На кикстартере собирают средства на клёвую бритву со сменными лезвиями.
На «Медузе» замечательные фотографии Гумилёва с его комментариями: «10-го апреля на пароходе Добровольного флота „Тамбов“ мы вышли в море. Какие-нибудь две недели тому назад бушующее и опасное Черное море было спокойно, как какое-нибудь озеро. Волны мягко раздавались под напором парохода, где рылся, пульсируя, как сердце работающего человека, невидимый винт. Не было видно пены, и только убегала бледно-зеленая малахитовая полоса потревоженной воды. Дельфины дружными стаями мчались за пароходом, то обгоняя его, то отставая, и по временам, как бы в безудержном припадке веселья, подскакивали, показывая лоснящиеся мокрые спины, Наступила ночь, первая на море, священная. Горели давно не виденные звезды, вода бурлила слышнее. Неужели есть люди, которые никогда не видели моря?»
Замечательный путеводитель по Древней Греции от «Арзамаса».
Рассказ о музее дизайна, который создаётся сейчас в Москве силами энтузиастов: «Discarded financial documents, burnt archives at dachas [countryside houses], and metal closets missing keys for more than a decade. A Russian spy drama? It’s actually the true story behind the building of the Moscow Design Museum’s archive».
Правила жизни Патрика Суэйзи: «„Грязные Танцы“ не потому, что я там отлично двигал задницей, а потому что смешная еврейская девушка заполучила крутого парня — при этом она не была секси, но у нее было большое сердце».
Клёвый плоттер, который оставит без работы каллиграфа.
На любимом «Арзамасе» — эпическая подборка из 50 поэтов-женщин. Прочитал всех с удовольствием, наказал самому себе познакомиться с некоторыми поближе. Одни жизнеописания чего стоят: «Шимборска опубликовала за жизнь сравнительно немного — около 350 стихотворений. Когда ее спрашивали почему, она отвечала: „У меня дома есть мусорная корзина“».
Замечательные зарисовки из поезда Санкт-Петербург — Адлер: «Первой в тамбуре появится невысокая женщина в возрасте с большим количеством сумок и длинным зонтом за спиной. Она будет выносить сумки одну за другой, постоянно задевая зонтом ваши колени и вызывая раздражение. Вы решите, что на следующий раз точно сделаете ей замечание, но в эту минуту она сама обратится к вам с просьбой помочь выставить багаж на платформу. Вы, конечно, дадите согласие, быть может, не столь добрым голосом, каким он мог быть, если бы её зонт не задевал вас. Поблагодарив за ответ, женщина устало прислонится к стене и, глядя на проносящиеся за окном гаражи, ровным голосом сообщит, что приехала в Петербург хоронить своего сына, погибшего в другом городе и тело через час надо забирать в аэропорту и нужно сильно спешить, чтобы успеть. Откроется дверь из вагона и в тамбур заглянет Мама Чоли, дотронется до плеча пассажирки и спросит: «Ну, вы как, держитесь?». «Я держусь, спасибо, голубушка. Молодой человек поможет с вещами». А вам будет стыдно от того что вы только что чуть не сказали. Но этой встречи может и не случится. В тамбур, позвякивая поклажей, первым войдёт весёлый загорелый парень. Не сильно беспокоясь, слушаете вы его или нет, он расскажет, что едет в Петербург на свадьбу к друзьям, с которыми познакомился на море и везёт много-много дешёвого местного коньяка к праздничному столу. Кивнув несколько раз ему в ответ, вы с сожалением отметите про себя, что случись на свадьбе драка или любой мало-мальски серьёзный конфликт, этот парень будет первым, кто получит по лицу, так как его открытость под воздействием выпитого перейдёт сначала в навязчивость, а затем и в наглость. Впрочем, могу сказать точно, с каким бы настроением вы не покинули вагон, Петербург развеет всё в одночасье по пути с Ладожской до Восстания».
