Обо всем

• Инстаграм для программистов
• Собери себе синтезатор.
• Про Тёмных людей.
• Стилус для айпада от разработчиков Paper.
• Рок-н-рольная инфографика.
• Интересно про фотокарту страны.

Дизайн

• Эдди де Азеведо великолепен (посмотрите там другие «Прогулки с собакой).
• Фотограф Олег Оприско.
• Великолепный Антон Марраст.
• Амперпресс.

Видео

• О том, как печатались книжки в 1925 году.
• Американское путешествие.
• Как делаются африканские горшки.
• Радиуправляемый Эйрбас в масштабе 1:15.
• The Mill шоурилл.
• Меланхоличный таймлапс.
• Сан-Франциско, 1906 год, видеорегистратор.
• Классная импровизация Нилса Фрама.

Цитаты

• Сложность изделия несет за собой довольно неожиданную для не-авиационных людей особенность – практически всегда в любом более-менее большом самолете что-то неисправно. Это не должно (обычно) пугать — под неисправностью понимается практически все, начиная, фигурально выражаясь, от отсутствия воды в той же кофеварке. Чтобы понять, можно ли с той или иной неисправностью эксплуатировать самолет, существует так называемый Minimum Equipment List (MEL) — документ, описывающий критичность обнаруженных неисправностей на возможность выполнения различных типов летной эксплуатации борта. Если какая-то конкретная неисправность не запрещает полностью производство полетов, то соответствующий пункт MEL описывает, какие именно ограничения накладываются на эксплуатацию самолета, и какие дополнительные меры нужно предпринять для выполнения полета (в случае с кофеваркой — повесить на нее табличку о запрете включения). → ♻
• Иду утром мимо  гаражей.
  Седой мужик  в трениках, старых  кроссовках и старой куртке  говорит по телефону: — «Я вам говорю, как  академик и как доктор наук, меня не интересует сложность работы, меня интересует, сколько  мне  за нее  заплатят». → ♻
• В России очень тяжело начать коммуникацию с незнакомцем так, чтобы это было приемлемо для обеих сторон. Только в России я видел бары, забитые под завязку, в которых все, сидящие за стойкой, уткнулись в смартфон. Бармен работает, не нужно отвлекать бармена, он должен обслуживать и других клиентов. Не приставай к соседу по стойке, у него интереснейший разговор с друзьями в фейсбуке. Не мешайте работать почтальону и пограничнику, не отвлекай их, они сосредоточены и погружены в свой мир. Они не хотят с вами разговаривать. → ♻
• Перед нами разминала мышцы перед боем пехота. За нами еще одна артиллерийская батарея готовилась прикрыть их огнем. После мучительных пяти минут ожидания наконец загрохотали гаубицы. Впервые я надеялся, что их выстрелы будут как можно более смертоносны. К черту мои хлипкие пацифистские капризы. Я хотел, чтобы иракцев уничтожило, разнесло на клочки. От взрывов все топи сотрясало мощными толчками. Я посочувствовал какому-нибудь погонщику верблюдов или маадану, которого злодейка-судьба надоумила разбить палатку в неправильном месте. Кроме того, я чувствовал себя так, как будто к моей системе подключили шланг с адреналином. Я думал, как это — погибнуть, и как это вообще происходит. Пойму ли я вообще, что по нам попали? Что может наделать попадание из пушки советского танка? Сгорю ли я заживо или превращусь в «розовый пар», как любят выражаться пехотинцы? Что я почувствую при этом? Я свернулся клубком на заднем сиденье «Хамви», завернулся в спальный мешок и закрыл глаза. Правой рукой я слегка приподнял липучку на сумке от противогаза и проверил, на месте ли ампула диазепама, снадобья радостной смерти. Я попросил прощения у Бога, в которого никогда не верил, за то, что я его игнорировал, хотя, если так подумать, я уже был в аду. Я молился о сне, драгоценном сне. Но он не приходил. Следующий заряд «свечки» показал, что гаубицы промахнулись. Что неудивительно при таком ветре, который наверняка снес снаряды на несколько миль вбок от цели. Иракские танки все так же вгрызались в глину, направляясь прямо к нам. Командиры их экипажей наверняка уже предвкушали, как Саддам увешает им всю грудь медалями. Шутка ли — уничтожить половину американского артиллерийского конвоя, заблудившегося во тьме. Я представлял себе, как Саддам, с его чертами Большого брата, слепившимися в диктаторскую ухмылку, с нежностью прикрепляет награды к мутно-оливковым мундирам иракцев. На их щенячьих глазах наворачиваются слезы. Вы уничтожили американских неверных, скажет им Саддам. Вдруг рация донесла известие, которого мы все ждали, но не думали, что это вообще возможно в такую погоду. «Посылаем к вам F-15», сообщил монотонный голос, имея в виду бомбардировщики — наверняка с одного из тех авианосцев, на которые я отчаянно пытался попасть. Бак, до этого безмолвно разглядывавший распятие на приборном щитке «Хамви», со всего размаху шлепнул по рации. «Дамы и господа», прогремел он, «встречайте F15!» Но не все так просто. «Ждите через тридцать эм», продолжил монотонный голос, имея в виду минуты. Потом помехи. И тишина. → ♻
