Прочитал книгу Наталии Лебиной о бытовых аспектах советской «оттепели»: от внебрачного секса до нейлоновых носков

Это довольно небольшая (170 страниц) книга о культурных аспектах советского быта. По сути это исследование того, как жили наши дедушки и бабушки — на основе научных источников, архивных свидетельств, фотографий, с упором на личные отношения.

Книга написана академично и довольно занудно (как и полагается настоящему исследованию). Её основную мысль можно сформулировать так:

В Советском Союзе 1960-х было мало красоты и сексуальности на общественном уровне. Но при этом всё было: аборты, добрачный секс, модная одежда — это создавал отдельный «тайный» мир.

А сейчас — избранные цитаты из книги:

• Публичное пространство 1950-х годов было важнейшим местом для общения мужчин и женщин. Мужчины и женщины знакомились или на танцах, или на домашних вечеринках. Этот факт, подтверждённый социологическими опросами, нанёс мощный удар по официальной риторике — она заявляла, что людей объединяет труд, а не отдых.
• Газета «Смена» от 15 января 1924 года в материале «Смерть тустепам» рассказывала, что в одном из комсомольских клубов под музыку песни «Смело, товарищи, в ногу», танцующим предлагается исполнять танец «За власть Советов», в ходе которого они импровизированно изображают «все периоды борьбы рабочего класса». Неудивительно, что молодые люди, собиравшиеся в клубах на вечера, предпочитали вальсы, польки, танго и тустеп.
• В конце 1930-х годов в города приехало много деревенских парней и девушек, для которых гулянка с пляской была самой распространённой формой выражения полового символизма, знакомства, проведения досуга.
• Обязательной частью послевоенных школьных праздников были костюмированные карнавалы и балы на манер дореволюционных. И это в весьма голодные годы! Школьные вечера, как писали современники, «представляли собой странную смесь концлагеря и первого бала Наташи Ростовой».
• Танцевальные пристрастия у Аксёнова выступать маркером социальной позиции личности. Суперположительный Зеленин из «Коллег» всегда предпочитает вальс, легкомысленный Карпов — фокстрот, а скептически настроенный Максимов знает о существовании буги-вуги.
• Бродский вспоминал о своём школьном детстве: «Помню, во время урока кто-нибудь проползал под партами через весь класс к столу учительницы с единственной целью — заглянуть к ней под платье и выяснить, какого цвета сегодня на ней трико. По завершению экспедиции он с драматическим шепотом возвещал классу: «»Сиреневые»».
• Литератор Яцкевич вспоминает: «Еще в 1944 году мы увидели фильм «Серенада солнечной долины», где на экране люди целуются, тогда как в советском суперфильме «Свинарка и пастух» влюблённые герои всю картину поют о дружбе».
• В конце 1960-х годов добрачные половые контакты поддерживали 62% молодых мужчин и 55% молодых женщин. До совершеннолетия половая жизнь начиналась у 14,5% девушек и 52,5% юношей.
• Советский бытовой язык заставлял людей искать новые формы для обозначения сексуальных отношений. Так, наряду со словом «дружить» появилось слово «встречаться».
• Для многих молодых людей-шестидесятников местом первых половых опытов становился подъезд.
• Новый обряд бракосочетания требовал специальных нарядов, колец. В конце 1961 года в Ленинграде был создан закрытый салон для новобрачных, где наряду с кольцами продавались многие дефицитные бытовые вещи. Одновременно возникла мошенническая практика: люди подавали заявление на регистрацию только чтобы получить талоны в салон и приобрести дефицит, а до свадьбы дело не доходило.
• В шестидесятых господствовал идеал трудящейся женщины-матери. По словам Таллина, женщина представлялось как нечто среднее между коровой и генератором.
• Причиной исключения самарского механика из рядов партии стало следующее: «моральное разложение, вызванное сожительством с женщиной и уход из семьи».
• Пышные женские причёски как в кинематографе осуждались. Она делалась в парикмахерской и не расчёсывалась неделями. Для её создания парикмахеры сами варили лак из мебельного лака и одеколона.
• Журнал «Работница» советовал женщинам мыть волосы мылом или горчицей не чаще одного раза в 10-15 дней.