Пол Швайцер более полувека ремонтирует печатные машинки.
Александр Буратин вспоминает африканиста Александра Сосновского: «Вдруг обнаруживалось, что мысли, роящиеся в голове у пацана из кингстонских трущоб, папа которого стучит в барабан на пляже, призывая какого-то бога прилететь из Африки и вселиться в него, и который сам играет реггей и зависает по Хайле Селассие, — напрямую связаны и со средневековой поэзией Иегуды Галеви, и с автостопным блюзом Керуака, и с трудовыми коммунами Макаренко, с Карлом Марксом и Маркусом Гарви, Лениным и Ленноном, черными пантерами, красными бригадами, желтой подводной лодкой и зеленым знаменем газавата. Вдруг я просек, что интеллектуальный и духовный мир очень далекого ямайского хлопца отличается от моего лишь рисунком этого плывущего, живого узора культуры — а вообще-то он про то же самое».
«Вондерзин» радует: «Общение с книгами завершалось часто необычно, например, когда мне было лет восемь-девять, с маминого стола я схватила книгу «История импрессионизма» Джона Ревалда. Полистав её, я перевела картины художников в популярную настольную игру «Монополия», теперь суть игры заключалась в том, чтобы покупать произведения искусства, создавать филиалы не заводов, а коллекции художников. С особой аккуратностью я выписывала названия произведений, их авторов, год создания, переносила всё на игровые карточки. Неожиданно я и мои друзья выучили имена импрессионистов и их работы».
Александр Павлов — об утопиях и антиутопиях: «Современные нам антиутопии часто могут быть рассмотрены как утопии. Это непосредственно вытекает из только что высказанного тезиса. Давайте возьмем тот же фильм «Дитя человеческое». Представьте себе, что вы исповедуете жизненную философию, скажем, Даниила Хармса, который как-то пошутил, что было бы здорово, если бы на всех детей вдруг напал столбняк. Если, например, вы не любите детей, мир этого фильма для вас просто идеален. Там нет никого, кто бы вас мог раздражать, никто не кричит, не бегает вокруг вас и все в таком духе. Вот почему можно сказать, что каждое ужасное будущее прекрасно по-своему».
Американец Джозеф Ленофф вдруг решил послужить в израильской армии, и вот что из этого вышло: «Mifaked, ani anak!» (Commander, I’m throwing up!), I said this time through dizzy panting breath. More laughing. Why are they laughing? Vomit rushed out of my mouth as I fell to my knees. My platoon-mates doubled over in laughter as I doubled over in pain. My commander joined them. «Oh, Joseph! A-aki! A-aki means throw up! Not anak!». «Mifaked, ani anak!» (Commander, I’m a giant! That’s what it means.)».
На GQ рассказывают о противостоянии кроссовочных империй Nike и Adidas.
Сергей Зорин пишет о тайм-менеджменте: «Теперь по срочности. Мой принцип — в работе не должно быть срочных дел. Если случается аврал, то это сигнал о сбое в системе и сразу после ликвидации аврала надо заняться наладкой процессов, чтобы не допустить его повторения. Тушение пожара — дело несомненно нужное, но лучше бы до пожара не доводить. При таком подходе слово «срочный» приобретает совсем другой смысл — срочные дела это не экстренные, а те, которые надо сделать к определенному сроку. Чтобы не путаться я называю их плановыми. В итоге в моей системе шкала «срочные — не срочные» отсутствует совсем. Все дела по срочности равны».
Брайан Уилсон занимается почтовым хакингом — различными путями раздражает почтовую службу её величества.
Любимый «Арзамас» — об эротике сталинского кинематографа: «Эротическое состояние в фильмах может проявляться и в гораздо более неожиданных формах. Наиболее заметны в этом отношении такие несообразные действия, как сальто или танец вприсядку в качестве жестового выражения нахлынувшего на мужчину счастья и эротического возбуждения. Самый яркий пример — эпизод из фильма «Цирк», в котором герой Сергея Столярова, узнав, что героиня любит его, а не соперника, вместо того чтобы расцеловать ее — целует в морду стоящую рядом лошадь и делает сальто».
