Полгода назад я пришёл работать в Аййо — переехал из снежного Череповца в слякотную мартовскую Москву, получил бейджик и начал работать в этой классной компании. Кажется, что с тех пор прошла еще одна маленькая жизнь, отличная от всего, что со мной случалось раньше. И это подошло к концу.

Завтра мой последний рабочий день в Аййо. И я хотел бы рассказать о том, почему я больше не работаю в самом крутом онлайн-кинотеатре, и том, чему я научился за полгода.
 

Почему больше не работаю в Аййо

 
Я наконец понял, что мы с Аййо не очень хорошо подходим друг другу.

В Аййо у меня не получалось достаточно хорошо делать ворох рутинных задач. Мои коллеги и я сам были недовольны качеством работы, и это недовольство мешало мне сосредоточиться на творческих задачах. Я словно попал в замкнутый круг — боялся ошибиться, ошибался из-за этого и боялся еще больше.

Кроме того, я осознал, что работа в онлайн-кинотеатре — это не работа моей мечты. Я могу достаточно хорошо писать практически на любую тему, но кино оказалось темой слишком специфической для меня. Видимо, не зря я редко хожу в кино и не смотрю сериалов.

И еще я понял, что тяготею к задачам немного другого свойства. Мне хочется вырасти в корпоративного блогера или журналиста, возможно — в писателя.

В Аййо требовался копирайтер-микроскоп, въедливый для большого количества небольших задач. Я ощущаю себя скорее телескопом, хочу писать много и сочно. Мы пробовали перевернуть меня, но не очень получилось.
 

Чему я научился в Аййо

 
В любом случае — полгода работы в Аййо стали для меня мощной школой жизни и профессионализма. Я пришёл в компанию этаким убер-фрилансером, уверенным в своих абсолютных знаниях по любому вопросу. Однако мне пришлось пересмотреть многие свои профессиональные принципы, попутно научившись новым.

Вот некоторые из них:

• Всегда нужно предвосхищать ожидания. Предвосхищение ожиданий — это результат тщательно сделанной работы, которой ты сам управлял. Если целью задачи является некий результат А, то это означает, что исполнитель уже успел изучить вариант B, C и D, сам обсудил с коллегами точки прикосновения А с различными системами, сделал варианты А1, А2, А2.1 и, наконец, представил свой финальный вариант А3. И даже если А3 — это пока черновик и его нужно дорабатывать, но по крайней мере коллегам не придётся топтаться по полю, которое уже распахано в процессе выполнения задачи.

• В каждой критике нужно понимать боль. Если коллега говорит, что работа сделана плохо, нужно разобраться в истинных причинах его недовольства. Что именно не нравится в тексте? Почему ты считаешь, что он не подходит? Каким бы ты хотел его видеть? Без понимания чужой боли (клиента или коллеги) любая работа обречена на бесконечное угадывание результата.
• Основное качество работы в коллективе — это ответственность. Ответственность за работу проявляется не в том, что если сделал плохо, то кто-то придёт и настучит по голове палкой. Ответственность — это когда ты делаешь задачу так, словно делал бы её для себя. Ответственно писать текст — значит писать его словно в свой блог или на свой сайт.
• Задача любого человека в команде — повышать свою ответственность. Когда копирайтер, дизайнер, программист или менеджер перестаёт делать свою работу, начинает осматриваться вокруг себя, браться за непривычную работу, он начинает расти в правильном направлении. Можно бесконечно шлифовать своё персональное мастерство, но это не принесёт ответственности само по себе. Без повышения уровня ответственности сотрудник не развивается.

