий момент объектива — камера слегка поворачивается в руках сама, в обратную сторону.
Дифарагма и выдержка переключаются рычажками над объективом. У выдержки есть два состояния: медленно и быстрое (переключатся справа, на желтую и белую точки).
«Горизонт» — это странная, и даже слегка дурацкая камера. В нём простенький и плохонький объектив, который не даёт хорошей картинки. Максимальная выдержка — 1/60 сек, только с ней можно снимать с рук. Камера большая и тяжелая, весит как хорошая японская плёночная зеркалка из стали. Снимать ей как обычным фотоаппаратом непросто — пальцы всё время лезут в кадр, камера вертится в руках. На 36-кадровую плёнку влезает 20-22 широких кадра, которые непросто отсканировать. Но тем не менее «Горизонт-202» мне очень нравится. Камера красивая, похожая на какой-то космический корабль. И в ней есть творческий потенциал, который можно освоить и использовать.
Я быстренько отснял на свежекупленную камеру три плёнки, за пару дней. Показываю всё более-менее приличное. Кликните по фотографии, чтобы увеличить её.
⌘ ⌘ ⌘
Забавно, что на следующий день после этих съемок я добыл в коллекцию «Горизонт-205», среднеформатный плёночный фотоаппарат.
Это очень редкая камера, их всего выпустили пару десятков штук. Таких камер нет ни на «Авито», ни на «Ибее», и даже просто информации о ней в сети немного. Это огромная камера весом в четыре килограмма, которая снимает по четыре кадра на 15-кадровую среднеформатную плёнку. Впрочем, о ней как-нибудь в другой раз.
Наконец-то у меня есть визитки — ребята из «Степной Сороки» напечатали любимым леттерпрессом.
В визитках есть фишка — они напечатаны на особой бумаге, с семенами. Если посадить такую в землю, то вскоре вырастут цветы.
На заднем плане — подарок от «Сороки», дизайнерский календарь. Вот небольшое видео о календаре. Его забрала А. на свой стол, и не отдаёт. Теперь хочу напечатать ограниченный тираж бирдекелей в подарок для подписчиков рассылки.
Если увидите меня лично — дёргайте за рукав, выдам вам визитку!
«Черный паспорт» — это знаменитая фотокнига военного фотографа Стенли Грина. Он записал двадцать шесть историй из своей жизни и проиллюстрировал их своими снимками. Получилось потрясающе. Это одна из моих любимейших книг о фотографии.
Стенли Грин получил превосходное художественное образование и начинал работу как фэшн-фотограф. Он жил в Нью-Йорке и снимал обложки для «Роллинг Стоун». Но жизнь закинула его в Европу, а после засосала в водоворот, как сливное отверстие в раковине засасывает хлебную крошку.
Это максимально откровенная книга. Грин показывает обнаженные фотографии своих бесконечных женщин вперемешку со страшными кадрами войн, на которых он работает фотокорреспондентом.
Он всегда в центре ада: во время штурма Белого Дома в Москве, между тутси и хуту во время героноцида в Руанде. Он много был в Чечне, Афганистане, Ираке. Он снимал страшные наркопритоны, проституток и морги. Он пишет и рассказывает всё как есть. Это очень тяжелая книга.
Еще это очень красивая книга. Она выверена до мелочей: все картинки и буквы на своих местах. «Черный паспорт» похож на черный обелиск, монолитная книга по цвету, фактуре и содержанию.
Забавно, что лучшие книги о фотографии — совсем не о фотографии, но о жизни.
«Черный паспорт» на английском давно стал коллекционной редкостью и продаётся за сотни долларов на аукционах. Русскоязычной книги тоже не осталось в продаже, я почти случайно купил её за немалые деньги. Не жалею — думаю, это одна из лучших книг в наступившем году.