Ребята из Treadbase выпустили исчерпывающее исследование футболок: разброс в размерах у одного производителя и разных, влияние разных факторов на износ и многое другое.
О том, как работает сигнальная система нью-йоркского метро: «The story of how it could take 08 years to install clocks that tell you when the damn trains are coming turns out not to be about some dinosaur fixed-block signaling system and the gleaming new technology here to replace it. It’s simpler than that: It’s the story of a large organization’s first encounter with a large software project». В фейсбуке написал перевод-пересказ этой статьи.
На «Дёти» — понятный рассказ про функциональный анализ: «Проще говоря, эта теорема дает условия, при которых у мясорубки существует ей обратная антимясорубка. Естественный возникающий при этом вопрос: на кой оно нам вообще надо? А надо вот зачем. Если помните, то наша основная задача в мясорубочном процессе — это зная мясорубку и получившийся фарш, найти исходные для этого фарша ингредиенты. Иными словами мясорубка и фарш — это известные величины, ингредиенты — неизвестная величина. Если наша мясорубка подходит под условия теоремы, то гарантированно для нее найдется какая–то антимясорубка, пропустив через которую известную величину “фарш”, мы получим искомую величину “мясо”».
Другой пост, про элементарные частицы: «Как вы наверное слышали, в девятнадцатом веке ученые решили, что элементарные частицы вовсе не частицы, а наоборот волны. А в начале двадцатого придумали квантовую механику, решили, что элементарные частицы сразу одновременно и волны и частицы, нарекли их «волночастицами», породив тем самым корпускулярно–волновой дуализм. Однако уже к тридцатым годам прошлого столетия от этой концепции решили отказаться. Да–да, вот уже почти сотню лет никакого корпускулярно–волнового дуализма в науке нет. Что бы там ни рассказывали в школе, это устаревшее понятие, и ученые им больше не пользуются. Однако широкую публику решили не шокировать и пока от волночастиц вслух не открещиваться. Народу даже с дуализмом смириться, и то серьезных ментальных усилий стоит. А реальность уж куда удивительней и загадочней. Дело в том, что любая элементарная частица это как бы хитросплетенный сконденсированный кусочек чистой энергии».
Мэттью Бродерик в своём эссе даёт классное представление о минимализме: «Minimalism doesn’t foreclose either expressive breadth or conceptual depth. On the contrary, the minimalist program—as it initially emerged in fine art of the 20th century—has been about diverting the viewer’s attention from overt signs of authorship to the deeper purity of the ingredients».
Классная статья о советской бытовой действительности: «С одной стороны, советские люди осознавали, что коммунистическая идея, представителями которой они воспринимаются большей частью внешнего мира, в основе своей является идеей интернационалистической, подразумевающей принадлежность ко всему человечеству. Этот внутренний интернационализм советской культуры отражался в том факте, что советский человек был, по выражению Виктора Кривулина, «существом глубоко историческим», не просто живущим в своей стране, но участвующим в «международном историческом процессе и переживающим события во всем мире на экзистенциальном уровне, как часть своей собственной личной жизни». Свойственный советскому самосознанию интернационализм, определенная открытость миру советской культуры подтверждались также вполне реальной многокультурностью понятия «советский». С другой стороны, советские люди также прекрасно осознавали, что столкнуться напрямую с людьми, живущими за пределами советской государственной границы (особенно за пределами нескольких социалистических стран Восточной Европы), у них не было практически никакой возможности».