• Все устоявшиеся роли в проекте являются фантомными, временными. Руководитель проекта — это просто тот, кто взял на себя ответственность делать эту работу. К примеру, в Аййо дизайнер Валера Попов фактически стал менеджером просто потому, что ему хотелось сделать эту работу круто. Всем вокруг было всё равно, что он дизайнер, а не менеджер, главное, что он хорошо делает дело, за которое взялся. По сути, любой дизайнер, копирайтер или программист рано или поздно просветляется и становится менеджером, или ударяется в локальный суперпрофессионализм.
• Конечная цель любого профессионала — это создание Вещей, Штук. Каждая штука является новой единицей смысла. Когда-то её не было, но появился человек, который смог придумать штуку и воплотить её в жизнь. Для создания штук кроме других ресурсов нужно обладать большим уровнем ответственности. Стажёр может протереть монитор тряпочкой, руководитель проекта способен взять и придумать новое направление развития компании. Но если стажёр поймёт, что какая-то часть работы компании плоха, он может рассказать об этом, взять на себя ответственность и взяться за решение проблемы — создать новую штуку.
• Любая задача бессмысленна без её воплощения. Можно бесконечно рисовать прототипы и писать тексты, но они никому не нужны без штук, в которых используются. Обычный сотрудник делает задачу, мало задумываясь о том, кому она нужна, часто не дожидаясь её воплощения в реальность. Просветлённый делает свою работу, а потом добивается от коллег, того, чтобы она внедрилась в проект и заработает (для этого он… верно, принимает на себя ответственность).
• Ответственность нельзя дать, её можно просто взять.
• Любую работу нужно делать последовательно, максимально фокусируясь на каждой задаче.
• В подавляющем большинстве случаев «горящие» дедлайны — это миф. Любая срочная работа — это фейл (обычно чужой). Сроки поджимают? Сделаем завтра. Рисковать качеством ради производительности — это опасная практика, она рано или поздно подведёт.
• Хорошо тратить на обсуждение задачи больше времени, чем на её решение. После того, как задача тщательно сформулирована и обсуждена со всех сторон, её остаётся только взять и сделать. Задачу, которая берётся с лёту, потом придётся подгонять под рамки реальности.
• Задача копирайтера в коллективе — быть текстовым арт-директором для остальных сотрудников. Дизайнер сам может придумать слово в поп-ап, сотрудник службы поддержки сумеет создать смс-объявление, программист в состоянии написать пост на хабр. От таких текстов не требуется невероятного творческого уровня, все люди могут сделать их, если постараются. Копирайтеру достаточно выступить консультантом, отшлифовать то, что получилось, исправить ошибки и добавить перчинку. У него могут быть напряжённые творческие задачи, однако копирайтер не служит собачкой, которая должна прибежать и написать что-то. Часто на понимание чужой задачи придётся потратить в несколько раз больше времени, чем потратил бы исполнитель, решив её самостоятельно.
• Обратная аналогия верна. Копирайтер может сам поправить текст шаблона в фотошопе и способен поменять названия кнопок в файле, который ему отдал программист. Понятно, что обычно он этого не хочет (или не умеет), но сие оправданием не является.
• Синдром рыцаря (сотрудник бросается за любую порученную ему работу) — это лопата, которой он копает себе могилу.
• Сотрудник учится в коллективе тогда, когда он начинает минимизировать рутину своих коллег. Обучение в коллективе — это движение от «Покажи, как поменять текст в шаблоне фотошопа» к «Посмотри, я тут создал простой шаблон с текстами для будущего промо-сайта». Вариант «Вот текст для промо-сайта, поменяй» — это признак непрофессионализма.
• Соответственно, когда копирайтер учит фотошоп, а дизайнер изучает программирование, они делают это не потому, что им нечем заняться, а потому, что хотят делать штуку самостоятельно.

Если вкратце — берите ответственность, учите коллег делать работу целиком, и начинайте придумывать штуки. Делайте любую работу словно для себя, не жертвуйте качеством и не верьте в горящие дедлайны. Учитесь новому, каждый день, и ничего не бойтесь.

 

Что буду делать дальше

 
Первое время я планирую немного отдохнуть, привести в порядок свои дела и личные проекты. Хочу вспомнить эсперанто, научиться играть на укулеле, немного попутешествовать.

Я пока не объявляю о поисках новой работы, но если вам есть что мне написать — пишите на sergey@sergeykorol.ru

В окружающем мире есть одна странность, которая никак не даёт покоя. Одновременно с развитием сети и цифровых технологий вокруг нас, мы по прежнему сталкиваемся с неудобствами и странностями реального мира. Оффлайн врезается в интернет, словно кромка стола в лицо случайно уснувшего на нём человека.

Ежедневно мы сталкиваемся с множеством вещей, которые должны были бы давно уйти в вечность, но по-прежнему живы и держатся на ногах, словно злодейский супергерой.

Вот те, что особенно раздражают меня:

• Чеки. Когда я снимаю деньги в банкомате, финансовая машина вместе с карточкой и купюрами выдаёт мне листочек — на нём методом термопечати нанесены циферки. Такой же чек мне выдают в магазине. Считается, что в случае странной ситуации они послужат доказательством совершения операции. Серьёзно?

• Билеты. Я на выходных летал лоукостером Wizzair, который обязует всех пассажиров распечатывать электронные билеты, (если они не хотят доплачивать за это у стойки регистрации). Затем эту бумажку многократно сканируют, штампуют и разрывают на части.

• Деньги. Деньги очень похожи на паспорт: достаточно того, что они у тебя есть. Иногда купюры просвечивают ультрафиолетом или просматривают на солнце (один раз наблюдал, как сторублёвую банкноту проверяли на подлинность методом лизания оной).

• Паспорта. В России без паспорта человек не может практически ничего: купить билет на поезд, получить посылку или деньги в банке. При этом я никогда не видел, чтобы паспорт как-то по-особенному проверяли: обычно достаточно того, что он у тебя есть и того, что человек на фотографии хоть немного похож на человека, протянувшего документ.

