Итак, друзья, очередная коллекция слайдов. Присаживайтесь поудобнее: мы посмотрим на концерт «Роллинг Стоунс», на мини-юбки и граффити на берлинской стене, на свадебную карету, оркестр альпийских рогов, на чайна-таун Сан-Франциско и много что еще.

Все эти снимки сделал неизвестный мне немецкий фотограф в восьмидесятых годах. Я купил архив у родственника фотографа. Родственник разделил весь архив фотографа на две части: большую с десятками тысяч снимков, и меньшую в 4000 снимков — мою. Что было в большей части мы уже не узнаем, мне удалось её приобрести. Чтож, посмотрим на меньшую.

Из-за того, что фотоархив разделен, у нас нет никаких зацепок о фотографе, ничего не известно ни о семье, ни о месте жительства, ни о его работе. Известно только, что он совершил большую поездку по США в середине восьмидесятых. С нее и начнём.

Как обычно, я буду иногда комментировать снимки, если увижу на них что-то интересное для себя. Если вы знаете места или события на фотографиях лучше меня — обязательно напишите.

Это же не грузовик, а целый дом на колёсах! В детстве я у меня была коллекция вкладышей от жвачек с такими грузовиками, и больше всего я мечтал пожить в такой кабине. Да и сейчас мечтаю, что уж там.

Словно не на слайд смотрю, а играю в ГТА. Интересно, это Флорида? Почему-то ряды пальм вдоль дороги стойко ассоциируются у меня с Флоридой. Если судить по машине справа, так оно и есть — компания Southern Bell работает на юго-востоке США.

Это наверняка какой-нибудь Гранд-Каньон.

А вот и Сан-Франциско. На фотографии ниже — знаменитая улица Ломабрд-стрит. Сколько же на ней цветов!

Это церковь Святого Франциска Ассизского в Сан-Франциско. Собственно, в честь этого святого и назван город. Рекламный плакат перед церковью советует попробовать какие-то сырные стейки.

Чайна-таун на снимках выглядит словно кадр из голливудского боевика.

Какие-то доки и мост в город Окленд.

 

Мечтаю побывать на этом мосту. Какой же он огромный!

Какой раньше был логотип у «Севен-Ап». Я в детстве любил эту газировку и всё время думал, что она советует мне вставать в семь утра.

Шикарная фотография. В чайна-тауне Сан-Франциско даже у «Макдональдса» логотип набрал иероглифами! В правом нижнем углу люди едут на знаменитом кабельном трамвайчике.

А вот мост с другой стороны. Интересно, почему у него кусочек опоры не покрашен?

А вот Ломбард-стрит сверху.

А это — «Русский холм», один из районов Сан-Франциско.

 

Знаменитая остров-тюрьма Алькатрас.

В Сан-Франциско — карнавал. Боже, они сделали декоративную волну, и посадили в нее тигра в трусах.

Настоящий Диснейленд, он существует! Впрочем, тут я никогда не мечтал оказаться.

Люблю рассматривать одежду людей. Вероятно, большинство из них — туристы, но всё же: в восьмидесятых были модны свободные футболки, белые шорты. Носили много яркого, не стеснялись мятной футоболки в стиле «Полиции Майами».

А это уже Йелоустоун. Вероятно, туристы ходили смотреть гейзеры.

Немного Среднего Запада. Мексиканская еда, джинсы, старые автомобили с кожаными сиденьями, дочка фермера подмигивает.

Все эти знаки и вывески кажутся страшным визуальным бардаком. Я не вожу машину, но каждый раз удивляюсь — как водители успевают прочитать и понять это? А ведь еще и вести машину нужно.

Космический центр имени Кеннеди и ракета «Сатурн»

Городской парад в городке Хортонвилль в штате Висконсин. Забавляют байкеры справа.

А вот наш герой летит куда-то. Скорее всего, это «Макдоннел Дуглас ДС-10». Никаких тебе дисплеев в подголовниках, читай книжку. Еще из-за небольших багажных полок салон кажется просторным. И кухня прямо в салоне стоит.

Представляете, какое было время — можно было зайти во время полёта в кабину и бахнуть там фотовспышкой!

На «Дугласе» летали втроём, с бортмехаником. Фотограф снял его пульт управления.

Я сначала подумал, что это касса в супермаркете. Но нет, это пограничный контроль в США.

 

Это купол «Эпкот» в Диснейленде.

А вот пятиминутка симпатии к дьяволу. Концерт «Роллинг Стоунс»!

Сколько не видел архивов немецких путешественников из поездок по Штатам — все обязательно смотрят индейцев.

Какая замечательная табличка на амбаре!

Ладно, этой фотографией закроем американское путешествие, и перенесемся домой, в Европу.

В Берлине все еще стоит стена. На ней тренируются будущие программисты.

С западной стороны на стене можно нарисовать что-то и сфоткаться с подружками.

С восточной стороны поглядывают.

Сегодня чекпоинт «Чарли» — это туристический аттракцион, а в те времена он вполне себе работал. Люди осторожно фотографируются на его фоне.

Бранденбургские ворота за стеной. За стеной — Восток. На плакате написано: «Внимание! Вы покидаете Западный Берлин». Ну ничего, недолго осталось. Рейган произнесет знаменитую фразу «Мистер Горбачев, пора разрушить эту стену», и еще через пару лет она падёт.

Знакомый каждому берлинцу монумент в Тиргартене.

Немного альпийских путешествий. Альпийские горны.

Святой отец знает толк в баскетбольных кроссовках.

Какие раньше были маленькие и странные бутылочки! Интересно, почему одна из них в какой-то поролоновой обёртке?

Не обращайте внимания. Просто люди в грязи пытаются засунуть кабана в бочку.

В Западном Берлине хорошо!

Никакое путешествие по Германии не обходится без замка Нойшванштайн.

И снова Восточный Берлин — Карл Маркс Алле в сторону Штраусберг Платц.

Кто-то ездит на «Трабанте», кто-то — на «Жигулях», а кто-то и на «Москвиче».

Не понимаю что тут происходит. Похоже на какой-то рыбный базар.

А вот уже мост Риальто в Венеции. Раньше могли просто взять и вывесить на мост огромный рекламный плакат. Спасибо хоть сделали его красивым.

Ни о чем не спрашивайте.

Сбор винограда где-то в Пфальце.

Бочка Гевюрцтраминера.

Еще немного Венеции.

Везде написано «Экстра Зюсс» — очень сладкий. Прямо как у нас в детстве, когда на рынке на всех фруктах писали: «Космически сладкий» или «Чистый мёд».

«Атомные» часы в Берлине, на Александерплатц. Они-то не изменились, а вот люди тогда одевались совсем иначе. Чего стоят желтые носки девушки справа.

«Дом врачей» на Александерплатц — одно из моих любимых мест на площади. Вдоль всего фасада проходит мозаичное панно «Наша жизнь».

Западные немцы свободно подходят к своей части стены и разукрашивают её граффити. Но с восточной части — колючая проволока, мины, автоматчики на вышках.

Не знаю, что это за место. Подскажите?

Обожаю солнечные часы на зданиях. Жаль, они почти никогда не работают.

Огромный Сиенский Собор.

 

Какой милый рюкзак у человека в красных вельветовых штанах!

А последний слайд пускай будет таким.

