Весной 2024 года снова сгонял в Узбекистан — в предыдущий раз был в стране ровно 10 лет назад до этого. Было интересно сверить впечатления, и в очередной раз убедиться, что Узбекистан по-прежнему можно назвать одной из самых клевых стран для путешествия в мир пост-СССР.

Когда я первый раз приехал в Узбекистан, страна казалась мне симпатичной, но диковатой — этом объяснялся первый мой рассказ об Узбекистане, который лестным не назовёшь. Надо признать, что с тех пор изменилось многое, даже скорее вообще всё. Я словно приехал в новую страну, и новая мне понравилась куда больше.

Ташкент, к примеру, это уже смесь Воронежа и Дубая. В городе растут небоскрёбы, цены на жильё сопоставимы с Петербургом, повсюду стоят хипстерские кафе, магазины электроники и модные барчики. При этом на центральном рынке, как и полвека назад, торгуют цветами прямо из салона «Жигулей», и жарят козла.

В Самарканде сходил в местную баню, которая работает там с XVI века. Внутри на горячих кирпичах мужчина в трусах ломал меня полностью, я кричал и пытался получить удовольствие. Рядом пожилой немец получал удовольствие на самом деле. Еще в Самарканде я купил нож из дамасской стали, дамасскость на котором оказалась нарисованной и слезла спустя пару месяцев эксплуатации (а сам нож заржавел). Купленные там же ножнички в виде журавля я успешно потерял (кажется, еще в самом Узбекистане).

Еще в Самарканде в старейшей синагоге бывшего СССР раввин показывал фотографию Якубовича, который в этих местах успешно бывал. А мы с В. и К. сыграли в местный полуночный боулинг, а я снова за десят лет посетил медрессе «Чор Минор» в Бухаре — как и раньше, это значит, «Четыре башни».

Узбекстан пока не может решиться, что ему нравится больше: торговать старинным наследием или пытаться вырваться из него в будущее, покрытое турецкой кафельной плиткой? Пока пытается совместить оба подхода, но пропорция меняется в зависимости от места. Хива, к примеру, проиграла свою историчность — теперь это крепко, по-собяниски реконструированный оазис для многочисленных туристов, которые пьют пиво на крышах.

Местный доктор наук провёл экскурсию, навалив альтернативного кринжа — разгадывая абстрактный рисунок на столбе, он придумал целую историю про муллу-гомосексуала и угнанного в рабство армянина. Забавно, как человек, видя интерес на лицах слушателей, не может остановиться и проваливается в чертоги безумия.

Возле Бухары активно развиваются, строятся и обновляются исламские памятники — на деньги более состоятельных мусульман из других стран, которые туда и едут, поклониться. По привычке и традиции захожу в мечеть посидеть в тишине и аккуратно посмотреть на людей. Приятно снять обувь и сложить под себя ноги на коврах, в прохладе. Приятно, что в мечети комфортно людям любых вероисповеданий.

Узбекская кухня, как и всегда — одна из причин приехать сюда откуда угодно. Очень вкусно и разнообразно. Вот только местное пиво лучше не пробовать. Всё остальное можно и нужно пробовать везде. При этом срабатывает обратное правило места, которое вообще срабатывает мало где: чем менее притязательно выглядит заведение, тем оно вкуснее.

Проезжали в микроавтобусе по пустыне ночью, остановились и вышли погулять по пескам Каракалпакстана. Попробуй-ка не погулять по пескам, а правильно написать или произнести название места, в котором они находятся? А это не жук лапкой потрогал — целая автономная область в составе страны, огромная!

На обратном пути в тех же песках стоит брошенный самолёт — жаль, я заметил его уже поздно и мы не успели остановиться, чтобы полазать по его хребту. В следующий раз я побываю внутри брошенного самолета через год после Узбекистана, в Исландии (где этих самолётов сколько хочешь).

На рынке Ташкента есть специальные люди, которые за небольшую плату ходят за тобой с самодельной тележкой, чтобы покупатель мог с комфортом складывать в неё свои покупки — в стране с небогатым населением люди всегда будут выгоднее любых роботов. Рядом, возле общественного туалета, мужчина говорит мне: «У нас нет геев, но есть гей-клубы». Но я-то знаю, что геи есть — руководителя важного ташкентского театра «Ильхом» Марка Вайля из ревности зарезал возлюбленный.

На плакате — социальная реклама: «Если увидите у ребёнка нож, поговорите с ним по душам. Иначе быть беде». На другом плакате призывают не искушать людей и не оставлять ключи в машине. Машины, кстати, уже повсеместно китайские электрички, которые тут же и собирают — вместе ушедших в прошлое газовых «Дэу», на которых я катался десять лет назад.

Даже недострои выглядят эпично. Так и хочется оторваться с парнями от «тик-токов», чтобы пробраться в незаконченный коттедж какого-нибудь канувшего в лету торговца хлопком, газом или дынями из двухтысячных, чтобы стдеть в пустных оконных проёмах, смотреть на пролетающие в вечернем небе лайнеры из Токио в Дубаи, и мечтать когда-нибудь уехать куда-нибудь. Такие мечты обычно сбываются, но после сам себе не рад.

Эти люди сажают хлопок в солончаке. Остановился, проезжая мимо, выскочил сделать фото — а они начали махать мне в ответ, просто ради приветствия. Тяжелый труд, добрые люди, жаркое солнце.

Павлина на фото ниже видел не только я, но и Тилль Линдерманн, который снимал с певицей Заз клип в этом месте в Бухаре. Ну а что, места красивые, я понимаю Тилля. Павлина тоже понимаю, по мере сил.

Пока, Узбекистан. Еще увидимся, нам с тобой, в общем, неплохо!