Небольшая, сложная и интересная книга о том, как экономика правит миром.

Эта книжка появилась на свет весьма необычным образом — Александр Аузан не написал её, а надиктовал, рассказал редакции журнала «Эсквайер». Если вы, как и я, любите «Эсквайер», то наверняка помните великолепный цикл статей «Институциональная экономика для чайников». Он публиковался целый год, а потом вышел отдельным приложением-книжкой. «Экономика всего» — это переработанный и дополненный цикл статей для «Эсквайера».

В экономике есть фирмы, есть правительства и иногда, где-то на горизонте, есть еще люди, да и те обычно скрыты под псевдонимом «домохозяйство». Но я сразу хочу высказать несколько еретический взгляд на экономику: никаких фирм, государств и домохозяйств нет — есть разные комбинации людей. Когда мы слышим: «Этого требуют интересы фирмы» — надо немножко поскрести пальцем и понять, чьи интересы имеются в виду? Это могут быть интересы топ-менеджеров, интересы акционеров, интересы каких-то групп работников, интересы владельца контрольного пакета акций или, наоборот, миноритариев. Но в любом случае никаких абстрактных интересов фирмы нет — есть интересы конкретных людей.

Это непростая книжка — она написана человеком, который живёт в своей, особой реальности. Аузан познал философско-экономический дзен, нашёл законы, которые описывают мир с необычных сторон. Читать его непросто, он словно не от мира сего. Похожие чувства возникали у меня при попытках подойти к «Чёрному лебедю» Талеба. Но Талеба я всё-таки бросил в конце, а Аузана осилил.

Модель «лимонов» описывает предконтрактное оппортунистическое поведение. Построена она на вполне реальной проблеме — торговле подержанными автомобилями в США. Представьте: приходит человек покупать подержанную машину. Все автомобили, которые он смотрит, приведены в надлежащий вид, все блестят, но вот насколько они хорошо ездят, проедут ли 500 метров и встанут или будут ездить еще 100 тысяч километров, неизвестно. Каковы критерии выбора у покупателя? По большому счету их два: внешний вид и цена. Но выглядят все машины одинаково. А кто может сильнее опустить цену — тот, кто продает достаточно хороший автомобиль, или тот, кто продает автомобиль похуже? Скорее второе. Получается, что, как только человек начинает принимать решение, основываясь на внешнем виде и цене товара, в конкуренции побеждает самый недобросовестный ее участник, продавец «лимона» — так на жаргоне американских автодилеров называется некачественная машина. А «сливы», то есть достаточно приличные автомобили, начинают вытесняться с рынка.

«Экономика» — это небольшая книжка в 150 страничек, но быстро осилить книгу не получится. Она небольшая от того, что в рассуждениях Аузана нет воды, всё очень сжато и по делу. Привыкли к апельсину? Вот вам апельсиновый леденец, грызите.

Думаю, многие из нас, если не каждый, имели несчастье сменить зубного врача. Почти всегда первой фразой нового стоматолога будет: «Кто вам ставил эти пломбы?!» Вы всегда попадаете в зависимость от зубного врача. Он намекает на то, что все нужно переделывать, а когда переделка начинается и возникает необходимость дополнительных затрат, у вас нет ни критериев, ни возможности, чтобы сказать нет. Ведь, придя к другому зубному врачу, вы получите ту же самую проблему.

У «разговорного» стиля изложения есть и свои недостатки. Да, читается книга живо, но вот с устойчивостью темы у «Экономики всего» вышла беда. Аузан прыгает по кочкам даже в пределах одной темы, и уследить за ходом его мыслей непросто. Пару раз я находил себя в странном дежа-вю — о чём я вообще читал в предыдущем абзаце? Кажется, Аузан уже говорил об этом, или нет? Чёрт, кажется это мои следы. Так, мы идём по кругу?