• В середине 1960-х годов мужчину-«волосатика» могли остановить на улице, принудительно постричь, не пустить на занятия в школу или институт. М. Сафронова от задержания милицией спасла серебряная медаль, которая случайно оказалась у него в кармане. Сочетание длинной причёски и серебряной медали так удивили милиционеров, то они отпустили «волосатика» с миром.
• Герой романа Битова «Пушкиной дом» так описывал наведение женской красоты: «Его радовала закопчённая железная вилка, которую Фаина уходила калить на кухню на газе, возвращалась, отставив руку в сторону с раскаленной вилкой и помахивая ею (на вилку она наматывала прядь, совершая последний и самый выразительный локон), и столовый нож, которым она с поразительной лёгкостью загибала себе ресницы, и иголка, которой она разделяла ресницы уже накрашенные».
• Советские дома моделей в начале 1960-х годов не разрабатывали образцов «мужской молодежной моды», этого понятия вообще не существовало. И двадцатишестилетний манекенщик Васильев демонстрировал одежду для мужчин зрелого возраста. Для создания правдоподобного образа ему приходилось рисовать морщины на лбу и впадины под глазами.
• Васильев испытывал повышенное внимание КГБ перед каждым заграничным показом. В средине 1960-х ему удалось отказаться от «почётной» должности «стукача». Васильев ярко описал трудности работы манекенщика. «Я же единственный мужчина-манекенщик в показе коллекции, мне нужно часто менять костюмы. Переодеть носки не успеваю, поэтому перед показом надеваю сразу четыре пары и снимаю по одной.
• В Ленинграде шестидесятых годов было очень трудно купить готовую одежду. Лёгкая промышленность только-только восстановила довоенные объемы производства. Шили мало и примитивно. В магазинах лежали страшные серые пальто и платья немодных фасонов.
• О. Яцкевич вспоминает: «Попался мне как-то польский журнал «Вице Варшава» и там на развороте стоит Ренье князь Монако с светлом пальто с поднятым воротником — элегантно до безумия. Фотография отложилась в памяти, посему я пошёл в магазин «Ткани». Вижу бобрик светло-песочного цвета и подумал: «А что, если сшить такое же пальто?». Купил ткань недорого — и в ателье. Портной, пожилой еврей говорит: «О, я вам сделаю такую штучку — в Голливуд поедете и там вас будут снимать. Чтобы я так жил!». Получилось весьма неплохо. Пальто из бобрика вызывало восторг друзей и полное неприятие толпы. Захожу в гастроном и сзади: «Вот вырядился!». Я бы достаточно скромен и стеснителен, и мне не нравилось такое внимание. Потом какая-то старуха сказала: «Вот шут гороховый!». В общем еще два-три замечания — и я утром отнёс пальто в скупку».
• В хронике есть свидетельства драк за швейные машины в универмагах. В розницу сильно изношенные «Зингеры» продавались за 800-850 рублей. Хлеб стоил 12 копеек.
• Известный советский модельер А. Игманд вспоминает: «У меня был приятель по кличке Шнапс, который из обыкновенных туфель делал платформы. Он разрезал автомобильную покрышку, вырезал по контуру подошвы и прикреплял к ботинку. В народе такие ботинки назывались «танками»».
• Советские полуботинки «Скороход» конца 1950-х годов весили 1 кг 200 г.
• Обычные мужские трусы-«семейники» были дефицитом и выглядели неважно. Некоторые мужчины носили вместо них плавательные трусы. А те, кто хотел выглядеть особенно пикантно, покупали и носили детские трусики, которые придавали «тугую элегантность».
• В конце 1920-х годов выпускались ткани с рисунками «Комсомол за работой», «Участие красноармейцев в уборке хлопка», «Коллективизация», «Военно-морской флот». Женщины были вынуждены шить себе одежду с изображением лампочек, сеялок, заводов и аэростатов.
• Б. Рейн впоминал, что один из его приятелей узнал о новейшей американской ткани «дакрон» — и поклялся достать себе из неё костюм. На это ушло года три. На поверку оказалось, что это ужасная синтетика — аналог советского лавсана.
• Варвара, героиня романа Ю. Германа «Я отвечаю за всё», летом красила ноги в коричневый цвет и рисовала сзади шов, чтобы создать иллюзию чулка на ноге.
• В период оттепели вошли в моду синтетические носки, у которых была резинка (обычные носки крепили на лодыжке манер чулка — с зажимом и поясом. Ленинградский художник Ковенчук щеголял по городу в нейлоновых носках и ставил ногу на витрину, ловя завистливые взгляды прохожих.
• Вершиной советской обувной промышленности явились ботинки из прорезиненного войлока на толстой резиновой подошве, которые грустно прозвали «Прощай, молодость».