Спасибо, на этом у меня всё. Продолжим через месяц!

Съездили на выходных в Дублин: посмотрели на море и чаек, послушали хитрую британскую речь, на переходах смотрели сначала направо, потом налево (на самом деле туда и обратно одновременно, потому что запутались), попробовали «Гиннес», гоняли чаек, нюхали виски. Вышло вроде неплохо.

Поездка в Дублин начинается с визы. Ирландская виза — самая сложная и мутная из всех, кто мне довелось получать. На сайте посольства Ирландии в Берлине написано, что из-за высокой загруженности заявления на визу рассматривают месяц или больше. Документов потребовалась целая стопка: копии всех страниц обоих паспортов, справки-свидетельства-выписки. Всё это якобы нужно перевести на английский и заверить нотариально. Одним словом, если собирать документы ровно так, как просит посольство, то в Ирландию можно и не ехать. Но мы собрали кое-как что было и пришли.

Забавно, что посольство — это две комнатки в бизнес-центре, и зал ожиданий с картами, брошюрами и книгами. Кто же знал, что в посольстве работают леприконы, которые будут мучать нас целый месяц! Всего к ним пришлось сходить раз пять и отправить дюжину имейлов. Я даже принес им распечатку своих банковских транзакций за полгода на тридцати страницах. В итоге визу дали за день до отлёта. Даром что она нежно называется по-гэлльски, Viosa.

Из Берлина в Дублин лететь два часа. Самолёт поворачивается на крыле над водой и садится над какой-то лужей вместо залива — вода ушла с отливом на километры, обнажив грязное блюдце дна. На самой посадке перед касанием полосы самолёт пролетает над стадом коров, которые пасутся в десятке метров от ревущих авиалайнеров. На пограничном контроле таможенник сломал свою штампующую машинку об мой паспорт.

Летели «Рианэйром», крупнейшим европейским лоукостером. Я впервые летал «Рианэйром» и был приятно удивлен свободным местом в самолёте. Кстати, когда несколько лет назад сотрудников другой ирландской авиакомпаний «Эйр-лингус» арестовали за провоз нелегальных мигрантов в тележках с самолётной едой, «Риа» ответили рекламой: «Билеты за 10 евро на комфортные места. Комфортнее, чем в тележке». Подтверждаю — комфортнее.

Путешественника в Ирландию уже в аэропорту накрывает гэльским. Гэльский — это древний индоевропейский язык, который в Ирландии сохраняется и поддерживается. Правда, на нём свободно говорят всего около 100 тысяч человек, значительная часть которых живёт в удаленных сельских районах. Тем не менее его кое-как учат в школе, наносят на дорожные указатели и уличные таблички, используют в документах.

Дублин по-гэльски — Baile Átha Cliath, «Болле Аха Клиа». Впрочем, неподготовленному человеку произнести эти слова тяжело, потому что в гэльском проглатывается половина букв. Чего только стоит женское имя Caoimhe — «Кива». Русскоязычные туристы еще посмеиваются над двумя другими словами: фамилией архитектора Джеймса Гондона и латинский топоним Eblana, которым Птолемей назвал современную Ирландию (его невозмутимо используют в названиях заведений).

А вот женский двухкилометровый заплыв в речке Лиффи. Ажурный мост на фотографии называется Ha’penny Bridge, или Полупенсовый мост. Мосту больше двухсот лет, а называется он так потому что раньше за переход по нему брали полпенса — деньги якобы шли на ремонт обветшавших конструкций.

Дублин — довольно компактный город с малоэтажной британской застройкой. Как мы хорошо знаем, весь его можно обойти за день (правда, в один конкретный день в году). Город делится пополам речкой, а также разделяется на 24 почтовых района. Нечетные районы находятся в северной части, где традиционно селятся бедные жители, а четные — в богатой южной части. Кстати, районов 19, 21 и 23 не существует, а шестых районов — два. Не спрашивайте почему.

В Дублине много офисов крупных айтишных компаний: «Гугл», «Фейсбук» и другие компании держат тут свои небоскрёбы. Я был в офисе куда более простого и дружественного «Интеркома», куда нас водил К. В офисе «Интеркома» висят картины про каждого сотрудника к годовщине работы в компании, а на цокольном этаже расположено настоящее сейфовое хранилище, которое досталось в наследство от банка. Дверь хранилища благоразумно болтается на цепи, чтобы никто себя там случайно не запер.

Я много читал про всякие налогово-айтишные скандалы, связанные с присутствием западных компаний в Ирландии. Можно сказать, что о Дублине я знал только то, что тут есть офис «Эппл», пивоварня «Гиннес» и тут проходит действие «Улисса». Ну еще про день святого Патрика. Про Патрика оказалось забавно — на самом деле с праздником сработал «эффект пиццы». Малозначительный, местячковый праздник («пиццу») привезли с собой десятки миллионов мигрантов в США, где он разросся, напитался шоу-бизнесом и вернулся обратно в Ирландию, наполненный новыми смыслами и диснейлендовским размахом. И теперь дублинцы вынуждены праздновать его наряду с чикагцами, которые перекрашивают реку в зеленый цвет — разве что в этот день ирландцы старательно уезжают из страны и закрывают пабы, чтобы туристы не перепились с особенно развязными горожанами. Кстати, по легенде Святой Патрик попал в плен к ирландским пиратам (охотно верю), и изгнал из страны змей (враки — никаких змей тут никогда не водилось). В Ирландии вообще нет опасных животных,  не считая чаек.

В один из дней пошли в знаменитый Тринити-коллеж, смотреть на библиотеку. Во дворе колледжа выступали музыканты и был праздник всяких государственных профессий. Военные прикатили робота для разминирования, врачи — специальную детскую скорую помощь с игрушечным дефибриллятором, полицейские надевали на всех бронежилеты, спасатели положили на траву спасательную лодку. Рядом музыканты в килтах старательно делали вид, что вот-вот будут играть на волынках, но всё никак не собирались.

А вот и знаменитая библиотека. В холле выставлена арфа, которая послужила прототипом для логотипа «Гиннеса». Когда в Ирландии выбирали государственный символ, то решили использовать ту же самую арфу, и чтобы не противоречить авторским правам, просто отзеркалили её в другую сторону. Удивительно ощущение — достаешь из кармана ирландскую монетку в один евро и на глаз определяешь, насколько стальная арфа на реверсе похожа не свой деревянный прототип. Наверное, это как прийти в Кунсткамеру и смотреть на чучело двуглавого орла.

В Дублине пьют традиционное пиво «Гиннес». Я впервые попробовал его здесь — вкусное, с нежной кофейной пенкой, но тяжеловатое для меня. Ирландцы настолько любят «Гиннес», что на старинных рекламных плакатах даже советовали давать его маленьким детям, для привития национальных ценностей. Еще едят картофельные чипсы (которые тут называют криспами), даже умудряются делать бутерброды с ними. Ну и конечно фиш-н-чипс — картошка фри и кусок рыбы, обжаренный на мучном фритюре с добавлением «Гиннеса».

Лучшие фиш-н-чипс в Дублине готовят в ресторанчике «Beshoff’s». Его основатель — матрос Иван Бешов, который участвовал в восстании на крейсере «Потёмкин», после бежал в Ирландию и жарил там рыбу с картошкой. Иван дожил до 102 лет и даже в старости с радостью бежал в порт, чтобы встретить советский корабль и поболтать с соотечественниками. Умер он в 1987 году.