Эти и многие другие вещи существуют потому, что людям по-прежнему нужны доказательства. Доказательства оплаты, совершения услуги и просто существования человека. По сути бумажки служат эквивалентом вещам, их бессмысленной проекцией на доказательную, документальную плоскость, пахнущую целлюлозой и чернилами.

Реальные вещи как доказательства — это проявления прошлого, в которых изготовление бумажки было трудоёмким делом, требовавшим особого мастерства или технологий, недоступных обычному человеку.

Сейчас технологии развиты настолько, что изготовить любую вещь или её бумажный экивалент не составляет большого труда (особой достоверности обычно не требуется, достаточно общего сходства). У каждого из нас в запасе есть история про то, как он подделывал проездные на автобус. Ваш покорный слуга проделывал этот фокус с талонами на питание в школьной столовой. Между талоном и паспортом не такая большая разница, как это может показаться.

Однако в современном мире важные бумажки не значат ничего без их проекции на другую плоскость — цифровую. Можно подделать чек из банкомата, но верить будут не ему, а записи в базе данных. Можно попробовать подделать шенгенскую визу, однако в Европу не пустят, если данные на ней не сойдутся с данными в компьютере офицера-пограничника.

Вещи-доказательства всё чаще оказываются просто неким логином к базе данных. Где-то база вполне осязаема (как, к примеру, в банковской сфере), где-то она остаётся невидимой. Однако почти всегда бумажка оказывается фактически ненужной, служит перестраховкой и оправдывает инерционность человеческого мышления.

Электронные деньги нельзя подделать, как ни старайся — это просто запись в базе данных, к которой у злоумышленника нет доступа. Бумажные чеки тоже никому не нужны, информация о покупке хранится у продавца, и её всегда легко извлечь в случае платёжной ошибки. Если нотариально заверенная ксерокопия паспорта имеет силу, то зачем он вообще нужен? Может, достаточно внешнего сходства и четырёхзначного пин-кода? Про бумажные билеты я вообще молчу.

Жителю цифрового мира странна мысль о том, что для доказательства недостаточно данных, а нужна еще и какая-то вещь. Это так же странно, как вход в почту по книжке с паролем или переписка в фейсбуке на бланках с водяными знаками. Физически ограниченная вещь, которую легко украсть или скопировать, служит единственно верным доказательством твоего существования — удивительная, невероятная ситуация для сети.

Неделю назад я получал свой заграничный паспорт в одном из посольств. Сначала охранники не хотели впускать меня внутрь, а потом сотрудники посольства отказывались выдавать мне документ без маленькой бумажки, распечатанной на чёрно-белом лазерном принтере. «Это не бумажка, а талон! Это документ, между прочим!» — сердилась сотрудница за тёмным бронированным стеклом. Рядом мигал светодиодом банкомат. В нём следовало снять евро для оплаты пошлины, и отнести их в окошко, расположенное в метре от банкомата.

В мире, где у бомжа нет паспорта, но есть доступ в интернет, единственным документом или идентификатором должна служить только информация: пароль, пин, воспоминание, изображение, отрывок стихов, сохранённые в человеческой памяти и сверенные с памятью машины. Все документы всегда с собой, в несгораемом костяном сейфе.

Паспорт, чек или бумажные деньги должны стать дополнительной опцией — для тех, кто любит фотографировать на плёнку или слушать музыку с пластинок (скоро к ним прибавятся читатели бумажных книг вроде меня). Странно, что мы с вами можем пообщаться в комментариях к этой записи, но не можем отправить друг другу письмо и получить его без паспорта. Не менее странно то, что это нас не раздражает (или раздражает недостаточно сильно для того, чтобы подобные анахронизмы остались только в музеях).

Полгода живу в Москве, и все полгода с удовольствием собираю метрошные билетики. Многие из них выпускаются к определённому случаю и имеют хождение всего несколько недель или дней.

Приятно, когда бытовые мелочи имеют коллекционное свойство — это придаёт им душевность (благо каждому человеку по натуре приятно коллекционировать вещи).

Сходили сегодня с А. на фестиваль уличной культуры Faces&Laces. Пробыли на нём примерно полчаса — мероприятие оказалось невероятной шляпой.

Дюжина молодых российских брендов торгуют совершенно одинаковыми футболками и свитерами на тему хипстерского хардкора. Кто-то жарит бургеры, кто-то прикручивает колёса к лонгбордам. Некоторые продают пуховики, и почти все — рюкзаки и кепки.