Занятно о социологии интернета: «Идея и, можно сказать, утопия интернета возникала на рубеже 1980–90-х, когда многие — хоть европейские мыслители, хоть советские диссиденты — говорили о глобализации, об идее единого человечества. Интернет был частью этой идеи, возьмите для примера хотя бы масштабную, по всему миру организованную кампанию за преодоление «цифрового неравенства». Сейчас о глобализации в публичном пространстве говорят все меньше — и с меньшим пиететом; мысль, что мы сделаем нечто для всего человечества, постепенно отходит на второй план, и место интернета в истории идей меняется. И пусть у интернета нет государственных границ — все равно с его появлением люди не стали вдруг общаться с незнакомцами с другого конца земного шара, если эти незнакомцы им не нужны. Наоборот, в интернете возникают новые очерченные сообщества. От идеи тотальной экспансии интернет больше переходит к идее объединения вокруг каких-то тем, интересов, мест. Например, сейчас очень популярны сервисы, совмещающие геолокацию и общение: мы сидим в кафе, и у меня в чате могут быть люди, которые тоже сидят в этом кафе. Мы с ними общаемся, но потом я уйду отсюда и, может быть, больше никогда их не увижу, — а может быть, мы познакомимся, если я сюда регулярно хожу».
Коллекция инструкций по использованию различных предметов.
Длинный-длинный таймлайн, на который нанесли человеческую любовь к еде. Получилась история кулинарии с древности до наших дней: с литературными отсылками и цитатами.
Не устану никогда читать я «Арзамас»: «Мой самый длинный кейс — это история человека, который, когда ему было 23 года, выпал из окна, сломал позвоночник и потерял возможность передвигаться самостоятельно. И в силу этих обстоятельств он, в частности, начал продавать наркотики, в основном психоделические. Когда мы с ним встретились, ему было 42 года, он продолжал употреблять и передвигаться на коляске. Для меня он был примером человека с мультимаргинальным статусом, всесторонне исключенным — есть такой вариант методологии, когда мы изучаем именно крайние случаи, чтобы показать самые яркие черты процесса. При этом важно понимать, что в нормативном понимании такой человек может быть исключен из очень разных сфер жизни, но при этом включен в огромное количество других сфер, которые для нас закрыты и незаметны. Я думаю, вы можете себе примерно представить, какова жизнь инвалида в нашей стране — тем более инвалида-опорника, тем более мужчины, с которым это произошло в самый расцвет жизни, период активного взросления и перспектив. Оказалось, что наркотики сыграли в его жизни очень важную поддерживающую роль и они стали для него способом адаптации к новым условиям. На первых порах это и адаптация к боли, и психологическая адаптация, и возможность зарабатывать деньги. Он создал себе невероятный образ жизни: купил японский автобус с ручным управлением, благодаря которому стал очень мобильным — гораздо более мобильным, чем многие люди, имеющие возможность передвигаться. Грубо говоря, он создал вокруг себя пространство, в котором он казался абсолютно нормальным. Доходило до абсурдных вещей: чтобы развивать моторику, он делал трубочки из всяких странных вещей — скотча, проволок, ракушек — всего, что попадалось под руку. И делал это настолько искусно, что один петербургский канал однажды приехал снять репортаж о прекрасном инвалиде, который, сидя у себя в автобусе, делает чудесные диковинные украшения».
Всё больше люблю журнал «Зона»: «Пеший путь из Москвы в Забайкалье тогда занимал больше года и обходился государству минимум в 125 рублей на одного заключённого. Отправить каторжника из Иркутской губернии на Сахалин – больше двух тысяч верст только до Охотского моря – стоило еще дороже, почти 150 рублей. За первые три года существования каторги на остров сумели доставить всего 665 приговоренных, затем новых заключенных на Сахалин не поступало целых восемь лет: слишком дорогим, тяжелым и долгим было пешее этапирование на край империи».
На «Нью-Йоркере» вышел рассказ о «Мюдзи» — японской «Икеа». Не знал, что «Мюдзи» производит U-образные макароны из отходов обычного макаронного производства.