Ирландское общество показалось мне довольно патриархальным, наверное даже более патриархальным, чем мне представляется британское общество. Чего стоит факт, что в Ирландии довольно тяжело развестись. Чтобы расторгнуть брак, нужно прожить раздельно четыре года и доказать, что шансов воссоединиться нет. Кроме этого, есть дорогие и непростые процессы разделения семей де-факто: пара остается в браке, но все имущественные и финансовые вопросы между ними урегулируются с привлечением специальных адвокатов. Из-за таких сложностей семейного законодательства многие так и не решаются пожениться, и 40% детей сейчас рождаются вне брака. Аборты в Ирландии также запрещены, и местным женщинам приходится летать за ними в Великобританию — восьмая поправка к Конституции страны уравнивает права гражданина и эмбриона. За отмену этой поправки каждое восьмое марта в стране проходят демонстрации.

К. и К. рассказываю, что даже оформление кредитной карты растягивается в Ирландии на несколько месяцев, а права могут оформлять год. С другой стороны, куда торопиться-то (если только не в паб).

В пабе я также побывал впервые тут, в Дублине. Они совсем не похожи на скучные берлинские барчики. В ирландских пабах очень громко, из-за гвалта приходится разговаривать криком. Как шутят К. и К., если в помещении становится громко от разговоров, то дублинцы просто начинают разговаривать еще чуть громче. Пока мы были в пабе, неожиданно раздалась противопожарная сирена — я с трудом заметил её вой. Кто-то из присутствующих заорал: «Посмотрите вокруг себя. Огня нет? Тогда продолжаем пить!» И мы продолжили.

По пинте «Гиннеса» раньше наливали донорам крови сразу после донации, еще в клинике. Вообще это звучит хорошим дополнительным аргументом.

Фотография черно-белая, а двери на ней — цветные. У местных жителей есть две байки про то, почему дублинцы красят двери в разные цвета. По одной байке так подвыпившие горожане снижают свои шансы спьяну вломиться в чужой дом. По другой — так горожане протестовали против траура, объявленного в по случаю смерти британской королевы Виктории. На самом деле дома строились по типовым проектам, и цвет дверей — это то немногое, на что могли влиять их жители. Ну еще разве что можно повесить особо вычурный дверной молоточек, «нокер».

Дублинец разглядывает книги в витрине книжного магазина «Ходжес Фиггис», который упоминается в «Улиссе» Джойса. Удивительное дело — можно зайти в книжный магазин и купить книгу, в которой про него есть пара словечек.

В последний день скатались в пригород Дублина, в городок Хоут на одноименном мысе. Здесь Леопольд Блум делали предложение жене Молли. Сейчас же в Хоуте только чайки, рыбацкие шхуны и сильный ветер. В залив приплывают тюлени, которых моряки подкармливают всяким непотребством — они смотря на туристов грустными глазами. Над Хоутом заходят на посадку самолёты, именно его в отливе мы видели по прилёту.

До Хоута полчаса на городской электричке. Сразу по приезду здорово отведать чаудера, это густой рыбный суп, и взять полдюжины местных устриц. После пора гулять по приморским скалам мимо дома нобелевского поэта Уильяма Йетса, посматривая на рыжеволосых детей и не менее золотистых ретриверов.

Господа на скале долго не хотели прыгать в воду, постоянно примеряясь к холодной воде. Сильный ветер доносил снизу отрывки русской речи. Мы крикнули «Ну давай», и человечек прыгнул.

Ходить по скалам над водой интересно, но страшно. Время от времени в местах для особо опасных сэлфи в каменистую почту вкопаны небольшие кресты — кто-то не удержался и улетел на десятки метров вниз, туда где вода вышибается о скалы в густую белую пену. А вот девушка прошла полтора часа для того, чтобы зарисовать маяк Бейли.

Почему-то все не любят морских чаек, а мне они нравятся. А чайкам нравится жареный картофель из «Бишофф». Чайки тут — как местные ирландские цыгане «пейви» (к ним принадлежал Микки О’Нил из фильма «Снетч»). «Пейви» тут живет несколько десятков тысяч: со своим языком и даже с генетическими отличиями от ирланцев. Любимое их занятие — разведение собак, лошадей да сбор металлолома. А в 2017 году из признали этнической группой на государственном уровне.

А вот самодельные ловушки-краболовки из старых канистр. Внутри каждой по горсти отломанных крабьих клешней.

Я так и не попил местного ирландского чая. Он бывает строго двух сортов: «Лайонс» и «Баррис» — и предпочтение между сортами делят нацию пополам. Еще ирландцы добавляют в чай сливочное масло, что уже совсем что-то запредельное. Помню, что я однажды сделал также под влиянием какой-то детской книжки, и получившийся напиток показался мне омерзительной смесью чая и куриного бульона. Так, погодите-ка, попил — и это был «Баррис»!

А еще ирландцы добавляю в кофе виски, так получается знаменитый айриш-кофе. А. как-то заказала такой в пабе для согрева. После мы долго высчитывали парциальное содержание алкоголя в её кофе и моём «Гиннесе» — кофе оказался крепче.

Когда улетали, подивился отсутствию паспортного контроля. Еще подвился пассажиру, который сошёл с ума на борту и старательно бил себя туалетной дверью по голове, выкрикивая страшным немецким голосом заветное слово «Шайземанн!». Еще купил бутылку виски «Красногрудка», которое пахнет сыростью и классикой — прямо как весь Дублин целиком.

Одним словом, надо вернуться.

В последнее время у меня значительно увеличилась коллекция пленочных камер, и некоторые фотоаппараты стали не нужны. Мне жалко, что они пылятся на полке, и я решил их продать. Расскажу вкратце о каждой: с особенностями, рекомендациями и ценой. Все фотографии для примера — мои, сделаны именно на эти фотоаппараты.

Обновление: Все фотоаппараты проданы.

Contax TVS

О камере. «Контакс» выпустили в 1994 году, на закате пленочных технологий. Её позиционировали как «фотоаппарат вице-президента»: дорогой, технически совершенный, надежный. Двадцать лет назад камеру продавали за фантастические 1000 долларов (не считая аксессуаров).

Корпус и объектив «Контакса» сделаны из титана — они не боятся царапин, после падений на них не остается вмятин. Камера полностью автоматическая, она фокусируется и выбирает выдержку сама, сама перематывает плёнку. Часть настроек все же можно выставить вручную: диафрагму (колесиком на объективе), экспокоррекцию  (колесиком сверху слева), фокусировку (колесиком сверху справа). Объектив — просветленный зум от «Карл Цейсс». Дополнительно на объектив установлен родной защитный фильтр, так что камеру можно носить без крышечки.

Для чего. «ТВС» — это любимая камера стрит-фотографов. Она отлично подходит, если вы хотите хорошо снимать уличную жизнь: события, друзей, прохожих, городские явления. Благодаря электронному затвору фотоаппарат снимает бесшумно, он быстро фокусируется сам. Также клёво брать «ТВС» в путешествия, чтобы привозить оттуда хорошие пленочные снимки — без страха сломать или разбить камеру.