Я ожидал увидеть настоящий фестиваль уличной культуры, а получился «Пикник Афиши» без музыки, и на крохотном закутке у Парка Горького — всё одинаковое и очень скучное. А еще у фестиваля была заявлена тема: «Шпионаж и партизанинг» (впрочем, тема очень условная, и ничего внутри не изменилось бы, если бы создатели заявили темой «Кролиководство в эру Водолея»). Раз шпионаж, то мы с А. пролезли на фестиваль через дыру в заборе за два часа до его начала.

⌘ ⌘ ⌘

С целью восстановления потраченых душевных сил поехали в Ботанический сад МГУ.

Крохотный садик со всех сторон окружён элитным жильём, клубами и ресторанами. Вход в него платный, но внутри всё вылизано до невозможности, с лёгким расчётом на новобрачных — они ходят по саду с фотографической свитой и присаживаются в известных местах в заранее поставленных позах.

В саду есть очень симпатичная оранжерея, открытая для просмотра. Внутри растут кофе, банан, авокадо и сотня других диковинных растений, а на втором этаже расположилась настоящая научная лаборатория кактусоведения.

Виктор Лысенко, сооснователь моего любимого Рокетбанка, пишет о пенсии:

Большинство моих сверстников будет встречать свои преклонные годы в бедности. Просто дело в том, что привычка откладывать на старость ещё не сформировалась (не от куда было взяться), а активных лет жизни, за которые можно скопить денег на ещё 15-20-30 лет жизни уже может не хватить – слишком большие суммы нужны, чтобы поддерживать привычный уровень жизни. И это будут не только абстрактные рабочие с какого-то завода в глубинке, а ваши друзья, с которыми вы сейчас вместе ходите в кафе и обмениваетесь фотками из заграничного отпуска. Это они будут экономить на еде и донашивать одно пальто десять лет (если, конечно, они не вырастят хороших детей, которые будут им помогать). И ещё надо будет перебороть в себе эту гордыню: когда-то жил весьма неплохо, лучше многих, а теперь надо помощь принимать. Будете ли вы переходить на другую сторону улицы, завидев их?

Поэтому считаю, что новости о стремительных изменениях в пенсионном обеспечении надо встречать не столько стёбом, сколько мыслями (а ещё лучше действиями), о том, как самим обеспечить себя и свою семью лет через десять-двадцать.

Я согласен в том, что каждый человек должен ответственно относиться к своим доходам. Однако меня смущает одна важная штука — как мне кажется, большинство людей странным образом воспринимают свою пенсию.

Многим кажется, что выход на пенсию — это такое освобождение из какого-то трудового лагеря. Ты полжизни работал, а теперь будешь полжизни отдыхать, наслаждаясь покоем и комфортом на заслуженной пенсии.

Я родился и вырос в промышленном городе, где пенсия была ощутимым периодом в жизни каждого человека. Большинство людей вокруг меня бежали трудовой марафон, тратя здоровье и силы, чтобы в конце концов добежать, разорвать ленточку и присесть на скамеечку. Я могу их понять, это нормальная ситуация для человека, отягощённого ритмичным физическим трудом. Более того, несколько десятков лет назад люди трудились еще изнурительнее, и пенсию ждали еще страстнее.

Я уверен — так могут жить только люди, которые недостаточно сильно любят свою работу. Они воспринимают труд как неизбежное зло, с которым нужно мириться ради выживания. Люди меняют жизнь на деньги по невыгодному курсу, и мечтают поскорей завершить эту сделку, получив в конце крохотную компенсацию.

Людей, которые любят свою работу, не загонишь ни на какую пенсию. Более того, они боятся такого поворота событий, и воспринимают это как оскорбление или обиду. Человек, который получает удовольствие от труда, мечтает посвятить ему всю жизнь без остатка, и умереть с улыбкой на лице и с молотком пером в руке.

Любимая работа — она как религия. Ты посвящаешь себя ей, и чем больше погружаешься, тем лучше себя чувствуешь. Бог трудолюбивых вознаграждает своих адептов пониманием глубинных сутей и скрытых аспектов мастерства. Со временем глаз мутнеет, слух притупляется и рука слабеет, однако суперпрофессионала это не страшит. Человеку с пятидесятилетним стажем странно бояться конкурентов и странно думать о том, что его колоссальный опыт не поможет ему заработать на хлеб и вино.

Тому, кто нашёл дело всей жизни, наплевать на пенсию. Он живёт вне контекста негосударственных фондов, индексаций и замораживаний. Он просто работает, создавая новые сущности, и учит других людей. С годами опыт кристаллизируется в суперпрофессионализм, а суперпрофессионализм даёт человеку сверхспособности к преображению окружающей действительности. Иначе говоря, если человек классно делает своё дело, то он не переживает о том, на что ему жить — он просто берёт нужные ему деньги. Для него такой расклад вещей выглядит естественным, а для окружающих кажется магией.

