Прочитал сборник избранных работ любимого Виктора Шкловского — дедушки советского литературоведства, друга Маяковского и всех-всех-всех.

Шкловский за свою жизнь написал книг на целую библиотеку, а составители «Самого шкловского» выбрали несколько его работ, для ознакомления. Я прочитал с удовольствием, замечая как мой устный и письменный русский язык ощутимо меняется после часа, проведенного за книжкой. Попутно сделал немного выписок, чтобы познакомить вас со стилем письма Виктора Борисовича.

• Даже книги на своих полках он расставлял так, чтобы они противоречили друг другу.
• Целью искусства является дать ощущение вещи как ви́дение, а не как узнавание; приемом искусства является прием «остранения» вещей и прием затрудненной формы, увеличивающий трудность и долготу восприятия, так как воспринимательный процесс в искусства самоцелен и должен быть продлен; искусство есть способ пережить делание вещи, а сделанное в искусстве неважно.
• Автоматизация съедает вещи, платье, мебель, жену и страх войны.
• В чем счастье? В удачно найденной мысли.
• Я был старым тюленем, который смотрит из бассейна в зоопарке на окружающих людей снисходительно, потому что они живут не в воде.
• Поэзия есть особый способ мышления, а именно способ мышления образами; этот способ дает известную экономию умственных сил, «ощущение относительной легкости процесса», и рефлексом этой экономии является эстетическое чувство.
• Два белых чуда виднелись у нее из-за рубашки.
• Гуляли мы в маленьком сквере у церкви Козьмы и Демьяна. Называли «Козьма и обезьяна». За стеной плаца был амбар. Там жили обезьяны по-нашему…. Амбар имел трубу. Взрослые сердились.
• Война жевала меня невнимательно, как сытая лошадь соломы, и роняла изо рта.
• Я теряю себя, как меринос теряет шерсть на чертополохе.
• Я живу плохо. Живу тускло, как в презервативе. В Москве не работаю. Ночью вижу виноватые сны. Нет у меня времени ни для книги.
• Актеры сидят в коридоре. Растят бороды для съемки. Пьют чай.
• Для того, чтобы писать, нужно иметь другую профессию, кроме литературы, потому что профессиональный человек, имеющий профессию, описывает вещи по-своему, и это интересно.
• Если вы хотите стать писателем, то должны рассматривать книгу так же внимательно, как часовщик рассматривает часы или шофер машину.
• Я знал одного кузнеца, который принес мне стихи; в этих стихах он «дробил молотком чугун рельс». Я ему на это сделал следующее замечание: во-первых, рельсы не куют, а прокатывают, во-вторых, рельсы не чугунные, а стальные, в-третьих, при ковке не дробят, а куют, и в четвертых, он сам кузнец и должен все это знать лучше меня. На это он мне ответил: „Да ведь это стихи!“».
• Описывать вещи нужно точно, так, чтобы их можно было представить, и только одним способом — тем самым, которым они описаны.
• Достоевский признавался в письмах: «Если бы мне платили столько, сколько Тургеневу, я бы не хуже его писал».
• Учась писать, нужно не выучивать правила, а прежде всего привыкать самостоятельно видеть вещи.
• Научитесь медленно читать произведения и понимать, что для чего, как связаны фразы и для чего вставлены отдельные куски.
• Литературный работник не должен избегать непрофессиональной работы вообще, ни занятия каким-нибудь ремеслом, ни газетной корреспондентской работы, помня что техника производства везде одна и та же. Нужно научиться писать корреспонденции, хронику, потом статьи, фельетоны, небольшие рассказы, театральные рецензии, бытовой очерк и то, что будет заменять роман, то есть нужно учиться работать на будущее — на ту форму, которую вы сами должны создать.
• Самая лучшая работа у писателя идет после того, как преодолеешь первую усталость.
• Вещь Тургенева «Хорь и Калиныч» — первый рассказ из «Записок охотника» — впервые была напечатана в отделе в журнале там, где печатаются разные курьезные сообщения, рецепты по выведению пятен и сообщения о разных чудесах.
• Будем думать отдельно, даже друг о друге отдельно будем думать. Мне грустно, друг, расставаться еще с одним.
• Покупателю предлагают несколько коробок галстуков. Среди этих коробок один галстук не похож на все остальные, называется он оригинальным. Покупатель долго ищет, что удовлетворит его душу. Он выбирает галстук оригинальный. Фабрика массовым образом выпускает только оригинальные галстуки. Остальные, неоригинальные, существуют только для того, чтобы навести его на этот след.
• Умер, обставив свою смерть, как место катастрофы, сигнальными фонарями, объяснив, как гибнет любовная лодка, как гибнет человек не от несчастной любви, а от того, что разлюбил.
• Не засыпаю. Сердце стучит, как телефон с небрежно положенной трубкой. Сны перелистывают меня.
• Все запирали, потому что все дорого. Все сосчитано и отмерено. Колотый сахар стоит четырнадцать копеек, а песок — одиннадцать копеек.
• Если сегодня попытаться вспомнить, каким я представлял себя тогда, то получится так: я стеклянный, прозрачный, плыву в воде, не перегоняя её и не отставая; меня нет, а вокруг все меняется.
• Мертвый человек и сам уложен в уютную коробочку. Повешена ему его собственная карточка в овале. На карточке человек в воротничке с галстуком. Ног и рук и нет.