Особенности. У «Контакса» — зум-объектив, и поэтому не стоит надеяться на великолепные портретные снимки. Если хочется резкости, то придется зажимать диафрагму. Также фотоаппарат требует опыта при фотографировании в темноте.

Состояние и цена. Камера в идеальном состоянии: технически и внешне. Я покупал ее в Германии, снимал бережно. Заменил батарейку — хватит на полгода. Камеру продаю вместе с защитным фильтром и еще одной батарейкой. Цена — 15 000 ₽.

Olympus XA2

О камере. Это суперкомпактный полуавтоматический фотоаппарат, производился в Японии в начале 1980-х годов. Размером он с пачку сигарет, разве что немного потолще. Камера сделана из плотного матового пластика, в передней части — сдвигающаяся крышка объектива.  У камеры три положения фокусировки: «две головы» (1,5 метра), «два тела» (3 метра) и «горы» (6 метров и дальше). Переключаются они рычажком слева. Еще из настроек выставляется ИСО рычажком под объективом. Выдержку камера выставляет сама.

С «Олимпусом» поставляется съемная вспышка А11 — она откручивается. Вспышка работает от пары пальчиковых батареек.

Для чего. Это отличная камера для фотографических «скетчей», подойдёт человеку с некоторым опытом в фотографии. Снимает почти беззвучно, маленькая — хорошо фотографировать незаметно. ИСО можно выставлять вручную, а значит можно пушить плёнку в условиях слабой освещенности (если вы знаете что это такое, то оцените). Еще оцените, что камера очень маленькая и легкая, её можно всегда таскать с собой в рюкзаке.

Особенности. Я отснял на «Олимпус» плёнок десять, но так и не привык переключать рычажок фокусировки. Еще я не очень люблю вспышку, а без нее камера плохо снимает в условиях сомнительной освещенности.

Состояние и цена. Мой «Олимпус» — в идеальном состоянии. Батарейку менял недавно, даже во вспышке стоят свежие батарейки. Продаю за 7 000 ₽.

Konica Autoreflex T3

О камере. Мощный японский зеркальный фотоаппарат — тяжелый, основательный, надежный. Камера довольно большая, на треть больше и массивнее других аналогичных камер. Кажется,что чтобы сломать, на «Конику» должен наехать грузовик. Камера радует меня эргономикой: все хорошо сделано, все продумано. Есть встроенный экспонометр, работает хорошо. Его можно выключить, чтобы не тратить батарейку.

На камере широкоугольный объектив Hexanon 1.8/40. Можно поставить любой другой объектив с байонетом Hexanon.

Для чего. Отличная боевая зеркалка для пленочного фотографа. Одна из лучших камер, что у меня были.

Особенности. Камера очень тяжелая, хоть к этому и можно привыкнуть. Еще на мой вкус темноват и сложноват видоискатель.

Состояние и цена. К сожалению, внешне камера потрёпана: есть пыль в видоискателе и между рычажками управления, с годами пропал рычажок автоспуска. Объектив слегка потёрт внешне. Технически камера и объектив работают прекрасно — никаких вопросов. Продаю за 7 000 ₽.

Practica LTL

О камере. Это базовая немецкая зеркальная камера, ее выпускала компания «Пентакон» в восьмидесятых годах. Она большая, в стальном корпусе. Из интересных особенностей — «прыгающая» диафрагма. Она всегда открыта на максимум, и закрывается только во время щелчка затвора. Это помогает точно фокусироваться и делает видоискатель светлым. Диафрагму всегда можно прикрыть до установленного значения черным большим рычажком справа от объектива.

Байонет «Практики» — М42. Это значит, что на нее можно установить любой из миллиона объективов с таким байонетом. Сейчас на камере установлен портретный объектив «Пентакон»: 1.8/50.

Для чего. Это хорошая базовая пленочная зеркалка. Она не слишком модная, но работает отлично. Подойдет тем, кто устал от «Зенита», но не хочет тратить деньги на что-то дорогое. Ну или тем, кто хочет побаловаться с плёнкой без особых вложений, но привычно-зеркально.

Особенности. В камере не работает экспонометр — он требует редкой сейчас ртутной батарейки РХ625. Еще она довольно большая.

Состояние и цена. Камера в хорошем техническом и косметическом состоянии. Есть немного пыли в объективе и видоискателе, не работает экспонометр. Продаю за 3000 ₽.

Voigtländer Vitoret F

О камере. Это очень хорошая немецкая шкальная камера, которую выпускали в шестидесятых. Обычно я ворочу нос от шкальных камер, но «Фогтлендер» выпустил очень хороший фотоаппарат: крепко сбитый, с большим и ясным видоискателем вместо обычной тусклой щёлочки. А еще на камеру установлен замечательный светлый объектив Lanthar 2.8/50 — объектив такого же качества стоит на моём довольно дорогом «Кодак Ретина».

Для чего. А фиг знает для чего. С одной стороны, она довольно неплохая: крепко сбитая, с хорошим объективом. С другой стороны, она великовата для повседневной камеры. Наверное, посоветую её как недорогой пленочный опыт с хорошей заявкой на успех. Хотя лично я считаю, что в умелых руках эта камера может снимать потрясающе — не хуже базовой японской зеркалки.

Особенности. Шкальная камера требует навыков фокусирования. Все параметры съёмки нужно выставлять вручную, встроенного экспонометра нет.

Состояние и цена. Состояние камеры хорошее, пыли нет. Продаю за 2000 ₽.

⌘ ⌘ ⌘Все камеры находятся в Берлине. Их можно забрать лично (ну, вдруг), или я могу передать с оказией в Москву. Ближайшая оказия случится через неделю.

Все камеры оплачивают 100% предоплатой на мою карту.

Чтобы купить, можно написать мне телеграм @korol или на почту sergey@sergeykorol.ru

Продолжаю показывать свои слайдовые находки. Сегодня — находка под условным названием «Деревянная коробка». Назвал её так, потому что часть коллекции пришла в суровом наструганном деревянном ящике, полном пыли и паутины.

Про автора архива почти ничего не могу сказать. Разве что самую малость — у него скорее всего было две дочки, он работал на каком-то германо-американском оптическом производстве. Отдыхать предпочитал на юге или на даче, ездил на «Жуке» а потом на «Мерседесе». Все остальное смотрите сами.

Я по-привычке комментирую то, что меня удивило или заинтересовало на снимке. Если я ошибаюсь или вы знаете больше — не стесняйтесь подсказывать мне.

Предполагаю, что на фото какая-нибудь Сицилия. А может это Капри?

Скорее всего, это родилась первая дочка автора.

Дети во все времена одинаковые были.  Наверное, на фотографии процесс «забора» из детского дома. Сейчас так же забирают, с рюшами и подушками?

Люблю этот кадр. На столе — кальвадос и рислинг, чайные чашки и бокалы вперемешку, остатки пирога в центре. И огромная пепельница, которую я сперва принял за утятницу. Я смотрю на руки мужчины справа — они не выглядят как руки человека, который привык носить костюм. Думаю о причёске девушки в центре — интересно, сколько времени она потратила на такую конструкцию из волос. Подозреваю, что женщина справа вошла в тот возраст, когда пора снимать платье и пора надевать халат. И тут еще миллион деталей. Посмотрите например за штуки, которыми скатерть крепится к столу. Или на пустой цветочный горшочек, который спрятался на подоконнике.