Я не понимаю людей, которые копошатся в новостях о том, что государство отняло очередные пенсионные накопления. Ребята, вы серьёзно? Вам даже нелепая, неповоротливая и не слишком честная государственная машина в очередной раз намекает: пенсия — это подачка, наказание за то, что ты всю жизнь занимался ерундой.

Забудьте о деньгах, которые в очередной раз отняло или перераспределило государство. Просто представьте, что они пошли на помощь вашим бабушкам и дедушкам, а не вам. Какая разница, будете вы через сорок лет получать десять тысяч рублей или тысячу долларов? Пускай это будет приятным бонусом, который можно потратить на книжку или перелёт на Марс.

Инвестируйте в своё профессиональное развитие, нащупывайте дело своей жизни и вкладывайтесь в него всеми силами. Ваш профессионализм вас не обманет и не обидит. Ну, и живите вечно, само собой.

Меня часто спрашивают, чем я занимаюсь в этом своём Аййо. А вот чем — помимо основной работы мы с ребятами делаем классный журнал о кино.

Ayyo Stories — это самый нетипичный киножурнал. У нас нет пафосных кинокритиков, которые пишут свои опусы в свободное от красных и кокаиновых дорожек время. Также у нас нет тупых статей о фильмах, которые никто не смотрит, от авторов, которые их сами не видели. И еще у нас нет аляповатых картинок и текстов, свёрстанных в скучную пулемётную ленту.

Мы, авторы журнала — профессионалы в мире кино, но отнюдь не профессиональные киножурналисты. И в том, где многие видят нашу слабость, мы ощущаем свободу и силу. Нам плевать на рекламные бюджеты и хорошие отношения с производителями фильмов: мы с удовольствием хвалим то, что нам нравится, и не стесняемся ругать то, что сделано плохо. При этом Ayyo Stories свободен от киноманского самолюбования — это журнал о технологиях, историях, фактах, а не о впечатлениях отдельно взятых авторов.

Наш журнал появился на свет не из желания окучить аудиторию, а просто потому, что нам есть что рассказать о кино. Скромными силами нескольких человек, буквально на коленке у нас получилось запустить издание очень высокого качества. Приятно, что нами двигало желание сделать своими силами, и сделать круто. Я, отсиживаясь дома с температурой, написал в журнал две статьи за два дня (лонгрид про «Планету обезьян» в итоге пришлось сокращать — он получился настолько большим, что не влезал в редимаг). Оксана вложила в свой материал о «Стражах галактики» всю многолетнюю любовь к комиксам, а Алексей поместил своё глубочайшее знание независимого кино в статью в «Побудь в моей шкуре». Женя всё это круто сверстал всего за пару дней, попутно решая множество редакторских и организационных задач.

На мой взгляд, получилось очень здорово — я не знаю других материалов о кино такого уровня качества. При этом нам есть куда расти, есть что улучшать и чем вдохновляться, оставаясь маленькими, гордыми и независимыми. Уверен, скоро мы станем гораздо, гораздо круче. Ну а пока читайте наш первый выпуск, и не стесняйтесь делиться впечатлениями в комментариях.

Побывали с А. на ежегодном ландшафтном фестивале «Архстояние», который проходит в Никола-Ленивце.

От «Архстояния» у меня осталось две дюжины фотографий и растрёпанные, в основном приятные чувства. Однако я не уверен, что получится рассказ, адекватный масштабу события — поэтому постараюсь написать небольшое введение про Никола-Ленивец и «Архстояние», а потом поделюсь впечатлениями от мероприятия.

⌘ ⌘ ⌘

Еще пятнадцать годов Никола-Ленивец был крохотной, богом забытой деревней в Калужской области, до которой от Москвы двести вёрст с гаком. Однако всё изменилось после того, как в село приехал художник Николай Полисский.

С середины восьмидесятых Полисский был известным участником художественной группы «Митьки», став её первым московским членом. Он заработал себе имя, его картины успешно продавались, а сам Полисский путешествовал с выставками и заводил дружбу со знатными представителями творческой богемы — например, с архитектором и дизайнером Василием Щетининым, автором знаменитых кинетических скульптур.

Щетинин привёз Полисского в Никола-Ленивец, где тот вскоре выстроил себе дом с видами на калужские красоты.

В конце девяностых годов в арт-группе «Митьки» случился разлад, после которого Полисский испытал сильнейший творческий кризис. Он решил завязать с художественным ремеслом и решил перейти в новое качество — стал ландшафтным дизайнером. Никола-Ленивец вдохновлял Полисского, а соавторами первых работ стали местные жители. Сперва дизайнер просил о помощи деревенских мальчишек — они стали соавторами первых произведений.

Вскоре к работе над арт-объектами подключились и другие жители Никола-Ленивца, и постепенно полузаброшенные берега реки Угры стали заполняться причудливыми сооружениями.