Рассказ о путешествии в небольшой вологодский городок Тотьма: «В середине дня, привлеченный громкой музыкой, я пришел на центральную площадь. День молодежи. Никогда не слышал про такой праздник, хотя в википедии написано, что ему уже полвека. Казенное городское торжество. Малышам рисуют звериный аквагрим, детям постарше предлагают на скорость собирать автомат Калашникова, на сцене под Лану Дель Рей танцуют школьницы. Познакомился с парнями, сел к ним в машину. К вечеру, говорят, будет весело».
Модульный рюкзак: покупаешь основу и навешиваешь всякие полезные карманы.
«Петербург в кино» — карта города с местами знаменитых киношных сцен и описаниями. Оказалось, под моими окнами Данила Багров сказал знаменитую фразу «Не брат ты мне!».
Эсквайер рассказывает об альтернативных российских деньгах: «Колионы работают так: мне пора сажать картошку, но денег на клубни, удобрения и новую лопату нет. Я готов продать вам ведро картошки — но не сейчас, а когда соберу урожай. Вы платите мне 250 рублей, я отдаю вам 5 колионов (обратно поменять их на рубли уже нельзя). Когда картошка выкопана, я отдам ее вам за те же 5 колионов — хотя на рынке за это время она уже, скорее всего, подорожает, например до 300 рублей. За них вы тоже можете купить у меня это ведро, но зачем платить больше? В свою очередь, если я не смогу отдать вам картошку, то должен буду вернуть вам рубли — и уже не 250, а тоже 300. Иными словами, это не деньги, а производный финансовый инструмент — товарный опцион и долговая расписка в одном флаконе. Я получаю деньги на развитие своего хозяйства — живые и без процента по кредиту, а вы страхуете себя от растущих цен и возможных финансовых затруднений в будущем».
Tiny Letters пишут в блоге о личных рассылках всяких людей из интернета. Я на многие из них подписался.
Блог с научно-фантастическими иллюстрациями из «золотой эпохи» фантастики.
Занятная статья об агрессивном тролле-хакере, который «спецназил» своих жертв — вызывал к ним на дом вооруженный наряд полиции: «Through the 1990s and 2000s, SWAT teams started cropping up in smaller American towns, even in places where violent crime is fairly uncommon. According to research done by Peter Kraska, a criminologist at Eastern Kentucky University, by the mid-2000s, 80 percent of law-enforcement agencies in towns with populations of 25,000 to 50,000 had a military-style unit, compared with just 20 percent in the mid-1980s. In the last decade, the ‘‘war on terror’’ has helped local law-enforcement agencies acquire unprecedented firepower. One Pentagon program has sent at least $5.6 billion in equipment to police departments, including 625 armored tactical vehicles, more than 200 grenade launchers and around 80,000 assault rifles. Many people had no idea that SWAT teams owned gear like this until the protests in Ferguson, Mo., last summer, when images spread around the world of white officers confronting black protesters with tear gas and a type of armored truck called a BearCat. People all along the political spectrum expressed horror at these pictures; Senator Rand Paul wrote that ‘‘the images and scenes we continue to see in Ferguson resemble war more than traditional police action’’».
Замечательная Линор Горалик: «Основой носимого мной в 1990 году было носимое мамой еще в 70-е. У меня был шелковый кружевной эстонский лифчик с лебедями, который мой дедушка привез бабушке из заграничной командировки до войны. Иногда ситуация доходила до фантасмагорической: все младшие дети в одной семье носили вещи с надписью «Саша Гаврилов», потому что мама так метила одежду перед пионерлагерем. Поскольку новых вещей не было — младшие дети носили одежду старших».
Эссе о селфи и замечательная цитата из него:
«If I can’t show it
If you can’t see me
What’s the point
Of doing anything?».
