Книга переводчика-перфекциониста о тайных тропах языка и том, как порой трудно подобрать правильное слово.

 

Для начала хочется метнуть лучи ненависти в сторону издателя — как можно издавать в 2012 году популярную, известную, любимую многими книгу в настолько тошнотной обложке? Её рисовал однорукий наркоман Авгюст, днём работающий уборщиком на полставки, а по ночам создающий шедевры книжного дизайна? Вам должно быть стыдно перед Норой Галь за отсутствие художественного вкуса и банальное нежелание предоставить отличной книжке достойную обложку.

«Братья… когда сумма всех необходимых факторов с учётом возможных ошибок покажет, что ситуация сложилась с балансом риска два — один в нашу пользу, мы начнём восстание». Это не пародия! Это опубликованный перевод фантастического рассказа, причём обстановка — средневековая, действуют воины и монахи, а разговаривают они, как заправские канцелярские крысы XX века.

«Слово живое и мёртвое» — это книга-размышление сильного, талантливого переводчика о процессе перевода, родном языке, правильном месте для правильных слов. Это книга-паттерн из весьма успешных и неуспешных примеров перевода, снабженная развёрнутыми комментариями Норы Галь. Книга понравится лингвистическим вуаеристам, любящим наблюдать из-за ширмы за обнаженным процессом. Местами читать чужие потуги очень забавно.

«Никто бы не подумал, что он мог до такой степени распустить свои нервы». В подлиннике that he had not been able to trust his nerve (не nerves) — что ему могло изменить мужество! Это можно было бы счесть нечаянной «глазной ошибкой», но пристрастие к тому же злополучному словечку обнаруживается снова и снова. «Он начал нервничать», а у автора: «His nerve began to fail him» — опять-таки мужество ему изменило. Кто-то ухитрился даже космический корабль окрестить «Нерва»! А это, конечно, «Мужество» или «Отважный».

Нора Галь восхитила меня своим сверхгиперультрамегаперфекционистским отношением к языку. Она из тех людей, которые всю ночь напролёт будут перепечатывать страничку на пахнущей маслом печатающей машинке ради того, чтобы подобрать правильное, идеально подходящее слово. Она настоящий мастер слова, и её книга — трёхчасовая лекция о том, как стать лучше в своём деле.

Странно англичанину кого-то мерить на свой аршин. Странно, что некая мисс «будто аршин проглотила». Также забавно в журнале «Америка» (1974 г.) увидеть в руках героини рассказа, молодой американки… цидулку!

Цидулка, кстати, это маленькое письмо, записка — я только что погуглил.

Книге можно было бы поставить пятёрку и поставить на «хорошую» полку, если бы не желание издателя сделать книгу потолще, поакадемичнее — и тем самым превратив вторую её половину в скучный архив из переписки, эссе друзей Галь о ней самой и прочем. Читать это очень странно — словно после лекции ты заглядываешь ради автографа в гримёрку к лектору, и видишь его в исподнем. Вероятно, архив Норы Галь нужно было публиковать отдельной книгой или сделать для него специальный сайт (какой есть у архива Аркадия Мильчина).

«В будущем тебе понадобится сюртук подлинней», — заявляет старик-отец взрослому сыну. Что такое, почему? Сын давно вышел из возраста, когда можно еще подрасти, да и не вяжется это с остальным разговором. А отец говорит: «You can cut your coat a bit longer in the future». Задумайся хоть на миг переводчик телесценария над тем вздором, который у него получился, справься он во фразеологическом словаре Куприна или у Гальперина, он бы сообразил что к чему. Cut your coat according to cloth означает по одёжке протягивать ножки. Отец изменил завещание в пользу сына, и тому больше не придётся экономить, во всём себя стеснять, урезывать, во всём себе отказывать.

Это уже не первая книга о переводе, которую я прочитал и которая мне понравилась — еще могу вспомнить замечательные «Муки переводческие» Сидера Флорина, более практичные и насыщенные. Обязательно перечитаю и напишу саммари на «Муки», а «Слову живому и мёртвому» ставим четыре с плюсом (пятёрка — Норе Галь и тройка — издателю).

⌘ ⌘ ⌘