К 2006 году объектов в Никола-Ленивце накопилось на целый ландшафтный фестиваль — так появилось «Архстояние», которое с тех пор проходит ежегодно. Вскоре после того как фестиваль окреп и набрал силу, Полисский дистанцировался от фестиваля.

Название фестиваля связано со знаменитым Стоянием на Угре — военным событием 1480 года, положившим конец татаро-монгольскому игу. В октябре того года на берегах Угры расположились войска Ивана III и хана Ахмата, которые так и не вступили в бой.

«Архстояние» — это удивительный творческий феномен. Талант и страсть одного человека соединились с природой и благоприятными обстоятельствами, родив на свет невозможное — место, в котором словно сами собой появляются причудливые объекты, посмотреть на которые каждый год приезжают десятки тысяч человек.

Трудно сказать, что же такое Никола-Ленивец и «Архстояние». Очевидно, что это в чём-то российский аналог Burning Man, который, как и американский фестиваль, проходит в удалённом от цивилизации месте. В то же время, это немного странное, противоречивое событие, участники которого не могут до конца ощутить задумку автора.

⌘ ⌘ ⌘

«Никола-Ленивец» работает круглый год, только летом в нём проходят несколько крупных событий: «Ночь новых медиа» и «Архстояние». Мы решили поехать на «Архстояние» — оно проходило с 25 по 27 июля.

От Москвы до Никола-Ленивца примерно три часа на машине и пять — на автобусе. По оживлённым трассам и пыльным дорогам московские хипстеры приезжают уже не в деревню, а в целый арт-кластер: с кафе, кемпингами, хостелами, парковками, сувенирными магазинами, уютными домиками, велопрокатами, вай-фаями и прочими благами цивилизации.

Мы решили заделаться дауншифтерами переночевать в простой палатке, без особых благ. Наша палатка стояла на земле, внутри мы постелили арендованные коврики-«пенки», спальные мешки и надувные подушки.

Опыт оказался относительно удачным. Внутри палатка кажется больше, чем снаружи — даже я влез в полный рост и мы смогли уместить все вещи. Однако спать на голой земле было трудно, мешали неровности родной земли. Ночью стало весьма прохладно, а днём находиться в палатке было совершенно невозможно: она нагревается словно баня. Возможно, до полного комфорта не хватило опыта, привычки, надувных матрацев и места в тени, однако в целом понравилось, надо повторить опыт.

Бытовые условия также удалось решить. В палаточном лагере есть несколько биотуалетов (кстати, комфортных — они куда лучше мерзких синих кабинок). Есть душ и раковины. Правда, вся вода закончилась еще к полудню первого дня.

Мелкие проблемы и неурядицы нас совсем не расстроили, провести пару дней на фестивале сможет даже такой капризный к бытовым условиям человек, как А. как я. А тем, кто приехал на свой машине, совсем грех жаловаться — можно брать с собой любое количество необходимых вещей.

К сожалению, нас немного расстроили соседи. Первые соседи справляли нужду в кустах прямо у собственной палатки и до полуночи слушали тошнотворный гангста-рэп с переносных колонок. Вторые соседи едва не сожрали волчьи ягоды с куста (А. их спасла). А третий сосед всю ночь терзал гитару и пел песни у костра (на его счастье я слишком сильно устал, а то А. его бы не спасла).

Нетрезвых людей было на удивление много, даже несмотря на то, что нигде на фестивале не продавался алкоголь. Похоже, посетители закупились и набрались в индивидуальном порядке.

В пять утра воскресенья, когда я гулял по траве, запинаясь о женские трусы, меня пытались поймать два нетрезвых волонтёра, собираясь затащить в Лабиринт, однако я не поддался. Волонтёры убежали в лабиринт сами, нашёптывая в рацию: «Володя, мы совсем заплутали».

Особые лучи ненависти я могу послать неизвестным ребятам, которые в промышленных масштабах клепали самодельные кальяны из стеклянных стаканов и растерзанных апельсинов. К концу дня этими кальянами были завалены даже отдалённые объекты.

Думаю, главное отличие посетителей «Архстояния» от Burning Man как раз в том, что они — именно посетители, а не участники. К сожалению, для многих «раскрепоститься» означало не запустить свой маленький творческий проект, а снять бюстгальтер из-под футболки, влажной от пота.

Подавляющее число участников не очень понимали, куда они приехали, почему это фестиваль, что нужно делать, и вообще что это всё такое. Однако уверен, что всё обязательно изменится к лучшему.

⌘ ⌘ ⌘

Арт-объекты производят впечатление инопланетных артефактов или посланий высокоразвитых потомков древнеславянской цивилизации. Никола-Ленивец — это «Пикник на обочине», только со знаком плюс.