Интересно о том, как в Португалии борются с наркотической зависимостью: «Интерьер душного автобуса аскетичен — несколько ящиков со шприцами, презервативами и медикаментами, в дверь вмонтировано окно, за ним — старенький компьютер, рядом — полуторалитровая бутылка с метадоном, по запаху — банановый сок. К моменту приезда автобуса на стоянку его уже ожидают шесть человек, стоящих под палящим солнцем. У каждого из них, объясняет Эльза, есть личный идентификационный номер — чтобы употребить метадон, достаточно назвать лишь его, а не паспортные данные. На экране всего три графы — имя, номер и статус: помимо зеленой галочки — «В тюрьме», «В больнице», «Утерян», «Погиб»».
Россия — страна победившего киберпанка: «В мире киберпанка техника — это железо, хлам, диковинка, это некая стихия, которая ворвалась в жизнь, и которой надо каким-то образом овладеть, что порой не так-то просто. В мире же посткиберпанка техника — это обыденная реальность, элемент повседневности. В первом случае вы — инженер-самоучка, живущий в трущобах, копающийся в помойке, чтобы собрать из разного мусора свой мотоцикл, или компьютер, или какую-нибудь хренотень для чтения мыслей. Во втором случае вы — житель мегаполиса, который может пойти в специальный салон и купить себе какую-нибудь новую разработку корпорации. Становится понятнее, почему наше время — это уже посткиберпанк? И почему Стерлинг назвал Россию 90х — страной победившего киберпанка?».
Арзамас прекрасен: «Времен три, и можно сказать, что каждое существует для одного из трех элементов человеческой природы. Будущее для ума, который всегда ищет проникнуть в него, настоящее едва ли не для одного чувства физического, а прошедшее для сердца».
Замечательный отчётный пост из кругосветного путешествия: «С другой стороны, от себя далеко не уедешь. Даже если у тебя маленький рюкзак за спиной, в путешествие ты везешь багаж своих проблем и тревог — и это нормально. Ты все равно остаешься собой, все равно переживаешь о том, что происходит дома и в мире, и вопросы о том, что делать и как жить дальше, никуда не исчезают. Мы не можем говорить за всех, но в нашем случае, наверное, эти вопросы даже встали более остро, чем раньше. В путешествии исчезает привычная рутина вроде работы или учебы, которая структурирует жизнь дома, и без этих внешних опор ты оказываешься наедине с самим собой. А это может привести к болезненному пересмотру жизненных представлений: ты вдруг начинаешь сомневаться во многих вещах, которые раньше казались очевидными. В общем, новые впечатления — это здорово, и они действительно меняют жизнь. Но не стоит ожидать, что путешествие позволит забыть все проблемы; лучше относиться к путешествию как к возможности рассмотреть сложные для себя вопросы в новом контексте, в новых обстоятельствах».
Документальное видео о жизни бездомных кошек в Нью-Йорке, и том, как энтузиасты заботятся о них.
Интересно про сингулярность: «Существует логика брендов, которые всегда были у государств — флаги, национальная айдентика, униформы и так далее. С их помощью создается патриотизм. Значительный сдвиг в этом направлении произошел в 80-х или немного раньше, когда государства стали специально организовывать свои компании, возникла идея брендинга президентов. В будущем государство может стать брендом, не привязанным к определенной территории. Калифорния как штат предоставляет определенные услуги и сервисы — водительские права, правила дорожного движения и так далее — они сейчас привязаны к определенному участку земли. В каких условиях Калифорния сможет предложить эти услуги любому человеку на Земле? Можно стать потребителем и участником сервисных программ, которые представляет собой государство, вне зависимости от того, на каком участке Земли вы находитесь. Я не обещаю, что это случится в ближайшие два года, но я думаю, что после миграции государства в «облако» эти территориальные ограничения будут сняты. Это будет очень интересный сдвиг: мы перемещаемся от гражданина к потребителю и пользователю».
С 17 по 22 ноября в Москве состоятся инклюзивные танцы. На них выступают люди с нарушением здоровья. Это будут классные мероприятия — сходите, пожалуйста.