Почему-то некоторые слайды оказались полуформатными: внутрь обычной 35-мм рамки впрессована пластиковая вставка, в которую в свою очередь встроен крохотный кадр размером с ноготь на мизинце. Не понимаю, зачем они так делали — экономии-то толком не выходит.

Судя по надписи на киоске, снимок сделать в австрийском Тироле, возле горы Унтербергхорн.

Как видно на фото, в прошлом соблюдалась цветовая дифференциация штанов.

А на этом снимке мы переносимся на годы вперед, и впервые видим обеих дочек автора на одном снимке. Лицо девушки справа совпадает с моим лицом практически на любой вечеринке.

Интересно, что тут происходит? На балкон должен выйти местный Папа?

Серые немецкие будни не красят даже разноцветные рулоны в витрине. Тут тоже можно подмечать детали на доме по улице Шиллерштрассе. Например, какой-то жилец на втором этаже выпендрился и поставил себе деревянные рамы без крестовин.

Как скучна была жизнь во времена, когда еще не изобрели сноуборд! Впрочем, я и спустя десятилетия так и не научился на нем кататься.

А вот на коньках — научился. Но эти девочки наверняка гоняет покруче меня. А может это дочки автора?

Зажимы на лыжах — почти как в моём детстве на уроке физкультуры, когда мы бегали по руслу замершей Ягорбы.

Какая странная коляска, больше похожа на тачку для тетей — огромные колёса, встроенная авоська сзади. А вот девушка справа обулась явно не для гравийных прогулок.

Впрочем, у девушки слева есть тачка получше — настоящий «Мерседес»! Посмотрите, как обаятельно лежит в бардачке обычный кассетный магнитофон.

Перенесемся назад, во времена пляжного отдыха. Какие занятные домики стояли тогда — выдвижные сидушки, тент, раскладные столики. У меня есть кадр, где в таком домике спит автор архива, скукокожившись, да еще и в обнаженном состоянии. Но я не решился его показывать.

Кадр словно из американского фильма про криминальные истории на Среднем Западе.

Господи, за что ты отнял у нас такие купальники? Я когда этот кадр увидел, то сперва подумал что девушка покрыта взбитыми сливками.

Ремонт во все времена выглядит примерно одинаково. К сожалению, во времена архива уже изобрели дурацкие потолки «армстронг».

А вот подросшая дочка автора. Подозреваю, что ей подарили виниловую пластинку.

Сколько литров пива влезает в такую кружку? Я предполагаю что минимум два.

Это автор собственной персоной.

Люблю этот снимок — он почти идеален по цветам и контрасту.

А вот автор купается с каким-то ребенком. Вас тоже удивляет, что взрослый дядя обнажен? В нашем детстве это было большим табу, а тут ничего никого не смущает.

Еще один отличный кадр с идеальной цветопередачей.

Почему-то эту машину хочется лизнуть.

Замечаю, что раньше все было разноцветнее: одежда, машины. Ну и про этот кадр современные урбанисты шутили бы: «Вот еще одну полосу добавим, и все наконец поедет!»

Автор наконец купил себе моторный катер. А архиве полно снимков с него, но они все какие-то дурацкие.

А это один из множества рабочих кадров. Мужчина в толстовке от американской армии шлифует какую-то линзу.

А вот он же обедает. Что это интересно у него в бутылке, какао?

Еще в архиве есть десятки снимком красного «Жука». Я отобрал несколько посимпатичнее. Интересно, что за штука вроде фена свисает со стекла?

Впрочем, вскоре бедный «Жук» помялся.

Еще кадр с работы. Было темно и его вероятно простопили на пару ступеней, так что слайд спозлз в красный оттенок.

Немного холодного пляжного отдыха.

Интересно, где это такое сооружение?

Ну, и напоследок — немного гор. Даже в горы настоящий мужчина ходит в шортах.

Архив из деревянной коробки был очень большим — несколько тысяч снимков. Но я отобрал только полсотни лучших.

В следующий раз покажу кое-что необычное. Как насчет домашней эротики? А может лучше военные учения немецких танкистов? Ох, придется выбрать что-то одно.

Пофотографировал на дешевую камеру Bilora Boy. Это камера выпускалась компанией «Бюрби-н-Нигеллох» в 1950-х годах.

Камера очень простая, можно сказать примитивная. Корпус «Бой» сделан из бакелита — это такой плотный и твердый материал, предшественник пластика. У камеры вообще нет никаких настроек. Объектив сфокусирован на бесконечность при диафрагме 11, выдержка — 1/30 секунды. Взводить ничего не надо, просто нажимай на кнопочку. Пленка перематывается рычажком справа (на фото его не видно). Сверху встроено стеклышко объектива, и всё.

«Бой» снимает на плёнку 127 типа. Она похожа на среднеформатную пленку 120 типа, на которую я обычно снимаю, но только уже — 46 мм против 60 мм. Пленка 127 типа всегда была малопопулярна. Её основной производитель, «Кодак», закрыл производство в 1996 году, с тех пор 127-ю плёнку с переменным успехом выпускали маленькие фирмочки. Мне удалось достать катушку японской плёнки «Рера Пан», которую я зарядил и отснял. Хорошо, что катушка в моём проявочном бачке позволяет работать с такой плёнкой.

Ожидал, что «Бой» снимает трэшово. Что еще ждать от детской учебной камеры, которая вся состоит из дюжины грубых частей? Но оказалось, что у «Бой» довольно резкая, при этом пластичная и мягкая картинка. Наверное, широкая плёнка помогает слабенькому объективу. Конечно, это не «Хассельблад», но много лучше кучи шкальных фотоаппаратов из восьмидесятых.

Забавно, что эту камеру я купил по ошибке. Думал, она привычная среднеформатная, а она оказалась для 127 типа. Но теперь не жалею. Плохо только, что остатки плёнки для нее стоят неприлично дорого, 12 евро за катушку в 8 кадров. Теоретически можно купить на аукционе просроченную катушку плёнки в несколько десятков метров, и мотать её в ванной. Но на деле это сложно — нужно аккуратно крепить ее к ракорду в полной темноте.

Купил тут на «Ибее» очередную коллекцию пленочного барахла за пару евро. Коллекция приехала в медной коробочке ручной работы, внутри — какие-то проводки от старых телефонов, серебряное кольцо с перламутром и пара десятков фотографий. Фотографии сделаны на слайдовую пленку, почти все — среднеформатные. И они очень странные.

Я не понимаю, зачем неизвестный мне человек фотографировал на слайд всю эту ерунду. Но получилось забавно. Некоторые снимки — прямо произведение современного искусства.

И немного черно-белого артхауса.

Слетал по рабочим делам на неделю во Владивосток. Поездка была странная: я много работал, устал, заболел. Но небольшой рассказ все же получится, я надеюсь.

Долго думали, как привезти меня. Рассматривали даже перелет Берлин → Пекин → Пхеньян → Владивосток. Жалко без пересадки в Венесуэле и Сомали, а то получился бы тур по самым странным странам мира. В итоге летел через Москву.

Из Москвы во Владивосток лететь 9 часов. Забавно, что «Аэрофлот» не особо следит на размерами ручной клади — в итоге самолет был забит барахлом под завязку. Я весь измаялся в тесном кресле, пока самолет на целый день застрял в бесконечном закате. Вылетели в пять вечера, прилетели в полдень следующего дня. Как я ни храбрился, такая поездка выбила меня из колеи.