Парк ландшафтных объектов я бы условно разделил на две части, старую и новую.

В новой части находятся небольшие инсталляции и «Ленивый Зиккурат» — бревенчатая штука высотой с пятиэтажный дом, внутри которой происходило таинственное мультимедийное действо.

Самый классный объект новой части — это «Штурм неба», пирамида из лестниц. Занятно было наблюдать, как по ней забирались и мужчины и женщины, путаясь в эшеровском сочетании ступеней.

Попадались и совсем странные объекты, смысл которых понять весьма трудно.

Старая часть создана либо до первого «Архстояния», либо вскоре после — она наполнена сооружениями, созданными самим Полисским. На мой взгляд, старая часть куда атмосфернее и интереснее новой.

Обойти весь парк за один день очень трудно, объекты раскиданы волей творца на достаточно большой площади в несколько сот гектаров (особенно трудно ходить между ними в летнее пекло).

Технически проще путешествовать между ними на велосипеде, но аренда байков стоила дороговато. Поэтому мы гуляли вечером и рано утром, да так и не обошли все объекты за два фестивальных дня — отличный мотиватор вернуться снова.

⌘ ⌘ ⌘

Кроме объектов в Никола-Ленивце есть много всего интересного. Например, Ферма — настоящее хозяйство с грядками, теплицами, собственным домашним кафе и нечёткими гусями.

Завтрак в кафе медленно перетекает в обед. Обслуживают тут неторопливо, но не потому, что ленятся, а потому, что готовят по-домашнему, без поваров. Суп может закончиться, а кофе придётся подождать полчаса — он варится в самоваре.

На ферме есть небольшой магазинчик, в котором можно купить овощи с собой. Мы купили — всё очень недорого и вкусно.

⌘ ⌘ ⌘

Одним словом, вот такая выдалась поездочка. За скобками этого рассказа осталось много всякого: концерт до трёх часов ночи, воздушные змеи, приятные волонтёры и чёткая организация, гости, которые прилетали на фестиваль на вертолётах.

Получились насыщенные выходные вдали от города — сон в палатке, бургеры на природе, концептуальные объекты и хорошие люди.

Стоит ли ехать в Никола-Ленивец? Однозначно стоит — не уверен, что еще где-то в России есть подобное место, в котором гармонично объединились природа и творчество. Убеждён, ландшафтный парк будет развиваться и дальше в масштабный арт-кластер.

Однако мне кажется, что в Никола-Ленивец не стоит ехать на большие фестивали — их преимущества нивелируются толпами народа и проблемами с инфраструктурой, которая не справляется с таким наплывом посетителей. Съездите в парк в обычные выходные в августе или даже в сентябре, когда не очень жарко и почти никого нет. Уверен, Никола-Ленивец не оставит вас равнодушными. Мы с А. также обязательно вернёмся туда — это по-хорошему магическое место.

Ребята, в этот четверг, 31 июля, я проведу открытую лекцию о том, как устроен Голливуд изнутри.

Я расскажу о том, как кинокомпании зарабатывают деньги еще до того, как приступают к съемкам фильмов, а большинство кинокартин остаются убыточными даже после того, как собирают сотни миллионов долларов в прокате. Поведаю о том, почему «Трансформеров» снимали в Шанхае, а вместо Нью-Йорка на экране мелькает Торонто, почему актёры готовы сниматься бесплатно и сами доплачивают страховым компаниям за возможность сыграть в фильме. Бонусом будут интересные факты о маркетинге кино и попытка предсказать, что же нас ждёт дальше.

Эта лекция выросла из пары моих закрытых семинарчиков для команды Аййо — я собрал в кулак все самые интересные истории из прочитанных книг и статей. С тех пор копилка знаний дополнилась новыми фактами, которые я также включу в рассказ.

Событие состоится в четверг, Москве, в пространстве DI Telegraph (Тверская, 7, вот подробное описание того, как добраться). Начало лекции в 20:00. Лекция бесплатная.

Зарегистрироваться

 

Не устаю удивляться риторике воинствующих захватчиков чужих земель, которая точь-в-точь совпадает с риторикой не менее воинствующих этой земли защитников. Взрослые дяди с автоматами и пеной у рта делят квадратные метры плодородного глинозёма и квадратные километры воды, населённой тощими рыбами. Вы серьёзно?

Ребята, земля, вода, воздух и другие прекрасные штуки не могут принадлежать конкретному человеку или подмножеству других людей.

«Но место, где мы проживаем, закреплено за нами историческим прецедентом, наши деды воевали!» — заявляют владельцы земли и воды. Почему-то никто не задумывается, что до дедов и прадедов за эту землю воевало большое количество более глубоких родственников, и каждый раз земля переходила из собственности в собственность. На планете полно мест, где не успевают поднять один флаг, как приходит время снимать его и вешать новый. Неужели еще не устали от этого?