Знаменитый американский политик Александр Гамильтон дрался на дуэли с вице-президентом Аароном Бёрром. Накануне он всю ночь писал — русский человек, наверное, писал бы стихи, а Гамильтон написал целую «Апологию» о том, почему не надо ходить на дуэль. Он рассматривал самые разные основания — правовые, религиозные, нравственные, исторические, и все его приводило к тому, что на дуэль идти не надо. Он написал эссе, поставил точку и пошел на дуэль. И был убит. Этот случай очень часто обсуждается в литературе, и все приходят к выводу, что Гамильтон все сделал правильно — и написал правильно, и поступил правильно. Потому что, если бы он не пошел на дуэль, ему грозили бы санкции, предусмотренные неформальными институтами, которые действовали тогда в американском обществе. И эти «мягкие», на первый взгляд, санкции на самом деле могут быть гораздо более страшными, чем те санкции, которые применяют мафиозные «быки» или государственные тюремщики.

А вообще, очень приятно, что в России есть достаточно крутые экономисты, чтобы писать занятный нонфикшен по теме. Особенно приятно, что «Экономика всего» — это книга о России, о наших экономических особенностях, нашей психологии. Мне уже порядком надоело читать западные книги и долго обдумывать их, примеряя истории с Уолл-стрит к нашей ментальности.

Попробуйте перевести русское слово «государство» на другие языки, например на английский. Вряд ли у вас что-нибудь получится. Ведь «государство» — это не «state», потому что «state» — это некое территориальное образование. Это не «government», потому что «government» — это «правительство». Это не «authority», потому что «authority» — это «власть». Государство — это все сразу. Отсюда возникает мощное искажение в русском общественном сознании.

Есть некоторый шанс, что книга покажется вам слишком вязкой или слишком сложной. Однако я всё же советую продраться через странноватое описание Аузана — узнаете немало нового о том, как работают системы, которые нас окружают и том, почему мы не в силах их изменить.

Все великие британские экономисты — Давид Рикардо, Джеймс Милль, Джон Мейнард Кейнс — приводили один и тот же пример в пользу государства: если бы не правительство, кто бы строил в Англии маяки? А ведь нации нужны маяки — чем была бы Англия без судоходства? И вот экономист Рональд Коуз пошел в архив Британского адмиралтейства и стал смотреть, кто же в действительности строил маяки. Выяснилось, что ни один маяк в Англии не был построен правительством. Кто их только не строил — гильдии капитанов, местные общины, корпорации судовладельцев, но только не правительство. Потом маяки передавались в управление адмиралтейству, потому что всю систему необходимо было координировать, но само строительство было исключительно негосударственным. Коуз написал статью под названием «Маяк в экономической теории» и на этом поставил точку, не делая никаких глобальных выводов. Он просто показал, что двести лет люди исходили из неправильных фактов.

Многое в этой книге выглядит кощунственным с общественной точки зрения: террор дешевле, чем обсуждение, власть имеет много общего с мафией, негласные установки важнее и проще законов. Однако стоит лишь немного поразмышлять об этом, чтобы признать — мир куда прагматичней, чем мы о нём думаем.

Когда в 1970-е годы распался Пакистан и восточная часть страны превратилась в Бангладеш, туда бросились западные инвесторы, чтобы строить предприятия в Восточной Бенгалии, где много дешевой рабочей силы. Однако сами трудящиеся стали вести себя очень странно: они охотно нанимались на работу, работали до первой зарплаты, а потом немедленно увольнялись, покупали мешок риса и до тех пор, пока этот рис не кончался, не работали. Все дело в том, что это были люди, привычные к определенному типу коммунального режима собственности, в котором живет азиатская община. Не работать в азиатской общине нельзя, потому что иначе все погибнут. Много работать в азиатской общине тоже нельзя, потому что при уравнительном распределении ты будешь надрываться, но больше, чем остальные, все равно не получишь. Самое мудрое поведение в такой ситуации: поработал немного, обеспечил свое существование — прервись.

Хорошая, достойная книга. Советую.