Владивостокский аэропорт — смешанного назначения, тут стоят и гражданские, и военные самолеты. Снимать нельзя, но кто нам запретит.

Кстати, сам аэропорт устроен довольно удобно. Панорамные стекла выходят прямо на взлетно-посадочную полосу. Можно часами сидеть и наблюдать, как по ней неспешно ползут военно-транспортные самолёты и бегают ряды солдат, похожие на муравьев. Вдалеке видны невысокие позеленевшие тупоконечные сопки. Пожалуй, это было единственным напоминанием того, что мы далеко от дома.

Я привык, что странность мест прямо пропорционально расстоянию до них. Далеко лететь в Таиланд или на Шри-Ланку, но там все иначе: тепло, море, пальмы, индусы или тайцы, рисовые лепешки и арбузные шейки. Но Владивосток ломает эту парадигму. Девять часов летишь над Россией, и прилетаешь в обычный российский город. Ну да, он на океане, тут холмы и праворульные машины. Но таких странностей слишком мало для 7000 километров. Владивосток по необычности тянет на Екатеринбург.

Россия — какая-то слишком гомогенная страна. У нас все одинаковое: язык без наречий, архитектура, еда. Каждый российский город похож на любой другой, словно толстовские счастливые пары. Разве что счастья везде одинаково маловато.

Вот вид из окна моей гостиницы. Каждое утро в восемь часов двое рабочих восточного вида приходили, становились возле какого-то корыта и долго били по нему лопатой, пытаясь отстучать присохший цемент — звуки эти были похожи на осипший колокол. Впрочем, меня это не будило, к тому моменту я не спал уже часов шесть. Часовой механизм в теле отказывается переводиться таким банальным способом как долгий перелет, и живет по своим законам. Каждый день я просыпался ночью и работал до утра, ожидая момента когда наконец можно пойти на работу.

Иногда на парковку возле окон праворульно заезжали парочки и не спали другими способами, но меня это не особо радовало. Мой организм научился спать во Владивостоке только в последнюю ночь перед отлетом — и еще не знал, что пора перестраиваться обратно.

Стыдно, что за пять дней я толком и не посмотрел город. Весь мой день проходил в районе под названием Чуркин (в честь одноименного мыса) — на пяточке справа возле дальней опоры этого моста через Золотой рог. Утром я спускался из гостиницы на работу, вечером забирался по склону обратно.

Во второе бессонное утро я отправился гулять по Чуркину и фотографировать мост. К восьми утра пришел на работу и рассказал, где побывал — в офисе клиента все всполошились. Оказалось, что Чуркин — довольно криминальный район, где не стоит гулять с большой фотокамерой и в черных шмотках. Одна из сотрудниц даже выдала свою визитку: мол, если что случится, ты сразу звони, мы все решим.

Во Владивостоке полно китайских туристов. Смотрел на то, как они толпами ходят и фотографируются везде, и вспоминал чью-то шутку. Мол, когда китайцы путешествуют по российским городам, они на самом деле говорят: «А тут я себе дом построю» или «А это будет мое».

Рассказал шутку в офисе клиента, посмеялись. Одна из сотрудниц, что знает китайский, говорит: «Они на самом деле везде одно и то же говорят: „Ой, а это что? А это?“». Короче говоря, я был недалек от истины.

Владивосток — это город двух мостов. Я никогда раньше не встречал таких величественных сооружений, которые при этом так контрастируют с окружающим пространством.

Мосты словно прилетели из космоса, словно инопланетная цивилизация взяла обычный русский город и прищепила его двумя циклопическими прищепками , а после натянула струны между ними. Мосты пролетают над рабочими кварталами, портами, дорогами. Ходить по мостам нельзя, тротуары перекрыты и охраняются — в последнее время стало многовато самоубийц. Впрочем, некоторых это не останавливает: люди едут кончать с жизнью на машине, бросают ее прямо на мосту и прыгают.

В последний день покатались на лодке по заливу и почти обогнули остров Русский. На остров Русский ведет второй из двух мостов, еще больше первого. Они выполнены в одном стиле, и гулять по нему также нельзя.

Никогда раньше не восхищался мостами. Казалось, глупость: словно восхищаться пешеходным переходом. Но владивостокские мосты поразили. Кажется, их стоило построить даже если бы человечество не изобрело автомобилей.

Во время прогулки капитан яхты все время спускался к нам, клянчил пятьдесят граммов и рассказывал «морские истории», которые на деле оказывались похабными анекдотами. Впрочем, смотреть за этим было не страшно — на борту был его трезвый помощник.

Перед походом все участники обязательно пили таблетки от укачивания. Мол, плавали-знаем, тут каких только морских волков не бывало с нами, и все переодевались между сменой блюд. Я решил не пить драмина из принципа, хотел посмотреть как все это будет выглядеть. В итоге не испытал вообще никаких признаков укачивания.

Пара фотографий из офиса клиента. Я не видел таких клевых офисов в Москве, а тут во Владивостоке такой устроен. Белоснежно, аккуратно, с учетом каждой детали и мелочи.

Москвичи приехали и привезли с собой столичного хаоса. Обычно сотрудникам компании-клиента запрещено держать личные вещи на столах.

Еще пара фотографий из поездки на яхте. Удивительно, но остров Русский почти не обитаем. На нем есть только немного домов, гроздь корпусов Дальневосточного университета, океанариум и служебные постройки. До строительства моста добраться на остров можно только с помощью парома.

Сейчас владивостокцы ездят на Русский отдыхать. Везде стоят палаточные городки вдоль берега. Время от времени мне показывали на коварные дороги со склонов к воде. После дождей они превращаются в ловушки: спуститься вниз можно, а наверх выехать не получится.

На одном из мысов острова Русский сидела кучка мальчишек. В этом месте у отвесной скалы сразу начинается большая глубина, и безопасно прыгать сверху в воду. Мы прокричали что-то ободряющее, и один из мальчишек сиганул вниз с двадцатиметровой высоты. Жаль, у меня не получилось кадра.

Зато вот вам военно-десантный корабль. Рядом стоит другой с многозначительным названием «КИЛ».

Вокруг Владивостока полно таких островков. На этом раньше располагалась не то женская тюрьма, не то школа радистов. Сейчас там стоит маяк и живет какая-то семья отшельников.

Вид со смотровой площадки на центр города. Внизу — Светланский проспект, штаб Тихоокеанского флота и несколько кораблей на рейде. Вдали виднеется пустынный Русский остров. А на крыше ближайшей квадратной девятиэтажки так и хочется открыть видовой бар.

Уходим, уходим, уходим! Впрочем, неплохо было бы вернуться.

Продолжаю показывать коллекцию слайдов неизвестного немецкого фотографа, который снимал их всю жизнь — с сороковых по восьмидесятые годы. В прошлом выпуске я показывал ранние снимки (про себя называю их «Синей коробкой»), сегодня пришла очередь всех остальных: «Черно коробки» и случайных разрозненных остатков.

⌘ ⌘ ⌘

Автор очень любил поезда. Вот один из многих железнодорожных снимков — паровоз тянет вагоны по виадуку. Как я понял, это был редкий заезд для фанатов. Может кто-нибудь узнает место?