Страстное желание владеть землёй сопоставимо с желанием взять в жёны девственницу, посадить лиственницу и построить из неё дом (разумеется, на своей земле). Хорошо еще, когда люди стараются купить себе этот участок суши, а не закопать в него менее слабого конкурента.

Каждому новому поколению людей кажется, что все предыдущие поколения жили себе во тьме незнания, а у них наконец появился порох, зарин, ракетное топливо, нанотрубки и инстаграммы, что те, до нас — они не втыкали, а мы всё поняли и постигли. Скоро полетим на Луну, а пока возьмём автоматическое оружие и покажем соплеменникам, что это наша земля. А потом покажем еще раз, на Луне.

Ребята, человек не может владеть ничем, кроме того, что он создал своими руками. Можно иметь в собственности картину или веб-сайт, но нельзя владеть землёй или еще каким-нибудь воздухом.

Земля — это же песок, чем крепче сжимаешь его в руке, тем сильнее он ускользает сквозь пальцы. Стараясь закрепить за собой то, чем ты метафизически владеть не можешь, ты лишь посылаешь другим людям вызов и сигнал — они придут и отнимут, хоть им и не надо. Словно у людей нет других проблем, как прикладывать лёд к разбитой роже.

Земля — ничья, она принадлежит всем и никому сразу. Вода, лес, воздух, жизнь, любовь и другие неисчисляемые существительные природного происхождения — тоже. А то совсем сошли с ума, убивают друг друга за землю и делят океанское дно. Скоро начнём распределять планеты Солнечной системы. Зато Марс наш?

Как дети, честное слово. Дети хоть «Маленького принца» читали.

В рамках своей любви к кастомным вещам заказал пару кроссовок в питерском обувном бренде Afour Custom и делюсь впечатлениями.

Я вообще щепетильно отношусь к обуви, покупаю только те марки, которые мне нравятся несколько лет, ищу хорошую обувь в американских и британских аукционах. Всё это даётся мне непросто из-за моего 47 размера ноги — часто купить что-то приличное не получается. Однако я не жалуюсь и не испытываю больших проблем с выбором обуви.

Про «Эйфо» знаю давно, еще с тех времён, когда я работал в Гетвеаре. Мне всегда нравилась их обувь и их идея — шить крутые ботинки и кроссовки с возможностью кастомизации, да еще не в Китае, а в Питере.  Однако долгое время их обувь казалась мне дороговатой: за 5 тысяч рублей я смогу купить две-три пары кроссовок, да еще и с доставкой. Плюс ко всему я был наслышан о не очень приятном опыте с Эйфо, у Лены Захаровой в процессе носки отлетела подошва. Но, несмотря ни на что, я решился и заказал, попутно попросив у ребят скидку.

Процесс заказа кроссовок состоит из двух частей. Сперва «Эйфо» предлагают сшить и доставить так называемые размерные слипоны — тестовую пару обуви, на которой можно будет проверить размер и посадку обуви. Сами по себе размерные слипоны стоят 990 рублей, но в дальнейшем их стоимость можно вычесть из стоимости ботинок или кроссовок от Эйфо.

Вот мои размерные слипоны:

После того как я померил слипоны, я заказал кроссовки. У Эйфо несколько моделей кроссовок, все они выполнены в одном фасоне, но различаются цветом отделки и материалами. Мне понравились Sabotage Camo Grey.

После того, как кроссовки приехали (кстати, из Питера в Москву доставляются всего за сутки), я внимательно осмотрел их — на первый взгляд, сшиты качественно. К кроссовкам полагались запасные шнурки и оригинальная коробка. Думаю, было бы круто вкладывать небольшую брошюрку о марке и пару наклеек.

На ноге «Эйфо» сидят приятно и плотно, я не почувствовал разницы между ними и, к примеру, Nike Air. Единственное, что меня удивило — кроссовки на ноге ощущаются чуть ниже, чем я ожидал. Еще первый раз, когда я их надел, кроссовки были немного тесноваты, это следствие моей порочной любви покупать обувь на размер больше своего.

Стоят ли «Эйфо» своих денег? Я думаю, что для людей, которые просто покупают понравившуюся обувь — однозначно нет. Обувь «Эйфо» шьётся вручную в Питере, поэтому она априори дороже, чем любая другая обувь, отшиваемая обычно в Бангладеше, Вьетнаме или Китае. Однако мне приятно думать, что над кроссовками работали классные ребята и шили их с вниманием к качеству, и поэтому я нисколько не жалею о покупке. Буду ли заказывать обувь «Эйфо»? Посмотрим на то, как будут носиться кроссовки: если всё будет хорошо, то однозначно буду.