• Когда живешь в полицейском государстве, на вещи начинаешь смотреть несколько под иным углом. В аэропорту провожает плакат «Наружка видна всем!». Не сразу понимаю, что речь идет о наружной рекламе. В моем мире наружка — это уже совсем другое. → ♻
• Люди в зале шатаются все больше и узнают друг друга все меньше. «Девушка, вы Света?» — пытается неловко подкатить к юной красотке квадратный молодой человек. «Нет, — отвечает она ему с вызовом, — я зеброкошкопантера». В «Сове» быстро уясняешь несколько правил: не задерживать ни на ком взгляд дольше чем на три секунды, не улыбаться незнакомым людям, не обращаться ни к кому на «вы» («а че хамить-то сразу?») и держаться максимально по-свойски. Первое время это удается с большим трудом. По всему клубу как будто разлито тягучее, мрачное русское веселье. Зато мой новый друг Женя, прогулявшись по «Сове», доволен: «Вот это я понимаю — клуб. Цивильнее, чем «Зона». Туалеты хоть раздельные». В женском туалете одна девушка в коротком черном платье и красных рожках, вися на раковине, орет своей подруге в кабинке: «Ве-е-е-ра, я блевать ­хочу». «Нет, не блюй! Покажи свою волю», — кричит ей подруга. → ♻
• Гомеопатия, акупунктура, фитотерапия, хиропрактика, ароматерапия и (тысячи их) все остальные виды нетрадиционных «медицин» в современном исполнении всегда будут псевдонаукой. Даже если они однажды пройдут научную проверку и окажутся полезными для человека. И причина этого очень проста. Наука — это не истина. Наука — это процесс поиска истины. Наука — это, прежде всего научный метод. Метод, которым никогда не пользуется ни один представитель «альтернативы».  Да, наука многого не знает. Да, многое еще предстоит открыть. Но даже если однажды (что вряд ли) откроют и подтвердят явление, на основании которого «работает» гомеопатия, и отсутствием молекул научатся лечить болезни — это не избавит современных последователей Ганемана от гордого звания проповедников антинаучной ерунды. Это открытие даст начало новому явлению, но оно не избавит альтернативное направление в современном виде от насмешек и определения «альтернативное».  Важно не то, что наука многого не знает. Важно то, что она уже знает. → ♻
• Увидев, что самолет, находящийся под управлением автопилота, опускает нос, он растерялся. Потянул штурвал на себя — а самолет как будто не выравнивается. Тогда он стал двигать его от себя. Еще он вроде попытался связаться с бортпроводниками, несколько раз нажав на кнопку их вызова, но события развивались так быстро, что он потерял голову. Увеличение угла тангажа, предупредительные звуковые сигналы — все это ввело его в полнейшую прострацию. Он пытался покинуть свое рабочее место, чтобы открыть дверь и попросить помощи – но не получилось из-за пике машины. Так, навалившимся на штурвал, его и застал КВС. Ну и пилот! Вероятно, на его месте очень многие, даже не мечтающие о «корочках» и лицензиях, повели бы себя более достойно и, возможно, сами перевели самолет в горизонтальный полет. А ведь у почти 26 летнего летуна была и лицензия коммерческого пилота, и солидный налет: 1310 часов, из них на «Боингах» – 968 часов. Но было одно «но»: «пилот» никогда не пилотировал 737-го самостоятельно! В течение всех этих 968 часов (лицензия была выдана в 2006 году) он был не пилотом (хотя имел разрешение на пилотирование), а секретарем при пилоте, выполнявшим всякие вспомогательные обязанности (ведение документации, переговоры с диспетчером и т.п.). → ♻
• Профессиональное сообщество понимает, что письмо нуждается в упрощении, что все споры относительно пунктуации должны решаться, как в английском языке, в пользу пишущего, что нужно убрать максимум исключений. Почему, например, «гореть» и «пловец» пишутся через «о», если любой здравомыслящий человек в качестве проверочных слов будет использовать «гарь» и «плавать»? Ситуация с написанием этих слов такова: проверить можно, но нельзя. Почему «шут» пишется через «у», а «парашют» через «ю»? Правописание должно поддаваться единой логике, и тогда не придется зуб­рить так много правил и ­исключений. Но как только мы ­начинаем что-то предлагать, даже точечно, скажем писать «парашют» через «у», взрываются все средства массовой информации и формируют общественное мнение, мол, пришли лингвисты и хотят убить великий русский язык. → ♻
• Девятое — атмосфера. Чувак, это же не урок географии. Ты еще скажи — стратосфера. Должно быть спокойно в кофейне. Чуть что, Витек, наш барист(он так себя называет), выведет за ухо на улицу. И тут сразу с атмосферой все понятно. Десятое — капучино, братуха, ка-пу-чи-но. Главное правило — пенка должна стоять (ну ты понял намек). Стоять над чашкой. И сердечко сверху шоколадом — все красотки твои. → ♻