Подозреваю, что на этом снимке — одна из повзрослевших дочерей автора. Судя по всему, сейчас ей должно быть около семидесяти лет.

Трамвай в Шпандау, район на западе Берлина. Месяц назад я ездил туда не велосипеде строить лодку. Сверху на боку рекламируют «Штаммхер», сладкий шоколадный ликёр.

А вот еще немного на тему продуктов. Автор зачем-то сфотографировал стол с пачкой молотого кофе, какао, банкой сгущеного молока, шоколадом, открытками. Сегодня трудно представить, чтобы кто-то тратил плёнку на такое, а раньше вот — легко. Видимо, эти вещи что-то значили для автора.

Наверное, внук родился. Что-то он не особо радостный.

А это Берлин, ресторан «Zur letzten Instanz» («Последняя инстанция») на Вайсенштрассе, 14. Это самый старый ресторан Берлина, он работает безостановочно с 1621 года, в нём обедал Наполеон. Ресторан называется так, потому что в него любили захаживать истцы и ответчики с суда неподалеку, чтобы пропустить стаканчик после очередного дела.

Эротише!

Люблю ажурные мосты!

Машинки стали поновее. Крайняя машина справа — знаменитый восточногемецкий «Трабант», её называют худшим легковым автомобилем в современной истории. Сегодня в Берлине есть прокатные конторы, которые специализируются на «Трабантах».

Это Берлин. В центре — восточногерманский лакшери-отель «Интеротель», слева — «Интермотель», его версия подешевле.

Эти «атомные» часы до сих пор стоят в неизменном виде в Берлине, на Александерплатц.

Это вид с берлинской телебашни на восток, в сторону района Фридрихсхайн. Широкая улица — это Карл-Маркс-Штрассе, я частенько езжу по ней на велосипеде.

А вот и сама телебашня. Берлинцы иногда называют её чупа-чупсом. Слайд плохого качества — скорее всего это копия с копии. Раньше был способ копировать слайды: их подсвечивали лампой и переснимали на фотоаппарат на слайдовую плёнку. Так любители размножали редкие домашние эротические и порнографические снимки. Берлинская игла, сегодня, дети, без чехла!

Люблю этот снимок — чёткий, яркий. Почему-то в моём детстве совсем не было таких надувных резервуаров: все хранили воду в бочках или копали пруды.

Люди всё еще ходят за ручку.

А вот очередной паровоз из коллекции автора.

Кажется, это то же путешествие, что с заглавного снимка. Паровоз дымит, зевали бегут толпой.

Это снова Берлин, ветка метро U1, моя любимая — она почти везде идет по ажурной чугунной эстакаде над землёй. Не могу понять, что это за станция, Мокенбрюкке?

Пара фотографий из немецких интерьеров в восьмидесятых. Интересно, что это такое стоит и глазурированно сверкает, неужели печка?

В прошлом выпуске был кадр с автобусом из пятидесятых. Ну вот, прошло несколько десятилетий, и туристы едут в «Икарусе», в джинсах.

Еще немного Берлина. Откуда ни возьмись появилась мода на высокие носки!

Настоящий немецкий каркасный дом «фахверк» Помню, как несколько лет назад мы с А. красили под фахверк кормушку для птиц в Череповце.

Сейчас будет милая серия зимних снимков. Начнём с кота.

Блин, ну прямо Череповец! Разве что снег подозрительно белый, и машин нет.

Немцы весело чистят снег вокруг какой-то куцей мельницы без крыльев.

А вот пара последних слайдов. Это супруга автора, в вагоне такого самого поезда, который тянет паровоз.

А вот и он сам. Мы начинали архив со снимка, где он стоит молодой возле детской коляски. А вот он — глубокий старик на рубеже девяностых годов. Пройдет еще пару десятков лет, и его состарившиеся осиротевшие дети и выросшие внуки выставят эти тысячи снимков на аукцион со словами: «Жалко выбрасывать это барахло, может оно кому-то нужно?». Я куплю архив, открою коробки и покажу его вам.

На этом архив из черной и синей коробки закончен. В запасе у меня есть еще один под условным названием «Пошлый танкист», но это уже другая история.

Привет! Мне сегодня 30 лет.

В такие дни принято писать дурацкие посты о том, что я понял с высоты прожитых годов. Я решил поддержать традицию. Я представил себя в 20 и подумал, что же изменилось, что я осознал за эти десять лет. И вот что:

1. Жизнь проходит мимо, если не рефлексировать: не вспоминать, не обсуждать пережитое.
2. Человеческие отношения требуют работы над ними. Если не работать, то все закисает, разваливается или становится неинтересным.
3. Жизнь измеряется не деньгами, а впечатлениями. Впечатления одинаковой силы можно купить и за тысячу, и за сто тысяч. Регулярность впечатлений важнее их силы.
4. Люди занимаются сексом не так часто, как кажется (в том числе им самим).
5. Не стоит тратить время на общение с неинтересными людьми. Интересные люди отличаются от неинтересных самоиронией. А еще с интересными не скучно просто помолчать. Или выпить вина.
6. Чтобы разобраться в чем-то, нужно много и часто пробовать разное.
7. Ты всегда знаешь как правильно (даже если это не так). Часто раздражает, когда люди делают неправильно. Пускай делают как знают — результат все равно будет один и тот же.
8. Оливки — вкусные.
9. В одежде важно, чтобы она придавала уверенности в себе. Такая одежда может быть неудобной. Одежда вообще может быть дорогой.
10. В каждом дне есть пара часов, которые любишь больше всего, когда больше всего получается. Нужно гнать нахер всех людей из этого святого времени.
11. Если устал думать, то лучше всего просто полчаса погулять. Или помыть посуду.
12. Нужно грести быстрее течения.
13. Нельзя давать советы без спросу — сделают так, получится плохо и тебя же обвинят. Можно принимать чужие непрошеные советы, главное только не прислушиваться к ним.
14. С коллегами не стоит дружить, с друзьями не стоит работать.
15. Быть гедонистом — интересно. Чтобы стать гедонистом, нужно представить что ты гедонист.
16. Чтобы много зарабатывать, нужно быть популярным. Чтобы быть популярным, нужно делать много интересных вещей и почаще кричать о себе.
17. Любой текст можно написать за 15 минут.
18. Самое сложное в занятии любовью — это разговаривать, слышать и прислушиваться.
19. Самое сложное в работе — это разобраться как все устроено внутри.
20. Нужно учить иностранные языки.
21. Чтобы было не страшно, нужно представить себя журналистом и описывать происходящее.
22. Если человек не соглашается с собеседником в обычном разговоре, то он не меняется ни в чем, никогда.
23. Если человек мало на что может повлиять, он будет старательно шлифовать детали. Самый лучший маникюр — у полных небогатых женщин.
24. Нужно регулярно делать себе чуть-чуть страшно.
25. Всем наплевать на то, что ты толстый. Тебе самому не наплевать на то, что ты толстый, но тебе наплевать на это.
26. Переплачивать за комфорт — это нормально.
27. Чтобы заняться неприятным и сложным, полезно сказать себе: «Я сейчас даже не начинаю, а просто подумаю над этим».
28. Нужно читать художественные книжки, даже если не хочется.
29. Интереснее всего фотографировать людей и горы.
30. Иногда полезно сделать всё наоборот.

