Семиклассник наглухо поссорился со своей учительницей литературы, а заодно и с доброй половиной одноклассников, скрипит зубами при одном упоминании школы и постоянно намекает о том, что хорошо бы перевестись куда-нибудь подальше.
Причину сослуживица (назовём её Зульфия — просто так, на всякий случай, чтобы не совпадали ни имя, ни национальность) вытрясла из своего чада далеко не сразу, но в конце концов ребёнок, хлюпнув носом над чашкой утешительного какао, всё же признался:
— Меня эта училка педиком назвала! А теперь все дразнят!
Зульфие, разумеется, поплохело — как, ну как такое вообще могло случиться?! — и она потребовала подробностей.
Итак, представьте себе обычный школьный урок. Учительница у доски развивает тему, согласно утверждённой программе, класс с большим или меньшим усердием внимает, а дитятко Зульфии на задней парте взахлёб обсуждает с приятелем последнее обновление «Ангри бёрдз».
— N-ский! — окликает его педагогиня, — Все, между прочим, сейчас работают, а ты что — голубых кровей?!
Опустим же завесу милосердия… → ЖЖ.
Вставал Довлатов в шесть утра, когда бы ни заснул, принимал холодный душ, писал несколько страниц. Следовал заветам модного тогда Юрия Олеши — «ни дня без строчки». Выходило не всегда блестяще. Он давал читать рассказы своему приятелю Андрею Арьеву, мнение которого ценил, а когда спрашивал: «Как?», Арьев отвечал: «Вот этот рассказ мне не нравится меньше, чем остальные». → «Бумага».
Я уже что-то думал о том как язык определяет нашу жизнь и наши возможности, но до конца так и не додумал. Тут проблема берется с другой, совершенно непривычной и странной для меня стороны — бедность русского языка в вопросах разговоров про секс. Ведь это же важнейшая часть нашей жизни, а что есть в арсенале великого и могучего для описания хотя бы половых органов — медицинский канцелярит, детские уменьшительные словечки и… мат, конечно. То есть разговор даже вполне открытых и взрослых людей ограничивается вовсе не табуированность темы. Это уже нечто глубокое — неготовность самой материи культуры — языка к обсуждению, к выражению этих мыслей по этой теме. → ЖЖ.
How about the idea that a filmmaker can say more in 90 minutes than NASA can say in 10 years of press releases. → Тумблер.
Отдельную нишу занимали мельники. Люди, много занимавшиеся историей и генеалогией, рассказывали мне, что традиционно у французских мельников была плохая (или, наоборот, хорошая, это как посмотреть) репутация. Поскольку к нему зерно часто привозили женщины, а мельница располагалась на отшибе, у мельника и визитерш были все условия для насыщенного времяпровождения пока мелется мука. Поэтому, когда Шарль Перро пишет в начале, скажем, Кота в сапогах, что три сына было у мельника, это уже о многом говорило читателю. → ЖЖ.
Об Ицхаке Шамире:
— Ест всякую гадость, мышей и свиней.
О Биньямине Нетаньяху:
— Назначили себе лидером слепую козу.
О леворадикальном политике Йоси Сариде:
— Его надо повесить на дереве высотой 50 локтей.
О Шуламит Алони:
— В день ее смерти надо устроить пир.
Об Ариэле Шароне:
— Б-г даст ему по голове, он упадет и не встанет.
Об Авигдоре Либермане:
— Сатана. → Букник.
И я продолжила пополнять свой лексический запас. Узнала, что, например, презерватив на казахском – мүшеқап. Логичный, дословный, кабинетный перевод. В этом вся проблема – слово, после того как его создали даже в тиши кабинета, должно жить своей самостоятельной жизнью. В данном случае, бурной жизнью. Разве может быть иначе, когда дело доходит до оргазма – ляззат? У меня есть подруга Ляззат… Я всегда думала, что это слово описывает невинные удовольствия, а не чувственные наслаждения. Удовольствие от шоколадки, от поцелуя младенца – вот что такое «ляззат» в моем представлении. А тут оргазм… → Esquire.kz
В качестве одного из призов лауреаты фестиваля получили коробку с пластинками с избранными речами Генерального секретаря ЦК КПСС, председателя Президиума Верховного Совета, председателя Совета обороны, маршала Советского Союза товарища Леонида Ильича Брежнева — красивое подарочное издание, которое в каких-то загашниках обнаружили организаторы фестиваля. Как сказал, если не ошибаюсь, Валерий Любченко, вручая этот приз: «Это живой голос человека, который стоял у истоков рок-музыки в СССР». → ЖЖ.