• Были деньги медные — тяжелые коричневые пятаки. Иногда попадались пятикопеечники с крупными буквами. Они были в три раза тяжелее денег того времени и наводили на мысль, что прежде и люди были крупнее.
• Четырнадцать детей моего отца были разделены бабушкой на три отряда: когда одни ели, другие учились, третьи гуляли.
• Первая жена моего отца ушла от него с его товарищем по институту. Отец перевелся в Лесной институт, крестится, не встречался с первой женой и сыном и очень тосковал. Он до тал кортик, всадил его рукоять в пени и бросился на острие. Кортик проколол грудь насквозь, пройдя мимо сердца.
• Отец, сделавши что-нибудь и обыкновенно напутав, всегда приходил и рассказывал маме. Она отвечала, что все надо было сделать наоборот. Он обижался и уходил. Они оба были правы. Так ли делать, как он хотел, или так как хотела мама , — все равно не выходило.
• Жил отец продавая вещи; поспешно и как будто даже радостно доламывая старый дом. Сшила ему мама по его просьбе штаны и толстовку из коричневых джутовых портьер с цветами и львиными лапами.
• Была странная пора, когда часы тикали, а время не шло, поезд уперся в тупик, в нем погасили они, расписание разорвано.
• Поезда бежали так быстро, что скалы казались штрихованными.
• У каждого человека есть мера горя, мера усталости, и если он наполнен горем, то его можно облить еще ведром горя — он больше не примет.
• Ты был похож на железного, нержавеющего кузнечика среди побелевшей, поседевшей морозной травы.
• Можно написать ботанику, но нельзя написать книгу под названием «Истинная и последняя правда о цветах».
• Дрова сырые, и при топке происходила сырая перегонка: смола скапливалась в трубах и капала с колена труб черными слезами, горькими и жгучими, без метафоры.
• Воспоминания не раскатываются как рулон, они идут клочками. Но времени прошло много, и жизнь износилась на сгибах и распалась частично.
• Я должен принести извинения перед профессорами многих западных университетов в том, что я им подсказал неверную трактовку произведения, и одновременно принести им благодарность за то, что они, повторяя мою мысль через тридцать пять лет, на меня не ссылаются.
• Удивление — это открытие расстояния между собой и явлением, оценка его.
• Степные борзые — плоские до того, что их кажется, засушивали между страницами старым книг, гонялись за сайгаками.
• Дрозофилы отправляются в космос для того, чтобы на них понять, как влияет космос на живой организм, а не для того чтобы они прогулялись.
• Искусство познает, применяя по-новому старые модели и создавая новые. Искусство двигается, изменяясь. Оно изменяет свои метолы, но прошлое не исчезает. искусство одновременно движется, используя старый свой словарь, переосмысляя старые структуры, и как бы и неподвижно. В то же время они стремительно изменяется, изменяется не для самого изменения, а для того, чтобы через движение вещей, через их перестановку выявилась их ощутимость в их разности.
• В годы революции в Петрограде было холодно; провизии мало, очень мало; хлеб какой-то пестрый, взлохмаченный, в нем торчали соломинки, его можно было съесть, только если ты чем-то занят, когда тебе некогда смотреть. К счастью, мы были очень заняты.
• У Бориса было две комнаты. Жил он в маленькой, чтобы было теплее; сидел перед железной печкой на полу на груде книг, читал их, вырывал из них страницы и засовывал остальное в печку. Он был очень образованным, превосходно знавшим русскую поэзию и русскую журналистику человеком. В те годы он провел свою библиотеку сквозь огонь.
• Попробуйте оторвать первую половину вашего рассказа; вам придется только немного изменить начало второй, и рассказ будет совершенно понятен.
• Воскреснуть, чтобы увидеть будущее, — великая надежда, съедающая эгоизм.
• Когда Толстой писал большие романы, то он шел от неслучайного, то есть от случающегося или случившегося, он искал отношение случайности и необходимости.
• Когда мы смотрим в небо через телескоп, то мы укалываем небо.
• Искусство уплотняет жизнь. Не найдя непрерывности жизни, люди ищут слово, которое смогло бы оттолкнуть неотвратимое.
• Самое простое — это самое невероятное, а самое невероятно — это самое замечательное, подлежащее анализу.
• Толстой купил землю и записал: вот, купил землю, а соловьи по-прежнему поют и не знают, что они теперь мои, а не казенные.
• Слова приносятся, как будто вырванные с корнями, с куском леса мысли, в котором они живут и сталкиваются.
• Маяковский сказал мне: говори самые жестокие вещи, но не говори, что моя последняя книга хуже предпоследней.
• Я в это время был влюблен. Влюблен так, что разогнал от женщины, в которую был влюблен, на километр всех людей, которым она нравилась.
• Когда мы издавали газету, у нас не было муки, чтобы заварить клейстер, и мы газету примораживали водой к стенке. Такое сгодится только для зимы. Летом ищите другой способ.
• Мы открываем любую книгу и видим в ней прежде всего желание остановить внимание. Вырезать из обыкновенного необычайное. Но для этого необычайное должно быть показано обычным.
• Искусство видит завтрашний день, но говорит сегодняшним словами.
• Нужно уметь возвращаться к тому, что уже сделал, возвращаться хотя бы для того, чтобы разочаровываться в старом, в молодости, которая очень часто ошибается, но имеет хорошие глаза.
• Нужно стараться превосходить себя и перешагивать через свой вчерашний день.
• Если ты испытаешь вдохновение и в этот момент попадешь под трамвай, то читай, что ты выиграл.