Я готов целовать журналистов NYT и каждый их мультимедийный проект. Сами журналисты пишут, что такие статьи стоят дорого, а просмотров приносят меньше обычных статей, но они рассматривают подобные вложения как инвестиции в будущее.
Бауэрс не только сам упивался бодрящей водою (пока не заработал некроз костей) но, будучи заботливым человеком, закупал радитор ящиками для друзей (это был его любимый подарок), угощал слуг, гостей, и знакомых, не жалея денег на добрые дела (каждая банка стоила состояние). Hикто из них не заболел. В начале 90-х знакомый посетил могилу Бауерса (после перезахоронения в свинцовом ящике) и сделал гамма-авторадиографию пленкой на поверхности! Виден был весь скелет. Таких случаев были в Америке тысячи, включая работниц завода, изготовляющего фосфоресцирующие стрелки в часах. Почему радий убивал одних и щадил других, вероятно, из-за особенностей костного метаболизма, плохо известно. В 1993-м году у нас закрыли группу эпидемиологов, пытавшуюся найти ответ на этот вопрос. Это было, насколько я знаю, единственное крупномасштабное исследование того, как радиоактивные вещества в организме влияют на здоровье людей в долгой перспективе. 1000 пациентов были еще живы, когда были уничтожены их медицинские истории. → ЖЖ.
«Вы также, маменьки, построже». Переводчик ставит «A word of warning should suffice. You too, you mamas, I commend you». Маргинальное сокращение от «mother», в реальности заимствованное в английский язык из французского, читается «mamá». «Мáма» не ложится в метр. По всей видимости, это ошибка переводчика.Фрай на это обратил внимание и сказал: «Это даже по-американски не рифмуется». → Кольта.
Географическая карта современной России – это огромная головоломка. Нужно написать книги, чтобы объяснить, почему бывший Урянхайский край, на который до сих пор претендует, между прочим, Тайвань, – это Россия, древняя столица Российского государства Киев – не Россия, а без пяти минут столица ассоциированного с Евросоюзом государства; или почему бывший Кенигсберг – Россия, а южносибирский бывший Верный – заграница; или почему столица странного инстаграм-халифата Грозный – Россия, а город русской славы Севастополь – нет. → Слон.
Мечта Леши Аничкина сбылась. Вокалист «Скорпионс» Клаус Майне сегодня днем позвонил Леше в палату хосписа. Через переводчиков сказал, что ему очень приятно, что «Скорпионс» помнят и любят в России. Что он бы очень хотел, привезти Лешу на сегодняшний концерт. Но раз это невозможно, Клаус будет петь для Леши по телефону. Клаус пел «Holiday». Двадцать человек в комнате стояли и плакали. Леша пытался подпевать, он знал слова, но не хватило кислорода. Остальные музыканты «Скорпионс» пишут для Леши открытку, оставляют автографы на футболках и обещают все это передать в хоспис. Я только вышла из Лешиной палаты в хосписе. Леша просто счастлив. Говорит, что это все невероятно. Невероятно, что «Скорпионс» пели для него одного. → Фейсбук.
Азиаты местами как дети. Когда в технике безопасности сказали про жилеты внизу кресла, они ломанулись их доставать и разглядывать. «Смотри, Рустам, это вот жилет». Впечатление детской непосредственности, кстати, было всю дорогу. Например, когда мы купили дыню, гид сказал, что забросит её в гостиницу в прохладное место, чтобы я вечером мог покушать холодную. И он даже знает хорошее место. Искать даже не придётся, дыня меня сама встретит. Вечером я пришел в гостиницу, и увидел эту самую дыню, плавающей в фонтане во дворе. → ЖЖ.
Про войну? Да. У меня есть история про войну. Могу рассказать, как комбат гонял пленного на минное поле, и тот принес ему с трупов 30 тысяч долларов, фальшивых, правда, а потом подорвался сам, и комбат приказал его расстрелять своему ординарцу, парню-срочнику, и тот расстрелял его на дамбе, а потом ходил по батальону от костра к костру и говорил, что не может больше спать. → Кольта.
Английский географ-исследователь, страстный путешественник и коллекционер морских раковин Квентин Ван Марле предпринял небольшую морскую экспедицию по Карибскому морю в район Кубы. В его распоряжении был быстроходный катер, приспособленный для длительных прогулок по морю. Неожиданно мотор катера заглох, и все попытки завести его окончились неудачей. Осмотрев морской простор в бинокль, Марле увидел на горизонте узкую полоску суши. Соорудив примитивный парус и воспользовавшись благоприятным ветром, уже в сумерках Марле достиг небольшого острова. Ночь путешественник провёл в катере, предварительно сообщив свои координаты по рации службе спасения, а на рассвете решил обследовать остров. Это оказался необитаемый, унылый клочок суши, площадью всего двести квадратных метров, каменистый, покрытый мелким кустарником, единственными обитателями которого были змеи и ящерицы, водившиеся здесь в огромном количестве. Уже на борту спасательного судна Марле спросил капитана, как называется остров, на котором он провёл ночь. Ответ поверг Марле в изумление… остров назывался Сундук мертвеца! → ЖЖ.
The post office had resolved to handle “everything, stamped or unstamped, as long as it had an address to which it could be sent,” remembered William F. Burke, secretary to the city postmaster. When he made the rounds of camps, “the wonderful mass of communications that poured into the automobile was a study in the sudden misery that had overtaken the city. Bits of cardboard, cuffs, pieces of wrapping paper, bits of newspapers with an address on the margin, pages of books and sticks of wood all served as a means to let somebody in the outside world know that friends were alive and in need among the ruins.” → Futility Closet.
Однажды довелось мне побывать в одной милой компании. Ученый-филолог рассказывала о своей экспедиции в Южную Америку, где около месяца она изучала быт тамошних русских старообрядцев. В этой же компании оказалась радиожурналистка — очень милая, немолодая дама, собиравшаяся делать радиопередачу о старообрядцах. Журналистка проникновенным голосом задавала кучу вопросов, преимущественно о судьбах русской культуры и русского языка, и что-то сосредоточенно строчила в своем блокноте. Я сидел рядом с ней.
На третьем (или четвертом) часу задушевного разговора о старообрядцах журналистка деловито уточнила:
— А в Иисуса Христа, я так поняла, они не верят?
— А в кого же они, по-вашему, верят?? — подскочив от неожиданности, спросил я.
— Ну… в Деву Марию. В Богородицу, — обеспокоенно покосившись на меня, пояснила радиодама.
По моей перекосившейся физиономии радиодама, видимо, поняла, что сказала что-то не то, и попыталась смягчить неловкую ситуацию:
— Ну… я хотела сказать, что в Христа они верят чуть-чуть. А вообще — в Богородицу. → ЖЖ.