Продолжаю показывать слайды из своей коллекции. На этот раз — новые.

Я выиграл на ибее большой лот, в нем несколько тысяч слайдов. Это личный архив немецкого мужчины — с конца 1940-х годов до конца 80-х. Я ничего не знаю о том, где он жил и чем занимался, и могу только косвенно догадываться о некоторых аспектах его жизни.

• Скорее всего, автор архива был женат и воспитывал троих детей: сына и двух дочерей. Сын появился на свет в конце сороковых, дочери — в середине пятидесятых годов. В архиве много их фотографий.
• Автор был связан с добывающей промышленностью: он часто фотографировал карьерные самосвалы, экскаваторы и обогатительные фабрики.
• Фотограф очень любил железнодорожный транспорт. Он с удовольствием снимал паровозы, тепловозы, вагоны. Вместе с сыном он строил большую железную дорогу, которая растягивалась через несколько комнат его квартиры — это есть на снимках.

Вот и все, больше я ничего не знаю.

Архив я условно разделил на три части: черную коробку, синюю коробку и остальное. Сегодня показываю избранные слайды из синей коробки, в следующий раз покажу остальное.

Я не мастак комментировать снимки просто ради того, чтобы заткнуть пространство между ними. Решил, что просто опишу свои впечатления от некоторых. Поехали!

⌘ ⌘ ⌘

Кажется, что после войны все было какого-то песочного цвета. Песочные дома, светло-коричневые машины — словно мир еще не отошел от тяжелых лет цвета хаки. Машины еще визуально кажутся какими-то тоненьким, легкими. Словно щелкнешь её пальцем, а она загремит, как консервная банка.

Люблю эту фотографию. Растерянный мужчина (это автор), его счастливая супруга в объёмном пальто интересного кроя и детская коляска, которая похожа на тачку. В коляске их первенец, мальчик. Интересно, почему его прикрыли розовым одеялом?

Про себя назвал эту электричку футуричкой — среди залежей бревен и грязных товарных вагонов она выглядит словно космический корабль, приземлившийся межзвездный змей.

А вот две дочери автора, снимок постарше лет на десять. Его супруга все так же счастливо улыбается. Удивился, какие тогда были детские коляски — большие и основательные, на железных колёсах. Кажется, что будь они побольше два раза, то можно и настоящих детей в них катать.

Слайды — неблагодарна плёнка. Чуть что, и она сразу уплывает по цветам, становится мутной или наоборот, слишком насыщенной. Но вот этот кадр выглядит прямо как настоящий.

Эта фотография из ванной напомнила работы польского фотографа Марии Сварбровой. Цвета вообще замечательные.

Судя по всему, автор снимка отправился в туристическую поездку. На автобусе написано Sonderfahrt, у нас в таких случаях пишут «Заказной». Удивился, что мужчины выглядят как-то неопрятно: одежда мешковатая, мятая. Брюки короткие, даром что в рубашках. Заметно, что обувь в то время была какая-то печальная. Помню такие грубые блестящие ботинки в шкафу у дедушки.

Вот казалось бы, дом — штука универсальная для всех культур. Все его рисуют одинаково: стены, двускатная крыша, окошки. Но вот такой дом я вообще не мог бы признать у себя в деревне в России. Он показался бы мне каким-то непропорциональным: окошки маленькие, крыша большая. А еще в крыше есть уровень каких-то совсем маленьких окошек. Еще и дранкой покрыт!

А на третьем ярусе, вероятно, хранили сено. Судя по всему, его подавали наверх или скатывали вниз по этим жердям.

А это какой-то гостевой дом. «Zum Bären» на плакате значит что-то вроде «У медведей». Машина справа выглядит как из шестидесятых, но я не специалист.

И вам привет.

Больше всего я не люблю ездить на велосипеде по брусчатке. Тут некоторые улицы в центре покрыты брусчаткой, от которой велосипед и я трясемся особенно подозрительно — я теперь объезжаю их с большим крюком. Сочувствую гонщику.

Кажется, этот все тот же туристический автобус в закатных солнечных лучах.

Представляю, что это мотоцикл автора. Поехал кататься, остановился и сделал снимок. Мотоцикл правда выглядит каким-то легким.

Ммм, немецкие хрущевки! Люблю перебирать личные фотоархивы ради именно таких снимков. Как еще посмотришь быт людей той поры? Вон велосипед прислонили в дереву, а рядом валяются какие-то трубы. Вон висит знак Durchgangsverkehr — не знаю как это по-русски правильно, «Сквозной проезд»? Мама в голубом куда-то тащит парня.

Дома необычные — никаких балконов и козырьков над подъездами. Еще между окнами в комнатах врезаны маленькие окошки, предполагаю что там ванная.

Судя по рекламе банка «Гевербебанк», действие происходит на юге Германии в районе земли Швабен. Тут тоже хватает милых деталей, которые сохранились на десятилетия. Чего стоит девочка, которая оглядывается на трактор с сеном. Недавно прошел дождь.

А это вероятно водитель туристического автобуса. Какие у него рычажки на приборной панели!

Слайд пыльный, но красивый. Мотоцикл с коляской похож на тот, что мы видели раньше — жаль номер не разобрать. Те же дома без козырьков, брусчатка (заметна дугообразность её укладки для стока воды).

Очередь в обувной магазин «Ho Schuh liliput» («Детская обувь «Эй!»»). Мужчины справа — модные, один даже в кожаной куртке. Но на ногах традиционно что бог пошлёт. Продавщица мороженого слева скучает. Люблю немецкое слово Eis. Вроде понятно о чем речь, когда прочитаешь, но сам так никогда не написал бы его.

Дочери автора разбирают подарки. Какой замечательный кукольный комод, он отделом натуральным шпоном прямо как настоящий. Интересная штука в центре. Как понимаю, нужно было зажечь свечи, и пропеллер вверху вращался бы от потоков теплого воздуха.

Еще интересно, что у девочек хватает колец и украшений.

А вот и сам фотограф с сыном. Ох уж эта немецкая мода на короткие шорты с высокой талией! Фотоаппарат героя не опознать, заметно только у него есть сумочка для бленды — она висит на ремне справа.

Из этой фотографии мы можем узнать, что и полвека назад возлюбленные любили ходить по городу за ручку. И кажется у мужчин еще тогда появилась дурацкая привычка носить за женщиной все её вещи и сумку. Да и автобусы и тогда выпускали сизые вонючие клубы дыма.

Еще удивился, как много раньше было цветной одежды! Это сейчас все носят черное и белое.

Судя по всему, кто-то кого-то в шутку бьет у киоска (или не в шутку). В киоске продают журналы, школьница ездит в школу и домой на велосипеде, в фартуке и с кожаным портфелем. А на заднем плане все еще послевоенная разруха.

Тогдашние улицы выглядят пустынными: мало людей, почти нет машин. Рядом с трамваем едет грузовик какого-то совсем дремучего вида.

И последняя фотография из синей коробки — хрущевка с балкончиками и красной крышей. Перед ней на лужайке даже есть какой-то памятник ребенку. Из деталей тут еще виден пожарный гидрант слева внизу, и дама с собачкой внизу справа. Она отдыхает, ну и я отдохну.

В следующий раз будут снимки из черной коробки.